Варро Вооглайд: Принудительное закрытие церквей — это не защита демократии, а её похороны
Депутат Рийгкогу Варро Вооглайд обратился к президенту с просьбой не провозглашать закон, ставящий под запрет Эстонскую Православную Церковь Московского Патриархата
Г-н Алар Карис
Канцелярия Президента Республики
А.Вайценберга 39
15050 Таллин
Таллин, 9 апреля 2025 г.
Уважаемый Президент Республики, г-н Алар Карис!
Сегодня, 9 апреля 2025 года, Рийгикогу принял Закон (570 SE) о внесении изменений в Закон о церквях и приходах (KiKoS), который требует, под угрозой принудительной ликвидации, чтобы Эстонская христианская православная церковь (ЭХПЦ), ранее известная как Эстонская православная церковь /Московский Патриархат/ (ЭПЦ /МП/)1 и Пюхтицкий монастырь разорвали свои исторические, канонические связи с Московским Патриархатом, которые являются важнейшими для их идентичности, в течение явно нереалистичного двухмесячного срока2. Хотя соответствующие нормы сформулированы универсально, но (и с учётом политического заявления министра внутренних дел от 23 октября 2024 года3) они прямо направлены против указанных религиозных объединений.
Сторонники законопроекта обвинили его критиков в том, что угроза принудительной ликвидации является в каком-то смысле ложной, неуместной и пропагандистской. Однако фактом является то, что рассматриваемая поправка к закону ставит ЭХПЦ и Пюхтицкий монастырь в положение, когда сохранение их нынешних канонических связей становится незаконным, что в свою очередь позволит министру внутренних дел обратиться в суд с требованием о принудительном роспуске указанных церковных организаций на основании статьи 16, абзаца 3, пункта 1 KiKoS.
К сожалению, рассматриваемый законопроект был инициирован и принят на основе пропагандистских лозунгов, апеллирующих к глорическим эмоциям, связанным с войной на Украине, а не к рациональным соображениям. Кроме того, для оправдания законопроекта неоднократно выдвигались и широко распространялись обвинения, основанные на заказанной государством пропаганде4, которые не только являются клеветническими, но по сути разжигают ненависть — в первую очередь основанием для этого стало указание, будто бы имеются доказательства того, что ЭХПЦ и Пюхтицкий монастырь представляют в каком-то аспекте или в какой-то степени угрозу безопасности5.
Прежде всего, это можно сказать о главном обосновании законопроекта, изменение Закона о церквях и приходах необходима будто бы для исключения деятельности российского влияния и тем самым обеспечения безопасности Эстонии. На самом деле ни ЭХПЦ, ни Пюхтицкий монастырь не совершили ничего противозаконного и тем более не поставили под угрозу безопасность Эстонии — и авторы законопроекта это даже не отрицают. Однако оправданием проталкивания законопроекта стало то, что, сохраняя канонические связи с Московским Патриархатом, эти организации в будущем могут стать инструментами враждебного влияния и, через это — представлять угрозу безопасности.
Однако в правовом государстве недопустимо угрожать любому лицу (физическому или юридическому) санкциями (включая принудительные увольнение и ликвидация) исключительно из-за того, что это лицо может сделать в будущем. Противоположное поведение противоречит принципу правового государства, причём на самом элементарном уровне, как это предусмотрено и в Конституции — наказывать можно только за содеянное.
Если будет создан прецедент, согласно которому государство может даже в мирное время ссылаться на соображения безопасности и принудительно закрывать организации, которые при этом не совершали никаких противоправных действий, — причём а последствия принудительного закрытия невозможно предотвратить даже в случае исправления своего поведения, — то будет создан весьма мрачный прецедент, в свете которого ни одна организация не сможет чувствовать себя в безопасности. Исходя из схожей модели мышления, гражданские объединения и политические партии в принципе можно также заставить замолчать, пригрозив им закрытием.
В статье 11 Конституции установлено, что права и свободы могут быть ограничены только в соответствии с Конституцией и что эти ограничения должны быть в демократическом обществе необходимы и не должны искажать сути ограничиваемых прав и свобод. Однако рассматриваемый законопроект представляет собой весьма серьезное ограничение религиозной свободы без того, что в демократическом обществе такое ограничение не считается действительно необходимым.
