Писатель Дмитрий Миропольский: Связь с Эстонией в моей жизни и моих произведениях огромна

— Ваши книги дошли до Эстонии. А вы как автор имеете к продвижению своих книг какое-то отношение? Или же права на них полностью принадлежат издателю, и книги находятся «в свободном плавании»?

— То, что книги дошли до Эстонии, радует. А продвижение в целом, по правде говоря, не очень.

Российские законы в области авторского права большей частью схожи с законами европейских стран. Существует больше двадцати видов авторских прав; я обычно передаю издательству только право на выпуск романа отдельной бумажной книгой, электронной книгой и аудиокнигой — все остальные права остаются у меня. Поскольку рынок электронных и аудиокниг практически полностью контролируют пираты, обсуждать его бессмысленно: давайте говорить только про книгу на бумаге.

В полном соответствии с писательским статусом, отношение к продвижению у меня сложносочинённое и сложноподчинённое. Я сочиняю роман, а потом подчиняюсь рекламно-маркетинговой кампании издательства, которое приобрело права на его выпуск. Если кампания умная и энергичная, автор выигрывает вместе с издательством. Если продвижение организовано вяло, издательство всё равно не будет в минусе — в худшем случае оно компенсирует потери за счёт продаж других книг, но автор точно проиграет.

Я занимаюсь рекламой и маркетингом с 1990 года и кое-что в этом понимаю. Но рекламисты и маркетологи издательства далеко не всегда готовы использовать потенциал автора в своей работе — вернее, готовы в исключительных случаях. По традиции автора задействуют в фоновом режиме и слушают вполуха; эпизодические акции не делают погоды и, на мой взгляд, во многом из-за этого продвижение неэффективно.

В такой ситуации надо или самому переключиться на рекламу и маркетинг своей писанины — в ущерб новым книгам, — или смириться с тем, что делает издательство, и упрямо продолжать своё дело в надежде на лучшее. Сейчас я вынужден идти вторым путём, но рассчитываю в обозримой перспективе найти баланс между двумя крайностями. Потому что хочется всё же не только писать книги, но и пожинать плоды успеха — в том числе коммерческого.

 

— А от кого зависит появление книги в той или иной стране?

— От политической конъюнктуры, от издательства и местных книготорговцев. Политики манипулируют межгосударственными отношениями, от которых напрямую зависит культура — уязвимая намного больше, чем бизнес. А торговцы, как и маркетологи, не любят лишней работы и ориентируются на мейнстрим. Но если у торговцев эту позицию можно объяснить осторожностью, поскольку они рискуют собственными деньгами, то пассивность наёмных маркетологов, по-моему, объясняется ленью и недостатком профессиональных качеств.

Добавил бы сюда и проблему, особенно актуальную для России: фактический монополизм. Книжный рынок в существенной части контролирует монструозный издательский конгломерат АСТ/ЭКСМО. С одной стороны, гигантский масштаб деятельности позволяет ему издавать книги большими тиражами и распространять их по всей России и русскоязычному зарубежью. Мои романы издаёт АСТ. С другой стороны, как и любая структура таких размеров, это издательство неповоротливо. Уделить достаточное внимание каждому автору и работать с ним как со штучным продуктом оно физически не в состоянии, для этого надо менять систему управления, а зачем? Издательство зарабатывает на потоке, а не на эксклюзиве.

Вспомните старую присказку: гибель одного человека — трагедия, гибель тысячи — статистика. Сверхкрупное издательство может учитывать авторов только статистически — со всеми печальными последствиями.

В то же время я надеялся и продолжаю надеяться на издательство и книготорговцев. От АСТ зависит выпуск моих романов на достойном полиграфическом уровне достойными тиражами. От владельцев книжных магазинов и сетей зависит, увидят ли читатели это великолепие. Периодическое появление моих книг в Эстонии вселяет оптимизм.

— Выходцы из Эстонии, насколько известно, присутствуют в ваших произведениях: Крузенштерн, братья Коцебу, адмирал Грейг… Какие исторические фигуры особенно интересны для вас и по какой причине? Насколько детально Вы изучаете биографии персонажей, которые позднее входят в ваши произведения? 

