Из грязи — в князи: пример из «церковной бани»
Одно из самых страшных впечатлений в моей жизни — общение с откровенными пьяницами и развратниками, с людьми, полностью и откровенно отдавшими самих себя этим страстям, пишет автор портала Tribuna.ee Пётр ДАВЫДОВ.
Особенно с такими, которые в силу физической невозможности следовать им, продолжают жить ими. Хотя бы в мечтах. Похотливый старик. Умирающая от цирроза женщина неопределённого возраста. Один взгляд в их глаза внушает страх. Все мысли, все мечты — только об одном. Все сожаления — только о невозможности вновь прикоснуться к материальной стороне овладевшей ими страсти. А в похотливых жёлтых глазах подлинный ужас: «И вот в этом была моя жизнь?»
Действительно страшно. С другой стороны, и польза есть: далеко ходить за доказательствами существования духовного мира не нужно — он виден даже в физическом облике, не говорю уж о душевных переживаниях таких людей. И не сказать, чтобы эта сторона духовного мира сильно утешала:
«Никто и представить не может, какой ужас, какие муки терпят те, кто попадёт в руки бесов. Иногда безумные пустые люди говорят: что другим, то и нам будет. Разве это утешение? Для всех хватит бесов. Пусть этим не утешаются…О чём ты думаешь? Знай, что Бог поругаем не бывает. Господь ждёт покаяния от людей грешных, потому и долго терпит. А безумные люди думают: грешники благоденствуют, значит, Бога нет. Бог жалеет их, вразумляет и добром, и скорбями, и болезнями, ожидая их исправления. И если не каются, то оставляет их в земной жизни на их волю, чтобы воздать должное после смерти. И праведникам часто тяжко умирать, а про грешников сказано: смерть грешников люта,— а жизнь после смерти ещё лютее», — читаем в письмах игумена Никона (Воробьёва), одного из подвижников ХХ века.
Отчаяние, уныние, безнадёга — к этому приводит жизнь не только в пьянстве или разврате, а в любом вообще-то грехе, в отсутствии сопротивления ему. Скажем, если человек впал в сребролюбие и не борется с ним, впечатление тоже не из лучших. Да любую страсть возьми — везде противно. Можно в сердцах спросить: да неужели в нашем весёлом мире есть возможность освободиться от этого ужаса? Неужели рай только для «чистеньких»? Они есть вообще, «чистенькие»-то?
Вот кого нет, так это «чистеньких», тут семи пядей во лбу быть не надо, чтобы утверждать такое. Есть борющиеся. Или моющиеся, если мы на банную терминологию перешли. Если перейдём на церковно-банную, можно вспомнить о «бане пакибытия», т. е. о возрождении и обновлении духа человека, к которому мы призваны. О таком возрождении говорят сегодня, чествуя память преподобной Марии Египетской, великой подвижнице V века, ей посвящено пятое воскресение Великого поста.
Вот что говорит об этом отец Владимир Залипский:
«Посвящено, конечно, не случайно — жизнь у неё страшная и великая, очень много бед у неё было. И беды были потому, что у неё, видно, не было страха Господня. Она, скажем так, Бога не знала. Была верующая, крещёная, так что, видимо, какие-то семена веры в ней были. Но одно дело — верить по обычаю, понаслышке, а другое дело — знать. Это разные вещи…Так вот, у этой Марии знания Бога не было, совсем не было, а вера, может быть, какая-то и была. И она была неплохой человек, хороший человек по душе, добрая, простая, но очень жизнелюбивая — и это тоже неплохо, мы все любим жизнь…Но она…Не знаю, как она была воспитана, об этом не говорит её жизнеописание, но, когда она была совсем юной девушкой, ушла в Александрию, огромный город. Ну, Восток, многолюдье, приморский портовый город – конечно, всё очень свободно, скажем больше: распущенно. И она предалась необузданному разврату, видно, у неё была тяга к плотским наслаждениям. Это всё может быть, ничего удивительного, но она предалась этому как-то совершенно неудержимо и в этом состоянии пребывала постоянно 17 лет. Так что, конечно, она в это погрузилась с головой, и в ней образовалась привычка очень большая, которая стала второй натурой, и сама натура была страстная. Показательно: она потом рассказывала, что не брала за это денег, она собой не торговала, просто ей было приятно, и она считала, что это — смысл жизни, что так жить естественно и хорошо даже. А так она работала: кажется, пряла, а всё свободное время предавалась разврату. И так она прожила с 12 лет почти до 30.