Конституция устанавливает основное право на свободу вероисповедания в статье 40, в которой говорится, что в Эстонской Республике нет государственной церкви. Среди прочего, это означает, что государство не может предписывать религиозным объединениям их канонические связи, поскольку выбор и принятие решения о своих канонических связях, несомненно, является основополагающей частью религиозной свободы религиозных объединений. В противном случае они будут вести так, как, если бы в Эстонии действует государственная церковь.
Соблюдение этого основополагающего принципа, поддержанного в практике Европейского суда по правам человека (включая свободу самоорганизаций религиозных объединений), имеет сверхважно для всех религиозных объединений, что можно рассматривать шире и с точки зрения организации свободного общества. Уважение к свободе вероисповедания не проявляется там, где церкви или монастыри или их деятельность нравятся лицам, осуществляющим политическую власть, — оно проявляется там, где ситуация обратная, т.е. когда религиозные объединения могут не нравиться, но несмотря на это государственные органы сохраняют требуемую дистанцию и не оказывают на них давления, не угрожают и тем паче не закрывают их принудительно.
При этом статья 40 Конституции не предусматривает возможности ограничения государством свободы вероисповедания по соображениям безопасности — согласно указанному законоположению ограничение свободы вероисповедания допускается только по соображениям охраны общественного порядка, здоровья и нравственности. Но даже, если Конституция допускала бы ограничение религиозной свободы по соображениям безопасности, то такие ограничения должны быть конституционными — быть целесообразными, необходимыми и умеренными. На самом деле это не так, иначе говоря, ограничения не выдерживают трёхступенчатого теста на их соответствие конституционности.
- Во-первых, ограничения напрасны, поскольку они в принципе не позволяют достичь намеченной цели. Нет никаких пояснений (как в пояснительной записке к законопроекту, так и в устных заявлениях, представленных в поддержку законопроекта), которые бы показывали, каким образом сохранение канонических связей с Московским Патриархатом будет представлять реальную угрозу безопасности и как разрыв этих связей фактически устранит или существенно снизит угрозу безопасности Эстонии? Ни одного, даже отдаленно заслуживающего доверия объяснения для ответа на этот важнейший вопрос предложено не было. Если Московский Патриархат имеет реальное влияние на ЭХПЦ и Пюхтицкий монастырь, то исключение канонических связей из уставов этих организаций, безусловно, этому не препятствует.
- Во-вторых, ограничения не являются необходимыми, поскольку даже, если бы они в принципе позволили достичь искомой цели (устранение или уменьшение угрозы безопасности, исходящей от ЭХПЦ и Пюхтицкого монастыря) — чего ограничения на самом деле не позволяют, как уже указывалось, — той же цели можно было бы достичь с помощью мер, которые в меньшей степени ограничивают основные права. Например, путем установления более чётких правил регулирования того, что могут и чего не могут делать религиозные объединения, а также путём более эффективного надзора за деятельностью религиозных объединений для предотвращения нарушений закона.
- В-третьих, ограничения не являются умеренными, поскольку, принимая во внимание, что ЭХПЦ и Пюхтицкий монастырь, если они не разорвут свои канонические связи, находятся под угрозой принудительного закрытия, польза, фактически нанесенная ограничениями, и масштаб ущерба этой пользе непропорционально велики по сравнению с предположительно достижимой выгодой для государства — тем более, что выгода, преследуемая реальным и обширным ограничением религиозной свободы, т. е. достижение сколько-нибудь существенного улучшения ситуации с безопасностью, является чисто спекулятивной и как таковая сомнительной.
Достойно сожаления, что анализ содержащегося в пояснительной записке к рассматриваемому законопроекту соответствия последнего Конституции столь поверхностен, что вызавают ощущения конфуза, если не сказать, что он полностью недостаточен и иллюзорен, и с безразличием игнорирует ранее приведённые фундаментальные узкие места. Вместо того чтобы содержательно проанализировать соответствие законопроекта Конституции, то есть целесообразность, необходимость и умеренность мер, ограничивающих свободу вероисповедания, было просто заявлено, что проект соответствует Конституции и что проект — каким бы нелепым ни было это утверждение — даже защищает свободу вероисповедания. Такой «анализ», если не искажать смысл слов, вообще нельзя считать анализом. По сути, он отсутствует.
