Иванов: Так кто же выиграл Великую Отечественную?

И ещё одно уточнение — уже скорее филологического характера. В нашем случае следует провести строгое разграничение между двумя такими на первый взгляд очень близкими, но всё-таки не абсолютно идентичными понятиями, как «выиграть» и «победить». Так вот: победил в этой войне, бесспорно, советский народ. Употребляю данное словосочетание не в качестве идеологического клише, а как терминологическое определение объективно на тот момент существовавшей реальности.

Тогда как выиграл… Вопреки канонам детективного жанра, где имя главного персонажа, ради которого, собственно, и закручивается весь сюжет, автор раскрывает на самой последней странице повествования, я своего назову сразу: это товарищ Сталин.

«Выдумки марксистско-гитлеровской пропаганды»

Общеизвестно, что нападение гитлеровской Германии на СССР произвело на товарища Сталина, мягко выражаясь, удручающее впечатление. Настолько, что в течение целой недели, по воспоминаниям многих свидетелей, включая управляющего делами Совета народных комиссаров СССР (позднее — Совета министров — прим. авт.) Якова Чадаева, видевшего Сталина в эти дни, «вид у него был усталый, утомлённый, грустный. Его рябое лицо осунулось. В нём проглядывалось подавленное настроение».

А после известия о падении Минска, 29 июня 1941 года, Сталин и вовсе, бросив всё и всех на произвол судьбы, уехал на свою «ближнюю дачу» под Кунцево и заперся там, никого не принимая и не отвечая на телефонные звонки. И только 3 июля (!) мудрый вождь и учитель выступил по радио перед своими подданными с эпическими словами «Братья и сестры! (Именно в церковном произношении «сéстры», не через «ё» — прим. авт.)… К вам обращаюсь я, друзья мои!».

Существует несколько десятков версий, объясняющих, а то и оправдывающих поведение «брата и друга» в первые дни Великой Отечественной. Подавляющим большинством их авторов признаётся, что главной причиной его растерянности и подавленности (по некоторым версиям — прострации) являлось внезапное осознание им своего неумения предвидеть и предупредить действия главного тогдашнего соперника, другого «вождя народа», но уже германского — фюрера Адольфа Гитлера. Что, конечно, не могло прибавить великому и прозорливому уверенности в своей правоте и своих силах.

Из этого посыла вытекает не лишённый основания вывод, который фигурирует во многих исследованиях, посвящённых войне и роли в ней советского лидера. Этот вывод первым, собственно, озвучил Н. С. Хрущёв, который, согласно воспоминаниям его сына — профессора, доктора технических наук Сергея Хрущёва, утверждал, что «Сталин боялся Гитлера до смерти!».

В своей книге «Очищение. Зачем Сталин обезглавил свою армию?» Виктор Суворов (Владимир Резун) опровергает такую версию довольно неожиданным аргументом, объявляя её выдумкой «марксистско-гитлеровской пропаганды». Комментировать взятый в кавычки термин не берусь и не представляю себе смельчака, который бы взялся. Но дело, собственно, не в этом.

Победил, но проиграл

Лично для меня, в общем-то, не существует вопроса, боялся ли Сталин Гитлера. Много десятилетий — не скажу, что скрупулёзно и системно, но достаточно внимательно и пристрастно — читая посвящённую Великой Отечественной войне литературу, будь то беллетристика, мемуары или исторические исследования, я в конце концов пришёл к практически бесспорному выводу: конечно же, боялся.

Только не в том смысле, который вкладывает в это слово абсолютное большинство авторов, включая как обоих Хрущёвых, так и оппонирующего им Суворова-Резуна.

Это не был физиологический или психологический страх, свойственный, хоть и в разной степени, всякому живому существу. У товарища Сталина как человека, безусловно, особенного и страх был особенным. Сталин боялся, и — как показали те самые первые дни войны — абсолютно справедливо: не лично Гитлера, а того, что с вторжением вермахта на территорию СССР пойдут прахом его, товарища Сталина, многолетние усилия по формированию нового человека — винтика или щепки, которая неизбежно летит при рубке леса.

И когда бойцы Красной армии, преимущественно вчерашние крестьяне-колхозники, которых Сталин превратил в крепостных, лишив их паспортов, и тем самым — права по своему разумению менять место жительства и работы, стали сдаваться в плен — не только полками и дивизиями, а целыми армиями… Вот тут величайший в мире вождь всех угнетённых впал в панику.

Впрочем, ему удалось достаточно быстро оправиться. Сыграло решающую роль то обстоятельство, что для населения СССР, несмотря на все репрессии и бесчинства «органов социалистической законности», эта война явилась действительно народной, ОТЕЧЕСТВЕННОЙ. На страну напал внешний реальный враг, а не мифический «внутренний враг народа». И народ стал защищаться. Безошибочно поняв это своим нечеловеческим чутьём, товарищ Сталин опомнился и, как положено вождю, возглавил народную битву. Оптимизма ему, надо полагать, добавило то немаловажное обстоятельство, что на январь 1941 года численность жителей СССР составляла 198,7 миллиона человек, так что резерв пушечного мяса был достаточным.

Напоминать о том, какой ценой досталась советскому народу Победа, думаю, нет необходимости. А вот о благодарности товарища Сталина за эту цену вспомнить не лишне.

Выступая 24 мая 1945 года на приёме в Кремле в честь командующих родами войск Советской армии, Верховный Главнокомандующий произнёс свой знаменитый тост «За русский народ!». Тем самым он отделил русских от остальных живущих в СССР народов «не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение».

И далее, признав, что «у нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения», Сталин продолжил: «Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошёл на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошёл на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!»

Цитаты в предыдущем абзаце взяты из текста, опубликованного в те дни всеми газетами СССР. Он несколько отличается от стенограммы, но суть одна и та же. Сталин с предельным цинизмом и откровенностью сообщает, что он понял: с этим народом он может делать всё, что захочет. В любом смысле. Могли же и прочь прогнать, но стерпели. Так что спасибо вам, все свободны! Посадки — позднее…

Мнения из рубрики «Народный трибун» могут не совпадать с позицией редакции. Tribuna.ee не несёт ответственности за достоверность изложенных в статье фактов. Если вы имеете альтернативную точку зрения, то мы будем рады её также опубликовать.

Читайте по теме:

Мнение: Вторую мировую войну начала Эстония

Признание таллиннца: Как бывший советский машинист стал ветераном СС

Иванов: Он не косил от армии, доблестно сражался и дал немцам работу