Как монахи Эстонии и России помогают побороть коронавирусное горе

С последствиями вируса-кризиса-масок-безработицы и прочей асоциальной дистанции от здравого смысла нам придётся бороться ещё, похоже, долго. Подавляющее большинство моих друзей, знакомых, просто случайных собеседников — будь то в Эстонии или в России — скажем мягко, огорчены. А то и вовсе унывают. Больше всего человека угнетает даже не бедность, с которой он вынужден столкнуться, хотя и одного этого достаточно, чтобы смотреть на мир не то чтобы весело.

Но больше всего заставляет страдать ложь — враньё с экранов ТВ или из пресс-релизов заседаний комитетов, собирающих всяких важных дяденек и тётенек, которые просто места себе не находят, пытаясь «найти выход из кризиса», «заботясь о здоровье населения» и, разумеется, «повышении его благосостояния». Согласитесь, представители не только России или Эстонии могут похвастаться таким достойным занятием — чуть не весь мир отметился. Про Эфиопию, правда, ничего не слышно, ну да ладно: эфиопам — эфиопово. Надеюсь, у них всё хорошо.

Голубой Нил далеко, Нарова — рядом

Но у нас-то плохо. С обоих берегов реки Наровы стон стоит: «Достало. Хватит врать!» Как Шукшин в «Калине красной» — помните, когда ему в очередной раз нахамили, отказавшись открыть дверь дома, он печально так вздохнул и говорит: «Поджечь вас, что ли?» — вот такое примерно чувство у очень многих сегодня. А с таким чувством, если оно культивируется в народе, бывает, и государства распадаются. Сам видел. Так себе картина.

Так вот — как сохранить доброе отношение к миру и людям в это «весёлое» время? Как потушить в себе ненависть, обратив гнев, если он, конечно, праведный, на пользу себе, грешному, и окружающим? Может показаться странным, но ответы я, похоже, нашёл. Надо было, оказывается, просто искать в правильном месте.

Таким правильным местом оказались два монастыря — один в эстонской глубинке, другой — в российской. Оба на островах: первый — на Сааремаа, второй (это сложно себе представить, но такое бывает) — на острове Спас Каменный, который в тысячу раз меньше эстонского: где-то сто на сто метров. На Эзеле (так ранее назывался Сааремаа — Ред.) — скит святого Иоанна Предтечи.

 

На островке в Кубенском озере, что в Вологодской области, — мужская Преображенская обитель. Я нарушил монастырскую тишину, но, считаю, по делу: одна из главных задач монастырей — быть своего рода маяками, светильниками для людей из очень даже грешного и неспокойного мира. Кстати, встретил полное понимание у обоих собеседников — у матушки Теохаритии (она сама немка, так что языковых трудностей у нас не возникло) и у отца Дионисия (он сам русский, так что трудностей не было тоже).

«Люди, — говорю, — выручайте. Грустно мне. Да и не мне одному. Trauer (траур в переводе с нем. яз. — Ред.) по миру распространился — что делать будем?»

Ответ очень понравился. Оба, совершенно не зная друг друга, первое, что сказали: «Не паниковать» (“Keine Panik, bitte”). А дальше объясняли это дело уже по-своему.

Сестра Теохарития:

— Нет смысла в панической суете, до добра она не доводит: будет разрушающий душу (и, кстати, тело тоже) гнев со всеми своими последствиями. Гнев делает человека безумцем. Надо помнить: если в гневе ты примешь решение, то непременно погрешишь, ошибёшься. В состоянии гневного сумасшествия принимались многие решения — и всякий раз ошибочно. Есть такое наблюдение: любая страсть опасна для души, но не всякая опасна для окружающих. Гнев таит в себе опасность общественного характера. Если человек гневается, он подобен смертнику, носящему на себе пояс шахида, бомбу для самоподрыва и уничтожения тех, кто вокруг. Взрывая себя страстью гнева, такой человек подрывает и тех, кто находится рядом. Все вокруг приходят в смущение, теряют внутреннее равновесие и, будучи потрясены, шокированы, выходят из себя. А потерять себя — удовольствие не из лучших. Искать потом долго придётся. Не зря мудрый Соломон сказал ещё тысячи лет назад: «Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города».