Кроме того, положение, изложенное в законопроекте, носит неприемлемо общий характер и ни в коем случае не соответствует принципу правовой ясности. В частности, законопроект предусматривает, что раздел 3 Закона о церквях и приходах будет дополнен абзацем 21 следующего содержания:
«Церковь, приход, объединение приходов и монастырь не могут руководствоваться в своей деятельности лицом или объединением, имеющими значительное влияние и находящимися в иностранном государстве, или быть связанными уставом, договором, другими документами, на основании которых осуществляется их деятельность, или же экономически, с находящимся за рубежом религиозным объединением, духовным центром, руководящим органом или духовным лидером, если указанный духовный центр, руководящий орган, духовный лидер, лицо или объединение представляют угрозу безопасности Эстонского государства или конституционному или общественному порядку. Угроза безопасности Эстонского государства, или конституционному, или общественному порядку может, среди прочего, возникнуть, если вышеупомянутый духовный центр, руководящий орган, духовный лидер, лицо или объединение поддерживают или поддерживали военную агрессию или призывали к войне, террористическому преступлению или иному способу незаконного применения вооружённой силы или насилия».
Такое ограничение поднимает ряд серьёзных вопросов. Что означает «лицо, оказывающее значительное влияние»? О каком типе и масштабе воздействия идёт речь? В каких случаях религиозное объединение, духовный центр или духовный лидер и т. д., находящиеся в иностранном государстве, могут считаться угрозой безопасности, конституционному строю или общественному порядку Эстонии? Каким образом случайные заявления религиозного объединения, духовного центра или духовного лидера, находящихся в иностранном государстве, которые ни в малейшей степени не имеют отношения к церквям и монастырям, действующим в Эстонии, и которые были осуждены церквями и монастырями, действующими в Эстонии, могут автоматически представлять угрозу безопасности Эстонского государства или конституционному или общественному порядку, без какой-либо оценки реальных обстоятельств? И т. д.
Должны быть возможность дать чёткие ответы на все эти вопросы. К сожалению, это невозможно, а это в свою очередь означает, что закон сформулирован недопустимо расплывчато и допускает злоупотребления государственной властью.
Примечательно, что пояснительная записка к законопроекту не включает содержательного анализа того, какие внутренние и внешние угрозы безопасности могут быть возникнуть в результате принятия закона и его вступлением в силу. Очевидно, что реальную угрозу безопасности (как внутренней, так и внешней) может представлять не само существование Пюхтицкого монастыря в существовавшем на протяжении 130 лет виде, а действия самого правительства, которое угрожает принудительно закрыть монастырь, если он не подчинится незаконным требованиям правительства.
Насильственное закрытие монастыря, безусловно, предоставило бы как западным, так и российским СМИ массу материалов, свидетельствующих о том, что в Эстонии укрепился тренд на диктатуру, который направлен на притеснения национальных и религиозных меньшинств, — причём такие обвинения не были бы беспочвенными. Это нанесёт серьезный ущерб интересам эстонского общества, а не послужит им. Возможно, сторонники законопроекта видят в этом возможность позиционировать себя в спровоцированном таким образом конфликте в качестве представителей национальных интересов, однако такая попытка была бы крайне циничной и противоречила бы обязанности служить общему благу, важной частью которого является поддержание внутренней гармонии и мира в обществе.
Как уже объяснялось ранее, рассматриваемый законопроект не соответствует основополагающему праву на свободу вероисповедания, закрепленному в Конституции, а также принципу правового государства. Крайне прискорбно, что Эстонская Республика, якобы стремясь обеспечить безопасность, нарушает основополагающие принципы Конституции, поскольку следствием этого является то, что Эстонская Республика все больше становится именно той страной, от которой мы якобы пытаемся себя защитить. Следуя по этому пути, Эстонская Республика в определенном смысле по сути превратится в монстра, нападающего на церкви и монастыри, похожего на большевистскую Советскую Россию, — даже, если это пытаются скрыть сходство под маской, за которой истинный лик камуфлируется демократией и лозунгами о правовом государстве. Давайте вспомним, что уважение к религиозной свободе является основополагающей частью ценностей Запада.
