Игорь Круглов: Нарвский голова Пётр Панков и его героическое пожарное общество

«Со стороны Старопанской площади, со звуками опускаемой шторы, выехал пожарный обоз на тощих лошадях. Пожарные, свесив парусиновые ноги с площадки, мотали головами в касках и пели нарочито противными голосами:

Нашему брандмейстеру слава,

Нашему дорогому товарищу Насосову сла-ава!..

— На свадьбе у Кольки, брандмейстерова сына, гуляли, — равнодушно сказал Безенчук и почесал под тулупом грудь…»

Это цитата из «12 стульев» Ильфа и Петрова, описание попойки пожарников города Старгорода. (Брандмейстер — начальник подразделения пожарной охраны, непосредственно занимавшегося тушением пожаров.)

Из текста видно, что знаменитые остряки пожарников не жаловали. Изображали их какими-то дебильноватыми пьяницами, бездельниками и подхалимами перед начальством.

В одном из вариантов романа было ещё и такое:

«— Кто горит, Михайла? — спросил Ипполит Матвеевич кучера.

— Балагуровы горят. Вторые сутки.

Не проехали и двух кварталов, как натолкнулись на небольшую толпу народа, уныло стоявшую напротив балагуровского дома. Из открытых окон второго этажа медленно выходил дым. Внезапно в окне появился пожарный и лениво прокричал вниз:

— Ваня! Дай-ка французскую лестницу.

Снег продолжал летать. Внизу никто не отзывался. Пожарный в раздумье постоял у окна, зевнул и равнодушно скрылся в дыму.

— Так он и пять суток гореть будет, — гневно сказал Ипполит Матвеевич».

Возможно, именно от циников Ильфа и Петрова пошла клеветническая традиция относиться к пожарникам — во всяком случае, дореволюционным — без уважения. Её суть укладывается в анекдот:

«Один пожарный говорит другому:

— Хорошо, что устроился на каланчу. Зарплата приличная, ребята хорошие, в домино играем. Только вот когда пожар, хоть увольняйся!»

И в советском кино над ними то и дело посмеивались. Взять хотя бы фильм «Верные друзья» (1953). Там на концерте в Доме культуры городское начальство потешается над перевоплощениями артистов и гогочет: «А ещё, бывает, пожарниками прикидываются — это очень смешно!»

Правда, в искусстве случались и попытки «оправдать» незаслуженно осмеиваемых тружеников этого ведомства. Например, в своё время была популярной песня, где его работник признаётся в любви к девушке следующим образом: «Ты звёздочка моя, ты зорька ясная, ты, в общем, самая огнеопасная!» Но про то, что их служба, как и милицейская, «и опасна, и трудна, и на первый взгляд как будто не видна», столь пафосно не пелось.

Тут хочу кое в чём признаться, поделиться собственным, не слишком приятным воспоминанием. Увы, но в молодости однажды я тоже приложил руку к подобному хохмачеству. Дело было на одном из кинофестивалей, где показали студенческую «микрометражку», в стиле ильфо-петровской сценки. Её ругали, а я вступился и сказал, что не надо строго ребят судить, это ведь просто «невинный юмор». И даже в статье в уважаемом киноиздании похвалил. А потом, через много лет, ту же тему бывшие студенты, ставшие именитыми телережиссёрами, принялись развивать в совершенно идиотском затяжном телешоу. Это уже был просто кошмар из пошлости и бездарной глупости. И мне стало стыдно, что когда-то я поддержал эту чушь в зародыше. Да уж…

А теперь, после столь долгого предисловия, сделанного ради того, чтобы подчеркнуть контраст между несправедливым осмеянием старых пожарников и их подлинной подвижнической деятельностью, перейдём к главной нашей теме — пожарным обществам, существовавшим в Эстонии до революции 1917 года. Их было несколько, но самое примечательное из них — Нарвское добровольное пожарное общество, в составе которого числился отряд Ивангорода (сейчас входит в состав РФ). Создателем его являлся Пётр Яковлевич Панков (1829–1902) — известный общественный деятель, многолетний гласный Нарвской городской думы и член городской управы. В 1898–1902 годах — Нарвский городской голова. Он также участвовал во многих других структурах и председательствовал в Новожильском мещанском обществе — организации горожан из мещанского сословия (мелких торговцев, ремесленников, низших служащих и домовладельцев).

 

Нарвское ДПО П. Панков основал 6(18) июля 1873 года на Ивангородском форштадте (исторически сложившийся участок за пределами основной крепости, возникший и развивавшийся вокруг неё). По его инициативе состоялось собрание жителей форштадта, которое постановило образовать Ивангородский пожарный отряд. Руководящие должности в нём назывались «цехмейстер», «водонадзиратель», «начальник трубного отряда», «старшина спасательного отряда», «старшина качальщиков», «обер-штрейгер» (старший рабочий) и «управляющий стволами». В первую группу вошли 46 добровольцев. Их инвентарь состоял из 1 выкидного рукава, 1 ствола, 1 ручной трубы, 1 заборного рукава, 6 вёдер, 2 железных лопат, 3 топоров, 1 лома, 1 маленького топорика и 2 ушатов.

