Блокадные новогодние ёлки
В Великий для многих людей день Рождества хочется немного вспомнить о том, что место празднику есть всегда ― даже в самых нечеловеческих условиях. Причём словами непосредственных свидетелей тех событий. Выводов не будет ― каждый их сделает сам.
― По Ленинграду смерть метёт, она теперь везде, как ветер.
Мы не встречаем Новый год ― он в Ленинграде незаметен.
Дома ― без света и тепла, и без конца пожары рядом.
Враг зажигалками дотла спалил Бадаевские склады.
И мы Бадаевской землёй теперь сластим пустую воду.
Земля с золой, земля с золой ― наследье прожитого года.
Блокадным бедам нет границ: мы глохнем под снарядным гулом,
От наших довоенных лиц остались лишь глаза и скулы.
И мы обходим зеркала, чтобы себя не испугаться…
Не новогодние дела у осаждённых ленинградцев…
Здесь даже спички лишней нет. И мы, коптилки зажигая,
Как люди первобытных лет огонь из камня высекаем.
И тихой тенью смерть сейчас ползёт за каждым человеком.
И всё же в городе у нас не будет Каменного века!
Кто сможет, завтра вновь пойдёт под вой метели на заводы.
…Мы не встречаем Новый год,
Но утром скажем: С Новым годом!
(блокадный школьник, поэт Юрий Воронов, 31 декабря 1941 г.)
Ёлка 1942 года
Подготовка к новому 1942 году пришлась в блокадном Ленинграде на самое драматичное для горожан время. Жизнь в городе почти полностью замерла. Продукты по тонкому ладожскому льду поступали в таких малых количествах, что продуктовые карточки даже не всегда можно было отоварить. В самую лютую из ленинградских зим в домах не было света, воды, тепла. Костлявый смертельный голод начал истреблять население осаждённого города. А 23 декабря 1941 года Ленгорисполком принял постановление об организации детских новогодних ёлок, для чего в городе создали специальную комиссию.
Известный художник Илья Глазунов жил в то время в осаждённом Ленинграде, тогда ему было двенадцать лет. Дни празднования Нового года остались в его памяти навсегда: «У нас была ёлка! Увы, бедная. Все украшения сделал я одними красками, из картона, потому что бумаги никакой не было…»
Из последних сил семьи готовили детям новогодний праздник.
― Впервые мы так встречали Новый год ― даже не было крошки чёрного хлеба и вместо того чтобы веселиться вокруг ёлки, мы спали, так как нечего было есть… Что-то с нами будет? Выживу ли я в этом аду?
(из дневника Бориса Капранова, школьника блокадного Ленинграда, 18 лет)
― 31 декабря 1941 г. наша мать откуда-то принесла домой маленькую ёлку. Мы установили её в нашей комнате и нарядили самодельными ёлочными игрушками, сохранившимися у нас с довоенных лет. На ветвях ёлки укрепили маленькие свечи в специальных ёлочных подсвечниках, похожих на бельевые прищепки, об электрических ёлочных гирляндах мы тогда ещё не имели представления. На ёлку мы также повесили несколько маленьких кусочков хлеба и сахара. Ровно в полночь мать зажгла на ёлке свечи, и мы встретили Новый год, выпив горячего кипятка и съев свои порции хлеба и сахара, висевшие на ёлке. Свет горящих свечей разогнал сумрак от слабо горящей коптилки ― привычного осветительного прибора блокадного времени.
(из воспоминаний блокадного школьника Букуева Владимира Ивановича)
Новогодние торжества не обходились и без праздничных обедов. В Ленинграде маленьких участников этих торжеств разрешалось кормить «без вырезки талонов из продовольственных карточек». Это была одна из редких возможностей съесть сразу несколько блюд, хоть и в небольшом количестве. Еда была самым желанным подарком для каждого, особенно для детей. Школьники с замиранием сердца ожидали того долгожданного момента, когда после новогоднего представления откроются двери в столовую, где их будут ждать приготовленные для них угощения.
― 29 декабря, понедельник, 1941 г. В школе сказали, что для учеников района будет ёлка. Будет обед из 3-х блюд и билет в театр (5 руб. внести).
