Царьков: Катар — страна-бензоколонка или оплот восточной «демократии» и «надёжный партнёр» Евросоюза?

Ценности — это то, что применяется ко всем. Всё остальное — интересы.

Маленький пустынный эмират Катар в последние годы стал одной из самых упоминаемых стран в европейской политике. Он поставляет газ, инвестирует в недвижимость, владеет долей в крупнейших инфраструктурных объектах Великобритании, участвует в переговорах на высшем уровне и стабильно получает оценки вроде: «надёжный партнёр», «образец модернизации», «важный союзник на Востоке».

На фоне геополитических потрясений и энергетических переконфигураций Катар вдруг оказался на пьедестале доверия — и оттуда сыпятся только дифирамбы.

Честно говоря, я сам знал о нём немного. Но в какой-то момент, когда официальные лица Европы начали чуть ли не ежедневно упоминать Катар как опору будущего, мне захотелось разобраться — а кто стоит за этим фасадом? То, что я узнал, не просто удивило, а вскрыло трещины в самой риторике, которую так любят повторять в Евросоюзе: о «ценностях», «демократии», «цветущем саде» и «правилах, основанных на правилах».

Катар — абсолютный чемпион в рейтинге ВВП на душу населения: более 100 000 долларов в год, а по некоторым данным — и свыше 130 000. Но эта цифра справедлива только для «правильных» граждан, которых в стране — около 320 тысяч. Остальные 2 миллиона человек — это рабочие-мигранты. Они не имеют гражданства, не участвуют в распределении доходов, не защищены законом и живут в условиях, которые всё чаще называют своим именем: современное рабство.

Им запрещено покидать страну без разрешения работодателя. Зарплаты могут задерживаться на месяцы. Они живут в тесных общежитиях, по 8–10 человек в комнате. Они создают Катар, но не принадлежат ему. Они обслуживают «высокий уровень жизни», но в расчёты не входят.

Эта система прекрасно работает — в том числе и на внешнем контуре. В 2022 году в Европарламенте прогремел коррупционный скандал, прозванный Qatargate. У одного из чиновников нашли чемоданы с деньгами — не просто наличными, а наличными с чётким происхождением: в обмен на лоббирование интересов Катара в структурах ЕС. Скандал быстро ушёл с первых полос. А газовые контракты — остались. Ценности? На время — вне зоны действия соглашения.

Что касается прав человека — то тут Европа тоже неожиданно теряет голос. В Катаре однополые отношения уголовно наказуемы. ЛГБТ-повестка под запретом. Оппозиции не существует. Выборов нет. Суды под контролем правящей семьи. Но это не мешает европейским делегациям улыбаться, подписывать документы и хвалить Катар за «стабильность».

Стабильность чего? Системы, где подавление, неравенство и репрессии стали технологией управления, но не мешают продавать газ.

Евросоюз настаивает на правилах. Они регулярно повторяют: мы защищаем права человека, мы боремся с авторитаризмом, мы стоим за демократию и свободу. Но как именно применяются эти правила?

● Если страна удобна — правила забываются.
● Если неудобна — правила ужесточаются.
● Если приносит прибыль — «особенности культуры» становятся аргументом.
● Если требует равного отношения — звучит: «вы не соответствуете ценностям».

Что делать с системой, где рабочие без гражданства обеспечивают роскошную жизнь верхушки? Что делать с уголовными сроками за ориентацию, запретами на флаги и молчаливыми судами? Что делать с миллиардами, которые поступают в ЕС из рук людей, лишённых элементарной свободы?

Ничего. Если ты поставляешь газ — ты «надёжный». Если ты инвестируешь в недвижимость — ты «модернизирующийся». А если ты приносишь чемодан — это не взятка, а вклад в партнёрство.

Эта статья — не про Катар. Она — про то, как всё чаще и чаще слова «ценности», «права», «демократия», «европейские правила» теряют смысл.

● Они звучат, но не работают.
● Они декларируются, но не применяются.
● Они украшают речи, но не выдерживают ни одного партнёрства, где на кону — выгода.

И если одна маленькая страна смогла так легко обойти весь моральный каркас ЕС, то, возможно, и каркас был не такой уж прочный.

А может быть, это вовсе не исключение. Может быть, это уже модель. Модель, в которой все права и блага — только для одних, а другим — место рядом, в роли обслуживающего класса. Жить, работать, молчать.

Знакомо звучит?