Григорьева: О божественном творении и происхождении видов

Я не исповедую ни одну из ныне известных религий, это мой осознанный выбор.
Почему? Потому что я никогда не беру идеологические пакеты в голову без их разбора.
Меня всегда возмущало, когда в советских продуктовых наборах к празднику мне к шпротам докладывали гречку, а в каппрограмме республиканской партии запрет на мигрантов идет рука об руку с запретом на аборты. Я принимаю христианские заповеди, но не могу принять догмат о непорочном зачатии в качестве истории — только как метафору.

С моей точки зрения, именно как метафору, мифологический образ, и следует понимать всю библейскую «историю», в то время как естественнонаучная история рисует нам объективную, рационально подтвержденную картину природы и мира.

Естественно-научная и, на ее основе, научно-гуманитарная картины мира описывают реальность в ее физических параметрах и причинно-следственных связях, неизбежно неполно и дискретно — по специальности, в то время как мифологический образ нам объясняет смыслы и значения этой подвижной картины в целом и встраивает нас в эту картину персонально, то есть эмоционально. В естественно-научной картине субъект и объект наблюдения разделены, а в мифологической — нет.

О принципиальном различии между исторической и мифологической картинами мира много писал и рассуждал Юрий Лотман.

Очень условно и грубо — только для данного текста — определим эти два подхода к миру как профессиональный (нейтральный) и обывательский (эмоциональный).

Мы наблюдаем в процессе социальной эволюции, как эти две перспективы, зарождаясь вместе в аграрной культуре, постепенно расходятся все дальше и дальше из огородов по городам, утрачивая зачастую взаимную мотивацию.

Когда крестьянин наблюдает за погодой и приметами, чтобы не ошибиться с посевом и уборкой урожая, он пребывает в естественно-научном модусе; когда он крестится после удара грома — в мифологическом; а когда он на Троицу гуляет, то и в том, и в другом одновременно — миф сливается с природным циклом.

В самых разных культурах календарные праздники — это такие точки пристежки реальности к мифу. Календарь — это и миф, и объективная природная данность. Миф — это образ, метафора, а наука стоит на уликах. Разница между фантазией и фактом лежит в этом промежутке — между метафорой и уликой. Причем, фантазия или метафора вовсе не обязательно должны рассматриваться как ложь — зачастую фантазия являет больше правды, чем иная улика, особенно подброшенная. «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». Нас сейчас волнует вопрос — как это работает, поэтому постараемся быть нейтральными, хотя сам предмет полярен. И та и другая картины могут оказаться ложными. Вопрос в другом.

Ведь различия принципиальные, но для понимания мира необходимо сочетать оба подхода. Главное, особенно в аналитике, их не путать, надо различать между историческим и мифологическим модусами мысли, надо понимать, в каком ты находишься состоянии сознания — ты нейтрален или эмоционален.

В настоящий момент информационного потопа и беспредела это умение будет одним из важнейших факторов сохранения вменяемости.

ПОСМОТРИ НА СЕБЯ СО СТОРОНЫ

Это умение в некоторых профессиях выражалось более последовательно, чем в других. Стоит прислушаться к медикам и криминальной полиции — как правило, у них вырабатывается умение переключаться из модуса в модус на автомате. Каждый ответственный водитель авто также знает базовую разницу между знаком (образом) и реальностью — в противном случае он не жилец. Вот из этих простых различий и следует исходить.

Библия — это миф, собрание легенд и мифов, основанных на метафорах и иносказаниях, коллективного авторства. «Происхождение видов» — это персонализированная авторская наука, основанная на добытых опытным путем и описанных в последовательной традиции уликах, которые вынуждают сделать вывод об устройстве реальности. Объективно. То есть — объяснимо, повторяемо и доказуемо.

Разница здесь существеннейшая — между коллективной и авторской ответственностью. Да, автор может ошибаться, он несет за это ответственность. (Специалисты утверждают, что теория Дарвина нуждается во множестве поправок и уточнений, но у нас есть с кого спросить с цитатой в руках). Коллектив тоже может ошибаться, но вот к ответственности его призвать гораздо труднее. (На уровне государственных образований удалось один раз — Нюрнбергским трибуналом). Ответственность тут — жизнь по программе, заложенной в коллективный миф. Эта программа может быть самоубийственной, что мы буквально сейчас наблюдаем на примере «балтийских вымиратов».

