Beauty Box: Полцарства за безе!
Никакого отношения к сладкой жизни наше сегодняшнее сочинение не имеет. Так что любителям вкусных десертов придётся дочитать до конца, чтобы понять, в чём же дело. И почему некоторые, потеряв голову, готовы отдать за безе чуть ли не полцарства.
Заинтригованы? Тогда предлагаем на пару часов отложить в сторону новомодные гаджеты и… погрузиться в изучение словаря забытых и трудных слов русского языка. Их около трёх тысяч. Интересно, сколько десятков или сотен имеют непосредственное отношение к красоте? Оказывается, «выловить» нечто экстраординарное не так-то просто: «улов» скудноват! По части моды – да, масса забавного и серьёзного, а вот парфюмерно-косметическая линия до обидного тонка. Может, в этом и есть её ценность?
В смысле количества устаревших бьюти-слов сильному полу повезло чуточку больше, чем слабому. Но сии словеса надо ещё умудриться выговорить! Произнесите-ка, к примеру, «нафиксатуаривать». Что означает это нагромождение букв? Намазывать волосы, усы, бороду специальной помадой – фиксатором. Ну обожали тогдашние щёголи разгуливать с нафиксатуаренными усами и нафабренными бакенбардами – бородой, отпущенной на щеках при выбритом подбородке. Кстати, выговорить слово «нафабрить» легче. Спешим растолковать: намазать усы или бакенбарды фаброй – чёрной краской, которая придавала лоск, жёсткость и новый оттенок. А вот иные господа, дабы подчеркнуть свою образованность, предпочитали эспаньолку – короткую остроконечную бородку.
Конечно, кокетки тоже обожали насурмить – начернить сурьмой волосы, брови, ресницы. В надежде, что кто-нибудь отвесит им поклон и нежно назовёт розанчиком – миловидной женщиной. Или даже осмелится «влепить один безе» – сладострастный поцелуй. Вот мы и добрались до приятного лакомства: «безе» в переводе с французского означает «поцелуй».
После столь трогательного развития событий и массы комплиментов барышня срочно наведывалась к куафёру (парикмахеру) и заказывала умопомрачительный эшафодаж – очень высокую причёску. Либо бандо – другую высокую причёску из накладных волос. И непременно запасалась папильотками – бумажками-тряпочками, на которые накручивали пряди волос для завивки. Надо же каждый раз перед трепетным свиданием усердно наводить марафет! В дело обольщения шли также яркие синдячки (узкие ленты для украшения волос), пудромант (накидка, надеваемая при пудрении лица и головы), запястья (браслеты) и, естественно, изящное зерцало. Подобные милые ловушки вселяли девицам надежду, что однажды галантный кавалер, пахнущий «ладеколоном» первого сорта, многообещающе прошепчет: «Какой у вас замечательный оклад!» Ликующие создания с пылающими ланитами понимали, что речь вовсе не о папенькином состоянии. Ухажёр – как бы не обмануться! – наверняка восхищался именно её окладом (так раньше называли очертание лица и контур фигуры).
Сами добры молодцы, прежде чем отважиться на признание, тоже не один чаc проводили у «тупейного художника». В ожидании, когда парикмахер сделает тупей: старинная мужская причёска представляла собой взбитый хохол волос на голове. Чтобы не испортить дорогое, модное и причудливое творение, щёголь оставлял дома шапокляк – складную шляпу-цилиндр на пружинах. Кланялся цирюльнику и по дороге к избраннице сердца представлял её бездонные очи, медовые уста, лилейные, как белый снег, плечи, вздымающиеся перси, изящные ручки с ухоженными ноготками… А как колотилось сердце, когда он вспоминал турнюр! Такую подушечку барышня тайком подкладывала под платье ниже талии для придания фигуре пышности. Хитро подкручивая нафабренный ус, осмелившийся мечтатель предвкушал, что одним безе дело точно не ограничится…
Комментарии закрыты.