 

Что делать? Знаете, мне кажется, что сейчас, когда всё ещё есть трудности с посещениями церквей, у человека есть потрясающая просто возможность — сделать церковь из собственного дома, вспомнить, что сам он человек — тоже храм. Можно, конечно, поддаться унынию и начать объедаться, пить без просыпу, поглощать интернетные и телевизионные слухи. (Теохарития права: согласно статистике, покупки алкоголя в наших краях выросли на 30%. Насколько выросли слухи, понятно без статистики — прим. автора). А можно вспомнить о божественном достоинстве человека — вот такая память, мне кажется, будет условием не только скорейшего выхода из тяжелого испытания, но и недопущением других возможных бед.

И ещё — давайте задумаемся: а для чего «всё это» Богу и нам надо? Не Он же «всё это» устроил, в самом деле — тут мы сами здорово постарались. Может быть, Он и допустил эти наши «маски-шоу», чтобы мы наконец-то поняли, насколько мы смешны и глупы в своих попытках рассчитывать только на себя, любимых. Честное слово, как обезьянки какие-то. Так не пора ли все-таки вспомнить о том, что мы — люди?

А так — будьте уверены: в конце концов всё равно победит Христос. И свет будет, и радость — всё будет. Да: Христос воскресе! Christus ist auferstanden!

Отец Дионисий с далёкого островка Спас Каменный:

— Для монаха нынешнее время — настоящее утешение, потому что уединение для инока есть его естественное состояние. Ведь мы сейчас, в сущности, переживаем то, ради чего, собственно, и становились монахами: такое доброе одиночество, когда есть возможность молиться, трудиться, размышлять и созерцать с большими силами, чем это было бы там, в миру. Есть разница между одиночеством инока и, простите, «самоизоляцией»: здесь, на острове, среди волн и ветра, царит настоящее спокойствие, а не унылое заключение. Думаю, сотни людей, которые приезжали или приходили по льду к нам раньше, могут это подтвердить. Ведь во многом ради ощущения этой разницы сюда и приходят.

 

Да, прямо сейчас в обитель никто не ездит: до лета это невозможно. Хоть и слабое, но утешение: один из немногих случаев, когда «гаджеты» могут быть полезными — нам пишут письма или шлют СМС с просьбой помолиться о своих близких, живых и усопших. А вот утешение посильнее: молитва продолжается, и ничто её не остановит.

Разумеется, продолжается и работа: начиная с прозаической рыбалки и заканчивая восстановлением Преображенской церкви, написанием статей по архитектуре, музейной работе и т.д. Работы в самом деле много, но тут дело привычки и разумного распределения времени. Нам пока, слава Богу, удается справиться.

Мы очень переживаем и, поверьте, молимся за всех, кто страдает сейчас от бедствия. Люди пишут, звонят, делятся горем: потеряли работу. Труд, творчество — такая же потребность человека, как дыхание, зрение. Поэтому безработица, на мой взгляд, состояние какое-то противоестественное. Можно посоветовать обратить больше внимания на чтение добрых книг, их сейчас много. Но на одном чтении далеко не уедешь, это понятно. Поэтому, помимо (хороших!) книг я бы предложил спокойно искать возможность для приложения своих знаний, умений, талантов в какой-то деятельности, которая нужна людям не меньше, чем твоя прежняя работа. Но я не могу дать универсального совета: мол, иди и работай тем-то и там-то, это было бы слишком самонадеянно, да и глупо, в конце концов. Могу лишь уверить, что нам совершенно небезразличны люди, их беды и радости, и преодоления суровых испытаний, ведущих к подлинной радости, мы всем нам действительно желаем.

 

О чем я бы хотел попросить наших друзей, знакомых и не знакомых, так это о терпении. Не о мягкотелости и унылом фатализме — о настоящем и мужественном терпении, которое не позволяет человеку потерять своё достоинство и божественный образ. Мне думается, хорошим подспорьем в этом случае будет отказ от просмотра пустых новостей и перемывания костей всем и вся. Таким, казалось бы, простым делом мы сможем помочь друг другу, а не давать собеседнику всё новые поводы для отчаяния.

И ещё: давайте, пожалуйста, помнить: Господь не попускает ничего плохого, если за этим не последует еще большего блага. Всё будет хорошо. Только бы и мы над этим работали, не оставляя Бога в одиночестве.

 

Беседуешь с ними — и зависть берет, правда, разумная: спокойно, без истерики, с улыбкой рассуждают люди. Видно, что переживают за тебя, поддерживают.