Смоли: Это забыть нельзя

В 2002 году мне предложили работу в международном проекте, связанном с компенсациями жертвам Холокоста. Это был американский проект, координировавшийся при участии ООН. Я тогда жила и училась в Женеве. Одна знакомая, не выдержав эмоциональной нагрузки общения с жертвами, передала эту работу мне. Я решила попробовать.

Моя задача была «технической» — я переводила письма эстонских жертв Холокоста с эстонского на английский. Эти письма рассматривались комиссией, которая решала, кто получит компенсацию, а кто нет. Это звучит сухо, но на деле я ежедневно читала рассказы о чудовищных зверствах. Письма, в которых описывались младенцы, которых бросали в огонь. Женщины, которых насиловали прилюдно. Люди, которых сжигали живьём. Или топили в озерах. В Эстонии есть озеро недалеко от Клоога, его называли «красным» — от крови, потому что туда загоняли людей и расстреливали.

Это очень тяжёлые воспоминания. Я работала с этим проектом всего полтора месяца, но за это время перевела более тысячи писем. А сколько людей не написали? Не узнали, что могли? Не успели?

После этой работы во мне остался след, который не исчезнет. Я не просто увидела ужас — я прикоснулась к нему. Я поняла, что фашизм — это не только концлагеря. Это в первую очередь системное, методичное лишение людей прав, голоса, лица, достоинства.

Именно поэтому я не могу равнодушно смотреть на то, что сегодня происходит в Эстонии.

Мы идем по тому же маршруту. Нас, русских, снова пытаются вычеркнуть. Школы на русском закрываются. Неграждан лишают права голоса — даже тех, кто родился в Эстонии, работает, платит налоги, живёт здесь всю жизнь. Закрывают русскую православную церковь. Ведётся риторика, где всё русское приравнивается к угрозе.

Это разделение на «людей первого и второго сорта». Это не демократия. Это прямая аналогия с тем, как начинался Холокост: с правовых ограничений, с молчаливого страха, с вытеснения из жизни. Сначала – не голосовать. Потом – не учиться. Потом – не говорить. История это уже проходила.

Может показаться, что я драматизирую. Но я видела, с чего начинается путь к трагедии. Я читала его своими глазами. Я переводила его своими руками.

Сегодня русскоязычное население Эстонии — это не 5%. Это около 35%, а с учётом беженцев из Украины — и все 40%. Это не «меньшинство», это значительная часть общества. А нас делают чужими. Без прав. Без голоса.

Мне стыдно за происходящее. И страшно за будущее. Потому я в KOOS. Потому я в политике. Потому что молчать — это участвовать.

Нам всем нужно помнить, к чему приводит молчание. История уже показала это. Цена — человеческие жизни.

Мнения из рубрики «Народный трибун» могут не совпадать с позицией редакции. Tribuna.ee не несёт ответственности за достоверность изложенных в статье фактов. Если вы имеете альтернативную точку зрения, то мы будем рады её также опубликовать.