Авторское сознание складывается в человечестве далеко не сразу. Сначала появляются пророки — легендарные мифологические, как правило, фигуры, авторитеты такого далекого прошлого, что доказательств не требуется. И намного позже исторические, документально подтвержденные авторы конкретных текстов и программ. В свою очередь, и эта фигура автора начинает отделяться от конкретной личности вплоть до признания «смерти автора» как отдельного от языка культуры субъекта французскими постмодернистами. И мы на новом витке самосознания впадаем в «доавторскую» стадию развития.

Все это очень сложные, спутанные переплетения судеб и текстов, множественных интерпретаций и точек зрения, из которых состоит ткань нашего бытия. Ткань — не материя. Каждый сам находит себе путь и место в этой среде обитания. Каждый сам несет ответственность за свои иллюзии и их воплощение. Впрочем, ни одно авторское мнение не появляется в пустоте, как правило, оно формируется той или иной школой. Поэтому в научной традиции принято употреблять академическое «мы» даже в персональном авторском труде. Это «мы» определяет круг авторитетов, которые признают правоту некой модели мира.

Так вот, что я хотела сказать, начиная этот разговор —
когда я слышу, что человека оскорбляет его происхождение от обезьяны (на самом деле, такая формула — сама по себе уже миф), я сразу понимаю, что говорящий не различает между наукой и мифом, что немедленно снижает лично для меня уровень его аналитики. Это я, в частности, про весьма уважаемого мною журналиста-востоковеда Максима Шевченко, я даже назову его имя, чтобы был конкретный пример. Его мнение очень часто эмоционально мне созвучно, хочется ему верить, хочется числить его среди серьезных аналитиков, но он не нейтрален. Что опять-таки не означает, что он неправ, отказываясь происходить от обезьяны:) Просто наблюдение.

Чего я не понимаю, так это того, почему происхождение, вернее, вписанность в эволюционную цепочку перерождений жизни на Земле так оскорбляет «истинно верующего»? Ответ такой — он смешивает метафору с историей. В Библии сказано (не буквально, а метафорически) про акт Творения, где Бог творит последовательно всю экосреду, выражаясь языком нынешней науки. Если воспринимать «Сотворение мира» как притчу, то одно другому никак не противоречит. Библия и «Происхождение видов» — это одна и та же история, рассказанная в разных когнитивных модусах. Как раз научная перспектива укрепляет и подтверждает мифологическую картину, объективирует ее отдельные элементы и составляющие вплоть до возможности утилизации. Но никогда научная картина не исчерпает всю ту полноту бытия, которую легко одним вздохом передает миф — «В начале было Слово».

Миф первичен и докритичен. Мифы появляются задолго до науки, задолго до науки они уже объясняют мир, дают правила и программы выживания, но в самом обобщенном, символическом виде, без критической деконструкции конкретикой. Как правило, ни один миф не выдерживает проверки полями. Если не работать на земле, в поте лица добывая свой хлеб, пожалуй, можно жить в логике мифа всю свою жизнь, игнорируя улики и факты, отменяя нежелательные объекты, вычеркивая из своей жизни критического собеседника. Эпоха айфонов уже дает нам поколения, радикально оторванные от реальности.

Следует понимать, что мифологическое сознание не дает доступа к управлению реальностью. Логике мифа просто следуют, потому что она необъяснима, не сегментирована, не подлежит критике. Миром управляют другие — холодные рационалы, понимающие природу мифа и его воздействие на реальность — у них всегда было и будет неоспоримое преимущество. Только зная разницу между метафорой и уликой, можно превращать иллюзии в реальность и наоборот, то есть управлять этим процессом. Первый шаг на пути к самостийности как личности, так и общества.

Но что за жизнь без эмоциональной вовлеченности даже в самые рациональные процессы!

Я помню, как описывала свое состояние в ходе шахматного поединка моя учительница профессор Лариса Ильинична Вольперт — чемпионка СССР: «Игра — это когда все твое существо пронизано как током одной мыслью, одной эмоцией — победа! Мгновенные комбинации, расчеты вариантов, диспозиции, матрицы, вся эта огромная сила входит в самые кончики пальцев, когда ты касаешься фигуры, и все это ради победы».

Победа зависит от разума, но стремятся к ней и достигают её не за этим.

Мнения из рубрики «Народный трибун» могут не совпадать с позицией редакции. Tribuna.ee не несёт ответственности за достоверность изложенных в статье фактов. Если вы имеете альтернативную точку зрения, то мы будем рады её также опубликовать.