Чтобы Конституция не была пустым звуком, к ней нужно относиться серьёзно. Состоится ли это, станет ясно в первую очередь в ситуациях, когда защита Конституции потребует занять позиции, непопулярные в глазах общественности, включая позиции, которые могут быть ложно представлены, как противоречащие интересам безопасности Эстонии.
К сожалению, приняв данный закон, большинство Рийгикогу в очередной раз доказало, что требования, вытекающие из Конституции, и прежде всего требование о том, что государственная власть может осуществляться только в соответствии с Конституцией, не воспринимаются всерьёз. Именно для таких случаев Основной Закон предусматривает роль Президента Республики, как защитника Конституции, устанавливая в статье 107, абзац 2, что в случае противоречия с Конституцией Президент Республики должен воздержаться от обнародования закона, принятого Рийгикогу, и направить его в Рийгикогу для нового обсуждения и принятия решения. В том же законоположении зафиксировано, что, если Рийгикогу повторно примет закон, возвращённый Президентом Республики в неизменном виде, то долг Президента Республики – обратиться в Государственный суд с предложением о признании закона несоответствующим Конституции.
Понимаю, что подобные шаги в нынешней ситуации могут быть вызваны из-за неведения, но и в силу злонамеренности их восприятия и предания гласности. С другой стороны, надеюсь, что, несмотря на это, осуществляя конституционный надзор и защищая конституционные ценности, Вы сможете наилучшим образом способствовать сохранению нашего государства и народа, а также сохранению, как внутреннего, так и внешнего мира, а также поддержанию уважения к принципу правового государства.
В связи с вышеизложенным прошу Вас, как Президента Республики, выступить в качестве защитника Конституции и не провозглашать Закон о внесении изменений (570 SE) в Закон ЭР о церквях и общинах.
——————————————————————————————————
4 См. https://www.err.ee/1609652813/riik-tellib-metalt-29-000-euroga-kirikute-seaduse-teemalistsuhtekorraldst, также https://objektiiv.ee/riik-palkas-kirikuga-voitlemiseks-endale-appi-juhtiva-pr-firma/
С уважением,
/подписано дигитально/
Варро Вооглайд
Депутат Рийгикогу
***
Pöördumine Vabariigi Presidendi poole 570 SE välja kuulutamata jätmiseks
Hr Alar Karis
Vabariigi Presidendi Kantselei
A.Weizenbergi 39
15050 Tallinn
Tallinnas, 9. aprillil 2025
Lgp Vabariigi President, hr Alar Karis!
Täna, 9. aprillil 2025 võttis Riigikogu vastu kirikute ja koguduste seaduse (KiKoS) muutmise seaduse (570 SE), millega nõutakse sundlõpetamise ähvardusel, et Eesti Kristlik Õigeusu Kirik (EKÕK), endise nimega Moskva Patriarhaadi Eesti Õigeusu Kirik (MPEÕK), 1 ja Pühtitsa klooster katkestaksid selgelt ebarealistliku kahekuulise perioodi jooksul oma ajaloolised, identiteedi keskmes olevad kanoonilised sidemed Moskva Patriarhaadiga.2 Vastavad normid on küll sõnastatud universaalselt, ent (mh siseministri 23.10.2024 poliitilise avalduse3 valguses) läbinähtavalt suunatud nimetatud usuühingute vastu.
Eelnõu eestvedajad on heitnud eelnõu kriitikutele ette, nagu oleks osutus sundlõpetamisega ähvardamisele kuidagi valelik, kohatu ja propagandistlik. Ometi on fakt, et kõnealuse seadusemuudatusega pannakse EKÕK ja Pühtitsa klooster just nimelt olukorda, kus seniste kanooniliste sidemete säilitamine kujuneb seadusevastaseks, mis omakorda võimaldab siseministril KiKoS paragrahv 16 lõige 3 punkti 1 alusel pöörduda nimetatud organisatsioonide sundlõpetamise taotlusega kohtu poole.