— Любых исторических персонажей, которые становятся персонажами моих романов, я стараюсь изучать глубоко. Но надо понимать, что это не абстрактный интерес: он продиктован конкретными прикладными задачами. Каждая историческая личность, при всём уважении, интересует меня в силу своей функции в сюжете. Если вам надо забить гвоздь, вы можете какое-то время восхищаться молотком, но не слишком долго, потому что молоток вам нужен для другого. В том числе и поэтому мне сложно выделить ту или иную фигуру. Есть личные симпатии, которые не имеют отношения к литературе.

 

— Есть ли у вас желание ещё написать о знаменитых людях из Эстонии, оставивших свой след в истории России? Чьи имена хотелось бы вспомнить?

— Я сперва вспомнил ревельский трактир на окраине Петербурга, в котором по версии Гоголя останавливался капитан Копейкин. Эта краска использована в моём романе «Русский Зорро, или Подлинная история благородного разбойника Владимира Дубровского». Капитан Копейкин останавливается в трактире у пасмурных эстонцев — там, где они компактно селились в имперской столице и где впоследствии выстроили особую эстонскую церковь.

Вы так задали вопрос о желании написать книгу про знаменитостей, что говорить надо про нон-фикшн. Я разносторонний писатель, нон-фикшн мне по силам и по нраву. А материала столько, что глаза разбегаются.

Нравится это кому-то или нет, но начинать надо, конечно, с остзейских немцев. Кроме тех, кого вы уже называли, это мореплаватель Фабиан/Фаддей Беллинсгаузен, первый русский жандарм и очень неоднозначная личность Александр Бенкендорф, автор либретто к русской национальной опере «Жизнь за царя» барон Егор фон Розен, командир всей гвардейской кавалерии и придворный эстонский лоббист барон Егор фон Мейендорф (с него барон фон Клодт лепил Николая Первого для конной статуи на Исаакиевской площади в Петербурге), авторы революционных инженерных и архитектурных решений Рудольф Бернгард и Отто Гиппиус, министр финансов граф Канкрин, академик Струве и так далее. Многих я так или иначе упоминал в романах, с каждым у меня связаны какие-то личные воспоминания: скажем, я почти всю жизнь живу неподалёку от одного из самых известных зданий Бернгарда, и был у меня знакомый, который слушал лекции Струве.

Шахматист Пауль Керес появлялся в одном из моих киносценариев, борец Георг Лурих был одним из кумиров детства вместе с Поддубным и Заикиным, часовой магазин Павла Буре по сей день украшает Невский проспект, имена Густава Фаберже и его потомков на слуху, певец Георг Отс тоже в особом представлении не нуждается, актёр Юри Ярвет — неповторимый король Лир из советского фильма, труды Юрия Лотмана я использую в работе над романами, половое созревание моего поколения сопровождалось песнями Тыниса Мяги, Яака Йоалы и Анне Вески; композитор Арво Пярт продолжает радовать музыкой для голливудских фильмов, режиссёр Андрес Пуустусмаа снял фильм по моему роману «1814», актёр Артур Ваха — мой друг практически со школьной поры… Словом, когда и если какому-то издательству вздумается заказать мне книгу про Эстонию и замечательных эстонцев — я готов. А пока пишу то, что напридумывал.

— Ваша книга была переведена на итальянский язык и вышла в этой стране. А были ли ещё переводы на другие языки? С какими трудностями при переводе вы сталкивались (или перевод — абсолютно не ваша забота)? Есть ли возможность заинтересовать эстонские издательства в переводе ваших книг на эстонский язык?

— Итальянские переводы выходят и пользуются успехом. 25 ноября в магазинах Италии назначена премьера «Тайны трёх государей» под авторским названием «Urbi et orbi»: российских издателей оно отпугнуло, а для католиков-итальянцев оказалось в самый раз. Другие переводы готовятся, и позже я с удовольствием про них расскажу.

