Яна Тоом: Русских в Эстонии не слушали, или Как мы летим к войне

Не знаю, какие настроения царят в Эстонии, отмечает в рубрике «Poliitkolumnist» Eesti Päevaleht* Яна Тоом, их сложно оценивать адекватно, когда домой прилетаешь только на выходные. Но в Брюсселе, в столице НАТО, более-менее ясно, что мы, вероятно, на пороге большой войны. И я в этом самолёте вдруг ясно увидела приближение того момента, когда мои сыновья и их двоюродный брат, мой российский племянник, рискуют оказаться по разные стороны фронта. Нехорошее чувство.

А вчера позвонила из Страсбурга другу в Таллинн. Как говорится, редакции его имя известно, но будет сохранено в тайне. Очень хороший человек, которого языковая инспекция постоянно шпыняет за недостаточное знание эстонского. К несчастью, он родом из Мариуполя. Понимаете? Из Мариуполя.

— Что нового?

— Восемь дней прошло с последнего контакта. Спасибо, что спросила.

— Я могу чем-то помочь?

И я за две тысячи километров слышу, как у него в горле растёт и не даёт дышать ком, и чужой голос отвечает: не могу больше говорить.

Мужики не ревут.

Мой сокурсник пишет, что его 87-летняя мать, бывшая учительница русского языка, шлёт эсэмэски из киевского подвала: не волнуйся, воду и зарядку я взяла, спокойной ночи.

Почему я обо всём этом пишу? Чтобы было понятно: для русских эта война — братоубийственная. В прямом смысле слова. У эстонцев такой опыт есть, наверно, объяснять не нужно.

Но. Отец моих детей живёт в России. В ответ на настойчивые просьбы переехать в Эстонию взрывается: сколько раз в день я должен буду там объяснять, что Россия плохая, а русские — подонки?

Понятия не имею. Может, три? Или десять?

Пятнадцать лет назад тогдашний директор Центра русской культуры Александр Ильин очень метко сказал: мы можем выучить эстонский, отдать детей в эстонскую школу, ходить на певческие праздники и думать, что нас считают своими. Дудки. Первое и главное, что надо сделать, — сказать: «Россия — г****». И пока ты этого не скажешь, неважно, что там у тебя с эстонским и эстонскостью, — ты оккупант.

Так и было. Но теперь одного раза уже недостаточно. А сколько надо?

Я была, кажется, первым русскоязычным политиком, чётко и недвусмысленно осудившим агрессию Путина на Украине. Дала десяток интервью, объясняла столько, сколько могла. Но нашим патриотам этого мало.

Я должна произнести эти слова, которые не произнесу никогда в жизни.

Должна согласиться с тем, что с полок убирают русскоязычные книги.

Что в мусорку отправляют произведённую в России еду.

Что рвут культурные связи.

Что моя alma mater решает не принимать российских и белорусских студентов.

А когда я высказываюсь на эти темы, тут же выскакивает какой-нибудь светлоликий исамаалийтчик и указывает, что я «должна не учить эстонцев, а объяснять своим соотечественникам», что именно творит Путин.

Кстати, а кто мои соотечественники? Кто в соотечественниках у русскоязычного гражданина Эстонии? Как интересно в этой системе координат переплетаются две концепции — национальное государство эстонцев и гражданство Эстонии. В момент кризиса гражданство не считается. Важна только кровь, правильная ДНК. А от таких, как я, требуется одно: почаще повторять «Россия — г***». И обучать тому же «соотечественников». И тогда (может быть, но это не точно, и точно не сегодня) нас тут примут за своих.

Почему я пишу о себе? Очень просто: читатель в курсе, о ком речь, а ещё я очень толстокожая. До 24 февраля думала, что почти киборг. У так называемого обычного человека (плохое выражение, но я не могу подобрать другого) кожа тоньше, а круг общения не столь изыскан (всё-таки я политик). Но по сути — по сути-то всё то же самое:

— Осуждаешь? А? Громче! Не слышу! Осуждаешь или нет? Ну так и быть. Завтра опять спрошу!

Конечно, есть и те, кто не осуждает. Кто верит в рассказы про денацификацию. Соловьёв-Киселёв виноваты? Подождите-ка. 30 лет мировоззрение жителей Эстонской Республики формировала пропаганда соседнего государства? А где было эстонское государство? Дрыхло?

И видело сны о том, как в Эстонии прекращается воспроизводство русскоязычной интеллигенции, как падает качество русскоязычного образования, как закрываются одна за другой газеты — сегодня нет ни одной русской ежедневной газеты, да и журналистов два десятка, — как маргинализуется целая община, огромная община. Об этих людях вспомнили дважды, и оба раза со страху — в 2007-м и 2014-м. Тогда наконец-то создали ETV+. Три часа оригинального контента в сутки — да это победа! И сегодня, опять-таки со страху, мы озираемся: кто бы с ними поговорил? И где? Хороший вопрос.

Но главное — русских не слушали. Серые паспорта, языковая инспекция, удушение русских школ. Да, знаю, что мне на это скажут. Только, люди добрые, поймите уже наконец: в этом деле две стороны, и исходить из того, что одна безусловно права, а вторая безусловно ошибается, — глупо. Нужны компромиссы. Но для них никогда не было политической воли.

Появится ли она теперь? Глубоко в этом сомневаюсь. Как мне тут написала одна дама, «русские — это диагноз».

Немудрено, что многие думают: если Россия проиграет войну, местным русским всё, крышка. У вас есть аргументы против? Сомневаюсь.

Единственный способ сохранить гражданский мир — трудиться ради такого мира. Единое общество важно не менее, чем 2% оборонных расходов.

Что именно делать?

1. Любой ценой воздерживаться от разжигания ненависти. Прекратить тиражирование «личных мнений», которые сеют страх и смятение.
2. Принять страхи друг друга. Окей, ты боишься, что у меня под подушкой коктейль Молотова и я только и жду момента, чтобы бросить его в твоё окно, а я в свою очередь боюсь, что где-то в лесах Вяндра выстроен лагерь, куда меня интернируют. Поговорим об этом, но поговорим спокойно и уважительно.
3. Отдавать себе отчёт в том, что война делает мир очень чёрно-белым, делит его на своих и врагов. И делать всё для того, чтобы война не перенеслась на наше общество. Прекратить эту охоту на ведьм, просто быть людьми.
4. Посмотреть на санкции и подумать, где тут есть возможность проявить человечность. Помнить о том, что у каждого второго эстонского русского и в России, и на Украине есть родные и друзья.
5. Помнить, что на деле нас объединяет больше, чем разъединяет, и даже на этой войне у нас есть общий знаменатель. Беженцы. С которыми мы говорим на русском — и которым все вместе хотим помочь.

Но самое главное — надо прекратить поиски внутреннего врага. Он давно известен, имя ему — глупость.

*Оригинал статьи (на эст. языке) можно прочесть по этой ссылке.

Читайте по теме:

Яна Тоом: С Соловьёвым говорить могу, а вот со Скабеевой…