Kahetsusväärselt algatati kõnealune seaduseelnõu ja võeti vastu tuginedes propagandistlikele, Ukraina sõjaga seonduvalt üles köetud emotsioonidele apelleerivatele loosungitele, mitte ratsionaalsetele kaalutlustele. Seejuures on eelnõu põhjendamiseks korduvalt esitatud ja riiklikult tellitud propagandale tuginedes4 laialt levitatud väiteid, mis on mitte ainult laimavad, vaid sisuliselt ka vaenu õhutavad — ennekõike on selleks osutus, nagu oleks EKÕK ja Pühtitsa kloostri näol mingiski aspektis või mingilgi määral tegu julgeolekuohuga.5
Ennekõike võib seda öelda eelnõu keskse põhjenduse kohta, nagu oleks kirikute ja koguduste seaduse muudatus vajalik Venemaa mõjutustegevuse välistamiseks ja selle kaudu Eesti julgeoleku tagamiseks. Reaalselt ei ole ei EKÕK ega Pühtitsa klooster teinud mitte midagi ebaseaduslikku, rääkimata Eesti julgeoleku ohustamisest — ja seda eelnõu eestvedajad ei eitagi. Eelnõu läbisurumiseks on tuginetud aga põhjendusele, et säilitades kanoonilised sidemed Moskva Patriarhaadiga võivad nimetatud organisatsioonid tulevikus kujuneda vaenuliku mõjutustegevuse instrumendiks ja seeläbi julgeolekuohuks.
Õigusriigis ei ole aga lubatav ühtegi isikut (ei füüsilist ega juriidilist) sanktsioonidega (sh sundlõpetamisega) ähvardada üksnes selle tõttu, mida see isik võib tulevikus teha. Vastupidine käitumine on vastuolus õigusriikluse põhimõttega selle kõige elementaarsemal tasandil, nagu see on sätestatud ka põhiseaduses — karistada saab üksnes selle eest, mida on reaalselt tehtud.
Kui saab loodud pretsedent, et riik võib julgeolekukaalutlusele apelleerides isegi rahuajal sundlõpetada organisatsioone, ilma et need oleks teinud midagi õigusvastast — kusjuures sundlõpetamise tagajärge ei ole võimalik oma käitumise muutmisega ära hoida —, saab loodud väga sünge pretsedent, mille valguses ei saa ükski organisatsioon tunda end turvaliselt. Sarnasele mõttemudelile tuginedes võiks põhimõtteliselt sundlõpetamisega ähvardades pitsitada ka kodanikuühendusi ja erakondi.
Põhiseadus sätestab paragrahvis 11, et õigusi ja vabadusi tohib piirata ainult kooskõlas põhiseadusega ning et need piirangud peavad olema demokraatlikus ühiskonnas vajalikud ega tohi moonutada piiratavate õiguste ja vabaduste olemust. Kõnealune seaduseelnõu kujutab aga endast väga tõsist usuvabaduse piiramist, ilma et sellist piirangut saaks pidada demokraatlikus ühiskonnas reaalselt vajalikuks.
Põhiseadus sätestab paragrahvis 40 usuvabaduse põhiõiguse, öeldes et Eesti Vabariigis ei ole riigikirikut. Muu hulgas tähendab see, et riik ei või teha usuühendustele nende kanooniliste sidemete osas ettekirjutusi, sest otsustamine oma kanooniliste sidemete üle on vaieldamatult tuumseks osaks usuühenduste usuvabadusest. Vastasel juhul käitutakse just nimelt viisil, nagu Eestis oleks riigikirik.
Selle fundamentaalse tähtsusega ja ka Euroopa Inimõiguste Kohtu praktikas toetatud põhimõtte (sh usuühenduste enesekorraldusvabaduse) vastu austuse säilitamine on ülioluline kõigi usuühenduste, just nagu ka laiemalt vaba ühiskonnakorralduse vaatepunktist. Austus usuvabaduse vastu ei ilmne seejuures seal, kus kirikud või kloostrid või nende tegevus poliitilise võimu teostajatele meeldivad — see ilmneb seal, kus olukord on vastupidine ehk usuühendused küll ei ole meelepärased, aga sellest hoolimata säilitab riigivõim nõutud distantsi ega hakka neid survestama, ähvardama või koguni sundlõpetama.
