Воскресный рассказ: Как пишется «Во славу Божию»?

Перед визитом епископа в приход сюда пришел ответственный за его, визит, организацию молодой протоиерей. Прошел прямо в алтарь, чтобы с глазу на глаз поговорить с настоятелем о тонкостях пребывания епископа на обрадованном приходе.

Совсем тет-а-тет не получилось: после литургии здесь остались алтарники, но, судя по уверенному поведению известного только по публикациям о назначениях в решительно и бесповоротно обновленном епархиальном сайте протоиерея, присутствие этой мелочи его ничуть не смущала. Зато смутился настоятель. Особенно, когда увидел, как пришедший уселся в кресло и положил ногу на ногу. «Интересная какая у нас комната для переговоров получается!» — сообщил он, придя в себя, незваному гостю и предложил перейти из алтаря хотя бы в трапезную. Тот ничуть не смутился: «Ничего, я быстро. Значит так, отец, послезавтра у тебя служит владыка – будь любезен, приготовь конверты в благодарность: самому, хору, сослужащим гостям, дьяконам – в общем, ты знаешь. Плюс обед, то-сё, итого немного: тысяч сорок. Отца нашего почтить надо».

Не столько названная сумма возмутила священника – гнев его пробудило упоминание о каких-то конвертах. «Пришлось вспомнить лихие годы, когда у меня было свое дело, мы как-то пытались выжить, и время от времени должны были «решать вопросы» с мафией, «крышей» и милицией, не с Глебом Жегловым, в общем. Они вели себя точно так же: спокойно, открыто, внаглую – «это нужно вам и для вашей же безопасности. Мы «работаем» вместе. Иногда удавалось отбиться, иногда нет. Но дело пришлось прекратить в конце концов».

И этот сидящий в алтаре конверточный протоиерей, требующий «всего-навсего сороковника», ой как освежил в памяти то мерзкое прошлое. Не бывало такого, чтобы взятки собирали – а тут так вот просто: «Отца надо почтить. Сороковником».

«Отца? Вы кем выставляете епископа? У нас семья большая, многодетная, и если я приду домой и буду требовать от детей денег, меня, скажем мягко, не поймут ни супруга, ни дети. Меня взашей выставят. Или в психушку отправят. И правильно сделают. Это я должен деньги семье давать, а не она меня ублажать, вам не кажется? То же и церковной общины касается. И кроме того, приход у нас в долгах за электричество и ремонт – денег просто нет. Кстати, не хотите помочь рассчитаться?»

Тут сидящий в алтаре перешел на полудоверительное «ты»: «Забываешься, отец. Так и места лишиться можно. Мы тебя на заметку берем». Думал, напугает. Ага, не в наших краях. Пуганные. Спокойный ответ «Да пожалуйста» смутил его, видимо, настолько, что он беспокойно заоглядывался. И даже встал. Понял: угрозы не помогут. Не тот случай.

И вот тут он произнес фразу, достойную, на мой взгляд, быть занесенной в летопись возрождения духовной жизни на Руси. Она, летопись, не всегда радостная. То ли оправдываясь, то ли защищая свое незваное присутствие, он сказал: «Что ж, иногда и мы у себя на юге «во славу Божию» служили». И ушел.

Священника после визита епископа на приход сняли с настоятельства. Но он ничуть не расстроился. И «во славу Божию» произносит без кавычек. Так что святой Русь назвать все-таки можно. Прихожане его очень любят.