Перескоков: Русская прививка для Эстонии

Когда мой дед Антон Сидорович брал в руки секатор и выходил в весенний сад, он объяснял мне, зачем обрезает старые ветки:
– Увядшие ветки тянут на себя соки, ослабляют все дерево. Обрезка делает его сильнее, готовит к зиме и улучшает урожайность.

А ещё он говорил о прививке – способе обновить больное или слабое дерево, привив ему жизненную силу от здорового сородича. Эта простая садовая мудрость неожиданно вспомнилась мне, когда я задумался о политике демографического «оздоровления», которую в последние десятилетия проводили европейские страны.

В 1980-х годах в Швеции (а позже и в Финляндии) с энтузиазмом принимали курдов. На первый взгляд, причины были гуманитарными: политические беженцы, защита прав человека… Но в одной из статей в советской «Литературке» ехидно намекали: дело не только в этом. Одна из целей – генетическое обновление нации.

Курдов в Швеции уже 85 тысяч, в Финляндии – 15 тысяч, и эти цифры растут. Но кто кому привой, а кто подвой? Улучшило ли это ситуацию или, напротив, создало новые проблемы?

В отличие от скандинавов, у нас под рукой есть генетически близкие народы – русские, белорусы, украинцы. Балто-славянские связи уходят в глубокую древность. Даже название реки Яуза в Москве имеет балтское происхождение!

Эстонцы, несмотря на угро-финские корни, тоже не чужды влиянию славян. Исторически это соседство не только не мешало, но и помогало Эстонии развиваться. В 1989 году здесь проживало рекордное число эстонцев – 963 тысячи человек. Потом началась борьба с «оккупацией» – и население начало сокращаться. Может, не стоило так торопиться с «самоочищением»?

Когда-то Эстония уже переживала «европейский» опыт. В XVII веке, во времена шведского владычества, голландский путешественник Ян Стрейс описывал местных крестьян так:

«Одежда женщин – кусок ткани, едва прикрывающий наготу. Домики – хижины, грязь, голод, невежество. Хозяева обращаются с ними хуже, чем турки с рабами».

Тогда же у латышей и эстонцев не было ни школ, ни литературного языка, ни национальной культуры. Это изменилось лишь в Российской империи, но сейчас в Прибалтике об этом предпочитают не вспоминать.

Эстония может выбрать, в каком направлении ей двигаться: подражать Швеции и надеяться, что арабы и курды поднимут экономику, или же развивать отношения с ближайшими соседями, с которыми у неё общие исторические и культурные корни.

Вопрос только в одном: сможет ли она сделать этот выбор сама – или его сделают за неё?