Seejuures ei näe põhiseaduse paragrahv 40 üldse ette võimalust, et riik võiks usuvabadust piirata tuginedes julgeolekukaalutlusele — nimetatud sätte kohaselt on usuvabadust lubatud piirata vaid avaliku korra, tervise ja kõlbluse kaitsmise alusel. Aga isegi kui põhiseadus lubaks usuvabadust julgeolekukaalutlusel piirata, peaksid vastavad piirangud — selleks et olla põhiseaduspärased —, olema sobilikud, vajalikud ja mõõdukad. Reaalselt need seda ei ole ehk piirangud põruvad põhiseaduslikkuse kolmeastmelise testi igal tasandil.
- Esiteks ei ole piirangud sobilikud, kuna need põhimõtteliselt ei võimalda saavutada taotletud eesmärki. Puuduvad igasugused selgitused (nii eelnõu seletuskirjas kui ka eelnõu põhjenduseks esitatud suulistes seisukohtades), millest nähtuks, kuidas kanooniliste sidemete säilimine Moskva Patriarhaadiga kujutaks endast reaalset julgeolekuohtu ning kuidas nende sidemete katkestamine reaalselt välistaks Eesti julgeolekut ohustava mõju või märkimisväärselt vähendaks seda. Sellele kriitilise tähtsusega küsimusele vastamiseks pole esitatud ainsatki vähegi tõsiseltvõetavat selgitust. Kui Moskva Patriarhaadil on reaalne mõju EKÕK ja Pühtitsa kloostri suhtes, siis kindlasti ei välista seda kanooniliste sidemete välja kirjutamine nimetatud organisatsioonide põhikirjadest.
- Teiseks ei ole piirangud vajalikud, kuna isegi kui need põhimõtteliselt võimaldaks saavutada taotletud eesmärki (EKÕK-st ja Pühtitsa kloostrist lähtuva julgeolekuohu välistamist või vähenemist) — mida need reaalselt ei võimalda, nagu juba osutatud —, saaks sama eesmärki taotleda vähem põhiõigusi piiravate meetmetega. Näiteks täpsema regulatsiooni kehtestamisega seonduvalt sellega, mida usuühendused võivad või ei või teha, ning tõhusama järelevalvega usuühenduste tegevuse üle, et välistada seaduserikkumised.
- Kolmandaks ei ole piirangud mõõdukad, kuna pidades silmas, et EKÕK-d ja Pühtitsa kloostrit ähvardatakse oma kanooniliste sidemete katkestamata jätmise korral sundlõpetamisega, on piirangutega reaalselt kahjustatud hüve ja selle hüve kahjustamise ulatus võrreldes väidetavalt saavutatava hüvega ebaproportsionaalselt suur — seda enam, et usuvabaduse reaalse ja ulatusliku piiramisega taotletava hüve ehk julgeolekuolukorra paranemise saavutamine mingilgi märkimisväärsel määral on puhtspekulatiivne ja sellisena üleüldse küsitav.
Kahetsusväärselt on kõnealuse eelnõu seletuskirjas sisalduv eelnõu põhiseadusele vastavuse analüüs piinlikkust tekitavalt pinnapealne, et mitte öelda täiesti puudulik ja illusoorne, ning vaatab eelnevalt osutatud fundamentaalsetest kitsaskohtadest ükskõikselt mööda. Selle asemel, et sisuliselt analüüsida eelnõu kooskõla põhiseadusega ehk usuvabaduse piiramise meetmete sobivust, vajalikkust ja mõõdukust, on lihtsalt deklareeritud, et eelnõu on põhiseadusega kooskõlas ning et eelnõu — nii naeruväärne kui see väide ka ei ole — koguni kaitseb usuvabadust. Niisugust «analüüsi» ei saa sõnade tähendust moonutamata üldse analüüsiks pidada. Sisuliselt analüüs puudub.