7 января, среда, 1942 г. Сегодня состоялась обещанная ёлка. В 10 час. собрались в школу. Дали нам жидкий мучной суп и билеты. Мне достался на «Свадьбу в Малиновке» билет 3-й ярус 3-й ряд. Место плохое. …Ёлка была в «Театре Драмы». Спектакль ничего. Танцы не жизнерадостны, и вообще такое впечатление, как будто всё заморожено. После спектакля были танцы и встреча с Королькевичем и Кедровым, но я не был, так как пошел обедать. Обедали в ресторане «Метрополь». Обед состоял из 3-х блюд. На первое дали суп с морковью и какой-то крупой, но очень жидкий. На второе ― котлету с ложкой гречневой каши и на третье ― желе фруктовое. Дали 50 гр. хлеба. Хорошо, но мало.
(из дневника Юры Ерофеева, 222 школа, 10-й класс)
Ёлки 1943–1944 годов
Постепенно массовая эвакуация из Ленинграда и помощь всей страны сказались на улучшении снабжения города, и совсем иначе встречали ленинградцы следующие новые годы. Так, под новый 1943 год электрический свет зажёгся уже в трёх тысячах ленинградских домов. Но лимит расходования электроэнергии был строжайший: семья могла пользоваться одной лампочкой в 40 Вт, причём со всеми условиями светомаскировки и только с семи вечера до 12 ночи. Использование каких бы то ни было электрических приборов было категорически запрещено.
30 ноября 1942 года Исполком Ленгорсовета принял постановление о проведении детского праздника новогодней ёлки. Праздничные утренники и вечера для детей и взрослых, билеты на новогодние ёлки, дневники горожан пестрят уже совсем другим настроением. Сначала ― надежда на скорейшее освобождение от блокады, а затем и уверенность в Победе над фашизмом.
― Вскоре я начала ходить в школьный драмкружок. Ставили сказки. Помню, как играла Царевну-лягушку, и всем домом собирали мне костюм ― кто зелёные рейтузы найдёт, кто зелёную фуфайку. А ещё занималась во «Дворце пионеров на Невском» ― там был кукольный театр, играли с перчаточными куклами. Летом в том же Аничковом дворце устраивали лагерь: ночевала я дома, но всё время с утра до вечера проводила там: тоже делали спектакли, и иногда нас приглашали выступать в больницы. А в 1943 г. открылся Дом пионеров при школе, и я стала ходить туда. В том же году мы впервые за блокаду получили на Новый год подарки ― каждому по мандарину и по нескольку карамелек.
(из воспоминаний Раисы Кирилловой, она школьницей провела всю блокаду в Ленинграде, после войны училась на химфаке ЛГУ, кандидат медицины, больше четверти века ― врач санэпидемстанции Невского района)
― 30 декабря 1943 г. Оживленно идёт предновогодняя торговля. На ёлочных базарах и в магазинах уже продано ёлочных украшений на полтора миллиона рублей. В Ленинград завезено 7 тысяч ёлок.
31 декабря 1943 г. В конце дня в клубах и домах культуры Ленинграда начались праздничные вечера и концерты. Сотни юношей и девушек собрались в «Доме Культуры им. А. М. Горького». Разноцветными огнями зажглась огромная ёлка. Состоялся большой концерт с участием фронтовой агитбригады и коллектива художественной самодеятельности. Проводился конкурс на лучшее исполнение танцев. В «Клубе им. С. Орджоникидзе» на славу удался костюмированный бал-маскарад.
1 января 1944 г. До самого вечера в городе было тихо. Новогодние ёлки для ребят зажглись в спокойной обстановке.
(из дневника бойца МПВО Петроградского района Евгения Морозова)
― Вчера я украшала ёлку, ёлка у нас в этом году (как говорят все) очень красивая. Только 31-го числа я достала лампочки, шнур оказался коротким, и пришлось прибавить к нему шнур от чайника. Всё-таки ёлка горела… Мы пошли к соседке, пили пиво, шутили. Выступал Калинин, слушали его речь. Слушаю новогодний концерт…. Я хочу сказать, что и в школе было весело в последний день. Мы писали на уроках новогодние пожелания, очень интересно.
5 января 1944 г. Сегодня я была на городской ёлке. Показывали кино, был концерт.
(из дневника блокадной школьницы Лины Короткевич)
Автор благодарит Владимира Дервенёва за возможность использовать при подготовке настоящего материала практически дословно фрагменты его новой книги «СИМВОЛЫ ГОРОДА ЖИЗНИ».
Комментарии закрыты.