Царьков: Когда старый мир трещит — важно не стоять на линии разлома

«Мне всё равно, что белые, что красные, что Абдулла, что ты. Вот ежели бы я с тобой пошёл…»
— Павел Верещагин, «Белое солнце пустыни»

Когда президент Финляндии Александр Стубб заявил, что именно Глобальный Юг станет решающей силой в формировании нового мирового порядка, это прозвучало как откровение. На самом деле он просто первым из европейских лидеров произнёс вслух то, что давно витает в воздухе.

Глобальный Юг сегодня ещё не оформлен как единый игрок. Это пёстрая, противоречивая, порой конфликтная среда. Но за её плечами — колоссальный демографический, ресурсный и экономический потенциал. Суммарно — намного больше, чем у Евросоюза, даже если к нему присовокупить Великобританию и, скажем, Турцию.

Глобальный Юг не выбирает между демократиями и автократиями. Он не делит мир на «хороших» и «плохих». Он выбирает, с кем ему по пути. Он оценивает выгоду, уважение, реальные интересы. И если Россия или Китай предложат ему больше, чем Евросоюз с США, — он пойдёт с ними. Не потому что он «против Запада», а потому что он — за себя.

Вот в этом и звучит интонация Верещагина. «Мне всё равно, что белые, что красные…» — важна не форма, а содержание. Не лозунги о ценностях, а реальное партнёрство.

Глобальный Юг — это не новый центр силы. Это, скорее, Верещагин — тот, кто хочет просто жить, но понимает, что не получится отсидеться. Мир стал слишком тесным, слишком взаимозависимым. И вот перед ним — выбор. Он не хочет бороться, он не хочет умирать за чужие идеалы. Но он понимает: если уж идти — то с тем, кто не бросит, кто не развернётся, кто сам прошёл огонь и воду. И этот выбор может изменить баланс сил в мире.

В этом контексте слова Стубба можно считать началом нового этапа. Это не только признание факта, что глобальный Юг нельзя игнорировать. Это, возможно, первое признание поражения — морального, экономического, политического. Европейский проект теряет способность притягивать. Его уже не воспринимают как маяк, к которому стремятся. Его видят как одного из претендентов — не самого сильного, не самого честного и уж точно не самого надёжного.

Парадоксально, но это понимание начинает приходить к европейским политикам не в момент кризиса, а в момент, когда США начинают договариваться с теми, кого вчера называли изгоями. Европа — снова в хвосте. Снова реагирует, а не действует.

Вопрос в том, к кому теперь присоединится сама Финляндия. Потому что с таким размером, населением и ресурсами финский выбор уже не может изменить глобальную игру. Но может определить её собственное место. И это место, как показывает практика, определяется не только географией, но и способностью понять: с кем тебе по пути. И с кем — точно не стоит идти.

Глобальный Юг уже идёт. Остальным остаётся либо бежать рядом, либо продолжать махать ему вслед флагами былого величия.

Если уж Финляндия «очнулась» и услышала, как к ней приближается история — то куда смотрит Эстония?

Может быть, ещё не поздно — если не поменять сторону или выйти из игры, то хотя бы отойти в сторону. Подальше от места, где сталкиваются тектонические плиты.

Потому что выживает не тот, кто громче всех кричит. А тот, кто раньше понял, что шум — это не ветер, а лавина.