Примечательно, что зарубежные издательства сами проявляют интерес к моим романам. Чтобы его стимулировать, нужна изобретательная постоянная работа российских издательств по продвижению, нужны литературные премии, которые сразу привлекают внимание к автору. Но для этого надо постоянно вращаться в литературных кругах — попросту говоря, участвовать в тусовке, а это не моё. В том числе и поэтому с самостоятельным продвижением есть проблемы. Ситуацию осложняет и то, что в России практически не существует института литературных агентов, давно сложившегося в мире. Договорные отношения с издательствами, продюсерами и т. д. должны выстраивать агенты-профессионалы, а дело писателя — писать. Возможно, за отсутствием российских профессионалов на меня когда-нибудь обратят внимание зарубежные агенты, и тогда работать станет веселее.

Что касается трудностей перевода — они колоссальные. Одна из причин — стилизация моих текстов и живые, небанальные диалоги. Сохранить в переводе музыку чужого языка и адекватно передать особенности речи персонажей — задача очень трудоёмкая.

Кроме того, я часто использую аллюзии и отсылки к элементам культурного кода, ориентированные на развитых носителей русского языка. Поэтому для переводчика я первым делом отмечаю в тексте места, которые, на мой взгляд, требуют пояснения. А уж станут их пояснять, обыгрывать, заменять эквивалентами на своём языке или не станут — дело переводчика и редактора. Я не могу оценить результат перевода, могу только максимально способствовать работе переводчика — и надеяться на успех. Кстати, успех романа «1916/Война и мир» (в итальянском переводе «Последняя зима Распутина») стал для меня неожиданным и приятным сюрпризом.

Есть хорошая байка про Гора Видала, которому сказали, что в СССР огромным успехом пользуются переводы книг Воннегута. Писатель заметил: «Старина Курт сильно проигрывает в оригинале». От переводчика зависит если не всё, то почти всё. Судя по результатам, сицилиец Кармело Касконе, который переводит мои романы на итальянский, и его коллеги в Риме творят чудеса.

Что касается эстонских издательств — конечно, можно и нужно их заинтересовать. Мои романы хороши сами по себе, вне зависимости от того, упоминаются там Эстония с эстонцами или нет. А они упоминаются. Думаю, если перевод коммерчески оправдан, он обязательно появится. И снова скажу: я готов к самому разнообразному сотрудничеству. Скучно жить в неподвижном болоте и даже в сладком тёплом бульоне. Надо шевелиться.

 

— Эстонско-российские отношения сейчас находятся не на самом высоком уровне. Так ли это видится из Санкт-Петербурга и могут ли писатели и их произведения как-то сближать народы? Или все возможности по сближению находятся в руках политиков?

— Политики заняты совсем другим. На мой взгляд, во все времена сближением народов занимались именно деятели культуры при поддержке бизнеса. Только так. Без бизнеса культура не живёт — вспомните хоть Сикстинскую капеллу, хоть заказчиков Леонардо да Винчи, хоть литературную коммерцию Пушкина, хоть публикацию «Собора Парижской Богоматери» в журнале братьев Достоевских. А политики могут разве что мешать или помогать процессу.

— Вы упоминали киносценарий и снятые по вашим произведениям фильмы. Есть ли надежда на создание новых фильмов по вашим книгам, тем более что и Таллинн, и Санкт-Петербург — готовые декорации для съёмок? Видите ли вы каких-то конкретных актёров на роли героев ваших произведений?

— По моим книгам снимают фильмы с 2006 года, и сейчас идут переговоры сразу о нескольких экранизациях. При этом я пишу не только кинематографичные книги, но и сценарии как таковые, без литературной основы.

Конечно, хотелось бы видеть и родной Петербург, и любимый Таллинн декорациями своих сюжетов. Пользуясь случаем, намекну продюсерам — да простят меня эстонские коллеги-сценаристы! — что готов писать на заказ именно для декораций. Почему нет? Обыграть по максимуму конкретный антураж — почётная задача, которая по силам далеко не каждому.