Потом случилось так (это долгая история, не буду вас задерживать), что она оказалась в Иерусалиме, в притворе храма. Ей было любопытно посмотреть — может быть, не только любопытно, а и помолиться хотела, как другие. Но она никак не могла войти в саму церковь. Сперва она удивлялась, а потом ей стало не по себе, стало страшно: она увидела, почувствовала силу, неземную силу, которая просто её не пускает, отталкивает, препятствует ей. И тогда вдруг её осенило: как она, такая, с такой жизнью, с такой страшной нечистотой вообще дерзает войти в дом Божий? На стене была икона Матери Божией, она увидела её и стала просить заступничества…И тогда ей вдруг стало легче, она пошла с надеждой, и верно — уже ничто её не удерживало. Потом она вышла из церкви, подошла к иконе Божией Матери и благодарила Её за то, что помогла войти в храм. И просила Её наставления. «Что мне делать?» — такое простое, хорошее, открытое отношение было, детское. И услышала тихий, как бы издалека, голос: «За Иорданом найдёшь покой». Мария ушла за этот Иордан, Мария, названная потом Египетской, великая подвижница. Ушла и прожила в пустыне 47 лет, никого не видя, не слыша, испытывая нужду в пище, одежде, не имея крыши над головой — вот так она прожила. Что же её поддерживало, как она вообще смогла так жить?..
…Она рассказывала сама, что когда в этой дикой страшной пустыне она подвергалась всем переменам погоды, зною летом и морозу зимой, так что иногда падала обледенелая на камни, это было не самое страшное. Самое страшное, по её словам, было, когда на неё нападали воспоминания о прошлой жизни. Она не только вспоминала — эта «жизнь» её к себе тянула, как сильный магнит притягивала. Страсть, сильная страсть, она держит не только тело, но и душу, и сердце. Мария имела у себя внутри буквально бурю, страшную бурю, день и ночь.
И тогда она опять молилась Богородице, покаянно молилась, пока не приходили свет и радость. И все эти мысли, движения страстные, всё то, что её угнетало, бороло, влекло к себе, страшно влекло, как в адскую бездну, всё это как рукой снималось. И опять наступал покой, о котором говорила Матерь Божия. Покой не внешний, а внутренний.
И вот, братья и сестры, этим покоем, страданием покаянной молитвы она и жила — не немножко, а полвека почти, 47 лет, очень много. Прожила такую страшную и великую жизнь. Стала, как говорят, уже земным ангелом, небесным человеком. В сердце покой, мир, полная и постоянная радость, неземная радость…
Но начало всё-таки хорошо вспомнить: к чему может привести отсутствие страха Божия, к каким страшным испытаниям и переживаниям. Правда, для Марии это кончилось хорошо — из великой грешницы она стала великой святой. Это, конечно, явление исключительное, чрезвычайное по силе страдания и подвига. Церковь вспоминает его, чтобы показать великую Божью любовь и благодатную силу, которая может так человека воодушевить, дать ему такое нечеловеческое терпение и возможность жить такой жизнью. Церковь приносит нам в своих святых руках душу этого человека, жизнь и духовность немеркнущей святой, великой скорбной и сияющей преподобной матери Марии Египетской.
Этот образ приносится нам именно в конце поста, потому что если пост серьезный, то это нелегкий путь…Как говорил один великий подвижник молодому монаху: «Потерпи, чадо, близка милость Божия». Вот пример того, что милость Божия очень, очень близка. Конечно, если бы Мария была неспособна вытерпеть, ей бы такое не было попущено. Но она была способна. Так что каждому даётся по его силам. И ещё говорят святые, что очень трудные и страшные могут быть переживания, но зато по силе этих испытаний, переживаний и скорбей будет и награда, радость небесная. Так что кому много дано, с того многое и спрашивается, но Господь даёт каждому по силам. Апостол Павел говорит: «Не слышало того ухо, не видел того глаз и не восходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его». А Мария Бога полюбила, потому что, не любя, этого делать не будешь. Только любовь»…
…Сколько раз слышал, что, мол, «эти ваши святые — дармоеды. Живут себе, ничего не делают, как бы Богу молятся, в ус не дуют» и т. п. Угу, «дармоеды-бездельники». Денёк проведешь с таким «не дующим в ус» святым — мало не покажется. Тут вопрос, думаю, в искренности желающего жить с Богом человека. Усов у преподобной Марии Египетской не было, дуть ей было не во что, но вот насчёт труда по приближению к Богу, т. е. с очищением себя от своих грехов, можно сказать, что это уж точно не безделье.
Как говорил Клайв Льюис, английский богослов и замечательный писатель, автор «Нарнии», «покаяние — дело совсем не весёлое. Это потруднее, чем просто начать вести себя тише воды ниже травы. Оно требует отделаться от самовлюблённости и своеволия, в которых мы упражняемся тысячелетиями. Покаяться — значит, убить часть себя, подвергнуться своего рода смерти».
Такая смерть, смерть своих грехов, ведёт, по опыту святых, которые были ничуть не лучше нас с вами, к подлинной жизни. Можно, кстати, на своем опыте проверить. Так, для сравнения.
Читайте по теме православия:
В Таллинне отреставрировали памятник Алексию II
Кричать «Всё пропало!» не нужно. И вот почему… Беседа со священником Фомой Хирвоя из Таллинна
Комментарии закрыты.