Lisaks on eelnõuga seadusesse kirjutatud regulatsioon lubamatult üldsõnaline ega vasta elementaarseltki õigusselguse põhimõttele. Nimelt näeb eelnõu ette, et kirikute ja koguduste seaduse paragrahvi 3 täiendatakse lõikega 21 järgmises sõnastuses:
”Kirik, kogudus, koguduste liit ja klooster ei või oma tegevuses juhinduda välisriigis asuvast märkimisväärse mõjuga isikust või ühendusest või olla põhikirjaliselt, lepinguliselt, tegevuse aluseks olevate muude dokumentide alusel või majanduslikult seotud välisriigis asuva usulise ühenduse, vaimuliku keskuse, juhtorgani või vaimuliku juhiga, kui eespool nimetatud vaimulik keskus, juhtorgan, vaimulik juht, isik või ühendus kujutab ohtu Eesti riigi julgeolekule või põhiseaduslikule või avalikule korrale. Oht Eesti riigi julgeolekule või põhiseaduslikule või avalikule korrale võib muu hulgas esineda siis, kui eespool nimetatud vaimulik keskus, juhtorgan, vaimulik juht, isik või ühendus toetab või on toetanud sõjalist agressiooni või kutsunud üles sõjale, terrorikuriteole või muul viisil relvajõu õigusvastasele kasutamisele või vägivallale.”
Niisuguse piiranguga kaasneb terve rida tõsiseid küsimusi. Mida tähendab «märkimisväärse mõjuga isik»? Millisest mõjust ja mõju ulatusest jutt käib? Millisel juhul võib välisriigis asuvat usulist ühendust, vaimulikku keskust või vaimulikku juhti jne pidada ohuks Eesti riigi julgeolekule või põhiseaduslikule või avalikule korrale? Kuidas saab välisriigis asuva usulise ühenduse, vaimuliku keskuse või vaimuliku juhi juhuslikke väljaütlemisi, mis ei ole Eestis tegutsevate kirikute ja kloostrite suhtes vähimalgi määral siduvad ning mis on Eestis tegutsevate kirikute ja kloostrite poolt ka hukka mõistetud, kujutada endast automaatselt ohtu Eesti riigi julgeolekule või põhiseaduslikule või avalikule korrale, reaalseid asjaolusid üldse hindamata? Jne.
Kõigile neile küsimustele peaks olema võimalik anda selged vastused. Paraku aga ei ole seda võimalik teha, mis omakorda tähendab, et seadus on sõnastatud lubamatult laialivalguvalt ja riigivõimu kuritarvitamisi võimaldavalt.
Tähelepanuväärselt ei kätke eelnõu seletuskiri ka mitte mingit sisulist analüüsi seonduvalt sellega, millised sisemised ja välised julgeolekuohud võidakse seaduse vastuvõtmise ja jõustamisega esile kutsuda. Seejuures on läbinähtav, et reaalse (nii sisemise kui ka välise) julgeolekuohu võib tekitada mitte Pühtitsa kloostri 130 aastat väldanud eksistentsi jätkumine senises vormis, vaid hoopis valitsuse enda tegevus, millega ähvardatakse klooster sundlõpetada, kui see ei allu valitsuse õigusvastastele nõudmistele.
Kloostrit sundlõpetama asudes pakutaks kindlasti nii Lääne kui ka Venemaa meediale rohkelt ainest näitamaks, et Eestis on võtnud maad diktatuurilised hoiakud, mida rakendatakse rahvuslike ja usuliste vähemuste tagakiusamiseks — kusjuures niisugused osutused ei oleks alusetud. See kahjustaks Eesti ühiskonna huve rängalt, mitte ei teeniks neid. Võimalik, et eelnõu toetajad näevad võimalust positsioneerida end sedasi provotseeritud konfliktis rahvuslike huvide eestseisjana, aga niisugune püüdlus oleks äärmiselt küüniline ja vastuolus ühise hüve teenimise kohustusega, mille oluliseks osaks on ühiskonna sisemise harmoonia ja rahu säilitamine.
