Игорь Круглов: Как в Таллинне прокурор и издатель Ляхницкий поэту Северянину 100 марок помог получить
После захвата большевиками власти в России в 1917 году многие её лучшие граждане оказались в изгнании. Там для них было очень важно консолидироваться, чтобы сохранить свои религию, культуру и традиции. Отличным инструментом для такой консолидации являлись печатные издания. Для русских беженцев это была единственная возможность узнавать новости об эмиграции, поэтому они быстро наладили выпуск печатной продукции самых разных форматов, объёмов и тиражей.
Вот что писал об этом в своей книге «Язык русской эмигрантской прессы (1919–1939)» исследователь данного вопроса историк Александр Зеленин:
«Журналы, газеты, сборники, альманахи на русском языке издавались всюду, где находили приют наши соотечественники. Наиболее крупными и признанными центрами русского издательского дела были Берлин, Париж, Прага, Белград, София, Харбин… Подчас только из газет и журналов можно узнать подробности жизни, деятельности, быта эмигрантов, их отношение к происходящим событиям в СССР, в мире и друг к другу. Многие произведения И. А. Бунина, Д. С. Мережковского, И. С. Шмелёва и других выдающихся русских писателей были впервые опубликованы на страницах эмигрантских газет и журналов… Развитая инфраструктура дореволюционной прессы, политический диапазон которой охватывал все направления общественной мысли — от крайне правого, черносотенного, до крайне левого (анархистского), — фактически была перенесена и в эмиграцию. Эмигрантские газеты и журналы сохраняли такой же разброс мнений, причём характерно, что каждая политическая группа, культурно-просветительское объединение не столько стремились примкнуть к уже существовавшим печатным органам, сколько выпускать свою газету или журнал. Второй причиной бурного роста числа эмигрантских газет был социальный и поколенческий разрыв. Поколенческие разногласия проявлялись в том, что молодые журналисты обычно не могли пробиться в солидные газеты и журналы, которые представляли собой чаще всего корпоративную, сложившуюся ещё в дореволюционный период структуру. Социальные разногласия заключались в неудовлетворённости молодых идеологическим качеством публикаций в печатных органах представителей старшего поколения. Дело в том, что все первые годы эмигрантская публицистика по сути была занята выяснением двух коренных вопросов: как большевикам удалось захватить власть и кто в этом виноват? Второй вопрос касался будущего большевистской системы…»
Русская диаспора в Эстонии в этом смысле не была исключением. До революции 1917 года она насчитывала 70 тысяч человек, после — более 90 тысяч. По данным переписи 1922 года, численность русских в Эстонии составляла 91 109 человек из 1 107 059 общего количества населения. И, конечно, их очень волновали все вышеперечисленные вопросы, поэтому в республике активно выходили русские газеты и журналы. Мы не знаем точно, какая у них была аудитория. Известно лишь, что аудитория журналистики всего Русского зарубежья, как указывал А. Зеленин, основываясь на данных Подкомитета частных организаций по делам беженцев и Службы Нансена, в первой трети XX века составляла 863 630 450 чел. Несомненно, в это число входила и большая часть эстонских русских.
Что же касается изданий, то среди самых заметных можно назвать журналы «Перезвоны» и «Перед рассветом», газеты «Свободное слово», «Свобода России», «Ревельское слово», «Жизнь», «Таллиннский русский голос», «Народное дело», «Нарвский листок», «Былой нарвский листок», «Русский голос» и др. Не все они печатались в эстонской столице. Скажем, «Нарвский листок» и «Русский голос» — в Нарве, а «Перезвоны» в Эстонии имели свою редакцию, хотя главная их база находилась в Риге. Они разнились по содержанию, формату и концепциям. Например, «Перезвоны» — литературно-художественный журнал, выпускавшийся предпринимателем Николаем Белоцветовым, братом главного редактора и руководителя рижского акционерного общества «Саламандра». Это общество спонсировало также выпуск русских книг и менее популярные журналы «Юный читатель» и «Новая неделя». Все они закрылись в конце 1920-х, когда АО «Саламандра» обанкротилось.
Отличались издания и по идеологической направленности. К примеру, «Народная газета» являлась эсеровским таблоидом, а идеология «Русского голоса», имевшего корреспондентов в Принаровье и Печорском крае, предусматривала защиту интересов русского крестьянства, выступления против большевиков и крайне правых в эмиграции. В «РГ» публиковались почти все крупные русские деятели левой ориентации в Эстонии тех лет…
В этом ряду, конечно, нельзя не упомянуть «Последние известия», выходившие в Таллинне в 1919–1927 годах. Мы однажды уже цитировали эту газету, теперь расскажем об её основателе и издателе. Но сначала приведём письмо к нему поэта Игоря Северянина, который активно сотрудничал с «Последними известиями» (источник — портал «Русская Эстония»):
«6 февраля 1925 г. Открытое письмо редактору «Последних известий». Дорогой Ростислав Степанович! Крепко целуя Вас за Вашу сердечную телеграмму, прошу оттиснуть следующее: Выражаю, как это в подобных случаях принято, признательность поэтам за посвящённые моему двадцатилетнему юбилею «приятельские» стихи, знакомым и незнакомым — за письма и телеграммы, газетам — за так называемые «приветственные» статьи. Но больше всех благодарен я — хотя это, может быть, и совсем не принято — неизвестному мне лично мальчику, Вите из Ревеля, принявшему мой призыв в новогоднем номере «Последних известий» — как это и следовало всем сделать всерьёз — и поэтому приславшему сто эстонских марок. Я горжусь, что ещё (или уже?) существуют такие мудрые русские мальчики; он же может гордиться, в свою очередь, тем, что подарил русскому — своему — поэту день творческой жизни! Предлагаю всем эмигрантским газетам перепечатать моё письмо. Ревель, 6.II.1925 г.»
Из послания следует, что материальное положение многих русских писателей и журналистов, даже известных, было далеко не блестящее, но их соотечественники старались помогать им, а газеты выполняли роль посредников в благотворительности.
Адресат Северянина — Ростислав Ляхницкий (1878–1935), действительный статский советник. Он родился в Чернигове в прокурорской семье. Образование получил в Могилёвской гимназии и на юрфаке Московского университета. Научной работе при университете предпочёл судебную практику. Работал в судах в Орле и Вологде, потом перебрался в Ревель (Таллинн). С сентября 1917-го стал прокурором Ревельского окружного суда.
После захвата власти большевиками публично заявил, что отказывается признать её юридическую правомочность, за что угодил под трибунал. От неминуемого расстрела его освободили немецкие оккупационные войска. В 1918-м избран редактором общественно-политической газеты «Ревельское слово». Тогда же стал членом Временного русского совета в Ревеле, некоторое время исполнял обязанности председателя Ревельского русского общественного собрания. В 1919-м Ляхницкого назначили прокурором корпусного суда Северной Армии генерала Н. Юденича и военным прокурором корпусного суда. После ликвидации Армии остался в Эстонии. Сотрудничал с таллиннской газетой «Жизнь». Основал в Таллинне «Последние известия» и возглавлял их в 1920–1926 годах. Ушёл по причине редакционных конфликтов и финансовых затруднений. Затем несколько раз пытался возобновить выпуск газеты, но безуспешно. Был избран почётным членом Общества русских студентов при Тартуском университете. Остаток жизни провёл в Печорском крае…
Читайте по теме:
Комментарии закрыты.