Что касается актёров — мысль банальная, но актёры должны оптимально соответствовать задаче продюсеров, режиссёрскому видению и ансамблю, в котором предстоит работать. Конечно, у меня есть пристрастия, но некорректно было бы говорить: хочу видеть в такой-то роли такого-то или такую-то. Актёрский кастинг — это всегда компромисс, о котором отдельный непростой и не короткий разговор.

— Планируете ли вы посетить Эстонию для встречи с читателями?

— Скажу иначе: я очень хотел бы посетить Эстонию для встречи с читателями. Был бы рад появляться у вас регулярно, и не только в столице. Если сложатся отношения с эстонскими киношниками — думаю, дело сдвинется с мёртвой точки. Пока что из-за политических игр, связанных с коронавирусом, планировать что-либо — значит создавать иллюзии, с которыми потом больно расставаться. Но в любом случае основную роль должна играть приглашающая сторона: без инициативы из Эстонии, без профессиональной подготовки встреч на месте — любые поездки останутся маленькими домашними радостями. А мне как многодетному отцу их и дома хватает.

 

— Вы активно пишете в «Фейсбуке», не боитесь ли «дарить» сюжеты, которые сами бы могли использовать при написании новых произведений? И как вы восприняли недавнее отключение «Фейсбука», «Ватсапа», «Инстаграма»?

— Сюжетов кругом столько, что они буквально валяются под ногами. Как писал Илья Ильф: «Стаи идей носились в воздухе».

Я не дарю сюжеты, но и не могу помешать пользоваться ими без спроса: это дело совести пользователя. Если кто-то захочет утянуть моё добро — флаг в руки. Время от времени это случается даже полуофициальным путём. Например, у меня выкупали кинозаявки с описанием сюжета под обязательство — пригласить меня в качестве сценариста, но потом брали кого-то из ближнего круга и подешевле. Насколько я знаю, из этого трюка ни разу ничего не вышло: по-настоящему использовать собственную придумку с эффективностью 146% могу только я.

Мои публикации есть во многих социальных сетях, на многих площадках и в разных форматах. Порой они дублируют друг друга, но есть и оригинальные — что-то специально для «Фейсбука», что-то для «ВКонтакте», «Пикабу», «Инстаграма», «Яндекс.Дзен», YouTube и т .п. Где-то заметки появляются регулярно, где-то от случая к случаю. Я делаю публикации не от недостатка общения: любая площадка для меня — это полигон для проверки кое-каких соображений, тренировочная база, хранилище текстовой информации или видео… На «Фейсбуке» свет клином не сошёлся — тем более тамошние сотрудники давно заигрались в толерантность при отвратительной поддержке.

Отключение любого инструмента, которым пользуешься регулярно, — событие малоприятное и способное причинить ущерб. Скажем, внезапные проблемы с WhatsApp создали некоторые проблемы для моей важной переписки с контрагентами. Надо понимать, что телефонный разговор — это одно, а переписка, которая становится документом, — совсем другое. Разговорами деловую переписку не заменишь ни организационно, ни юридически. А поскольку сбой коснулся буквально всех ресурсов — даже тех, которые заявляли о том, что выстояли, — пришлось понервничать и кое-что переиграть не без потерь.

Отключение стало звоночком, который напомнил: к такому, далеко не самому мрачному, сценарию развития высоких технологий надо быть готовым. Знаешь, где можно упасть? Подстели соломки. И помни: если тебе предлагают какой-то товар бесплатно, как социальные сети и мессенджеры, — ты сам превращаешься в товар. Со всеми возможными последствиями. Разве кто-то обещал, что «Фейсбук» или «Инстаграм» будут работать хорошо и вечно, что они будут соответствовать нашим ожиданиям? Никто. Не надо их переоценивать и ставить свою жизнь, свой душевный покой в зависимость от виртуальных монстров, которые находятся за пределами понимания и управления.

Спасибо за приятную беседу. Давайте общаться почаще!

Читайте по теме литературы:

«Лимонная планета» Леонида Каганова вышла на эстонском языке

Динамичные и драматичные — вышла книга о взаимоотношениях Эстонии и России

Как не увидеть в книге фигу — объясняет знаток литературы