Nagu eelnevalt selgitatud, ei ole kõnealune eelnõu kooskõlas põhiseaduses sätestatud usuvabaduse põhiõiguse ega ka õigusriikluse põhimõttega. On äärmiselt kahetsusväärne, kui Eesti Vabariik väidetavalt julgeolekuolukorra kindlustamist taotledes põhiseaduse aluspõhimõtetest, sest selle tagajärjeks on Eesti Vabariigi muutumine üha enam niisuguseks riigiks, milleks muutumise eest püüame end väidetavalt kaitsta. Seda teed minnes moondub Eesti Vabariik teatud mõttes sisuliselt sarnaseks kirikuid ja kloostreid ründavaks monstrumiks, nagu oli seda bolševistlik Nõukogude Venemaa — isegi, kui sarnasust püütakse varjata oma palet ilustava, demokraatia ja õigusriikluse loosungeid kandva maskiga. Tuletagem meelde, et austus usuvabaduse vastu on Lääne väärtuste tuumne osa.
Et põhiseadus ei oleks tühi sõnakõlks, tuleb sellesse suhtuda tõsiselt. Kas seda tehakse, ilmneb ennekõike olukordades, kus põhiseaduse kaitsmiseks tuleb asuda avalikkuse silmis ebapopulaarsetele positsioonidele — muu hulgas positsioonile, millele asumist võidakse valelikult kujutada Eesti julgeolekuhuvidele vastandumisena.
Kahjuks on Riigikogu enamus kõnealuse seaduse vastuvõtmisega järjekordselt tõestanud, et põhiseadusest tulenevatesse nõuetesse ja ennekõike nõudesse, et riigivõimu võib teostada üksnes kooskõlas põhiseadusega, ei suhtuta tõsiselt. Just sellisteks puhkudeks näeb põhiseadus ette Vabariigi Presidendi rolli põhiseaduse kaitsjana, sätestades paragrahv 107 lõikes 2, et vastuolu korral põhiseadusega peab Vabariigi President jätma Riigikogu poolt vastuvõetud seaduse välja kuulutamata ja saatma selle Riigikogule uueks arutamiseks ja otsustamiseks. Sama säte lisab, et kui Riigikogu võtab Vabariigi Presidendi poolt tagasi saadetud seaduse muutmata kujul uuesti vastu, on Vabariigi Presidendi kohustuseks pöörduda Riigikohtu poole ettepanekuga tunnistada seadus põhiseadusega vastuolus olevaks.
Mõistan, et taolised sammud võivad praeguses olukorras olla nii teadmatusest kui ka pahatahtlikkusest vääriti mõistetud ja kajastatud. Teisalt loodan, et teostades sellest hoolimata põhiseaduslikkuse järelevalvet ning seistes põhiseaduslike väärtuste kaitsel saate Teie parimal viisil aidata kaasa meie riigi ja rahva, just nagu ka sisemise ja välise rahu püsimisele, samuti austuse säilimisele õigusriikluse põhimõtte vastu.
Eelnevat silmas pidades palun Teil kui Vabariigi Presidendil käituda põhiseaduse kaitsjana ning mitte kirikute ja koguduste seaduse muutmise seadust (570 SE) välja kuulutada.
Lugupidamisega
/allkirjastatud digitaalselt/
Varro Vooglaid
Riigikogu liige
————————————————————————————————————-
1 Vt https://www.err.ee/1609643054/mpeok-sai-kohtus-oiguse-votta-uueks-nimeks-eesti-kristlik-oigeusu-kirik
4 Vt https://www.err.ee/1609652813/riik-tellib-metalt-29-000-euroga-kirikute-seaduse-teemalistsuhtekorraldust, samuti https://objektiiv.ee/riik-palkas-kirikuga-voitlemiseks-endale-appi-juhtiva-pr-firma/
5 Vt https://rus.delfi.ee/statja/120326228/bolshoe-intervyu-episkop-daniil-my-ustali-ot-etoy-travli-o-politikemy-v-cerkvi-ne-govorim-u-nas-molyatsya-i-ukrainskie-bezhency
Комментарии закрыты.