В 1897-м Ивангородский отряд был принят в члены Соединённого Российского пожарного общества. А 7 августа 1898-го Император Николай II, изучив отчёт министра внутренних дел, «соизволил на предоставление Ивангородскому отряду Нарвского добровольного пожарного общества, по случаю исполнившейся четверти века деятельности отряда, права укрепить на древке знамени серебряный знак с вензелевым изображением его имени». В 1901-м, во время посещения Нарвы, Государь «произвёл смотр Ивангородскому отряду и собственноручно вбил в древко знамени золотой знак; уже ранее на древке знамени имелся знак Императора Александра III».

Приведём лишь некоторые факты работы отряда, описанные в «Кратком очерке деятельности Ивангородского добровольного пожарного общества в г. Нарве за 50 лет. (Minise trükk Narvas, 1923)».

«Из года в год росла энергия, выезжали на пожары, приобретали те или другие снаряды. Добровольцы уже легче стали справляться с пожарами, несмотря на то, что бывали тревоги и по три раза в день, и единовременно два пожара в разных частях города…»

«1 июня 1887 г. на лесопильном заводе Д. Зиновьева и Ко. кипела лихорадочная работа, как вдруг в машинном отделении показался огонь. Сплошной горючий материал дал обильную пищу огню… Пожарная машина переносится туда. Кто-то кричит: «берегись, валится труба». Все отбегаем, но огонь делает своё дело, не ждёт. Перекинуло на старые навесы. Зашипели, задымились, и пошла потеха огненная, а искры и головни покрыли небо в сторону Ивангородскаго форштадта, как зловещие птицы. Крыши усеялись народом… Отовсюду доносятся слухи: загоралось там-то и там-то… Машина Ивангородцев оказалась окружённой пламенем, отступление было только броситься в реку. Ивангородцы, не растерявшись, бросили машину в Нарову и сами туда же за ней… разве жалкой машинкой можно бороться с морем огня… Слишком неравные силы… Бросаем и рукав, т. к. едва удаётся выбраться самим. Тут ещё поднялся смерч. Высоким столбом поднялась пыль, и, как страшный страж разрушения, обходит улицу от моста до реки по Заводскому переулку, словно моля небо о пощаде людям… Жертвою огня сделался весь лесопильный завод, со всем заготовительным материалом, конторою и жилыми домами. Большая опасность грозила деревянному мосту, который несколько раз загорался, но усилиями пожарных его удалось отстоять…»

«1 июня 1891 г. возник пожар на Петровском форштадте; громадное зарево осветило весь город. Сильная буря дала возможность скоро распространиться огню. Пламенем был охвачен целый квартал, одновременно горели дома Лемана, Перчаткина и Иванова, но благодаря усиленным стараниям пожарных распространение огня было быстро приостановлено…»

«В 1900 г. с Нарвскими пожарными произошёл первый несчастный серьёзный случай: 16 марта загорелся двухэтажный деревянный дом М. Котт. Огонь быстро охватил весь дом, многие жильцы, спасая свою жизнь, вынуждены были выскакивать из окон на улицу в одном белье. О спасении имущества нечего было и думать — всё оно сделалось жертвой огня. За острым недостатком воды дом пришлось разломать и растащить по брёвнам. Когда прибывшие пожарные энергично принялись за тушение горевшего дома, внезапно раздался страшный треск, и в ту сторону, где работали Городской и Ивангородский отряды, рухнула дымовая труба, придавив собою нескольких пожарных добровольцев…»

 

В 1903-м Ивангородский отряд преобразовали в Ивангородское пожарное общество в городе Нарве. В годы Первой мировой войны отряд тушил пожары и перечислял средства на лечение раненых.

Во время Освободительной войны его команда, кроме борьбы с пожарами, несла караульную службу в городе. Во второй половине 1930-х Ивангородское пожарное общество, являвшееся членом Эстонского пожарного общества и насчитывавшее 425 человек, превратилось в Янилиннский отряд Нарвского добровольного пожарного общества. Оно приобрело несколько участков земли, на которых устраивались различные культурные мероприятия, в том числе — 1-й всегосударственный слёт русских хоров в Нарве (1937). Вообще в течение всей деятельности Нарвское ДПО не только сражалось с огнём, но и развивало широкую общественную и культурную деятельность, став настоящим культурным центром для русского населения Янилиннского форштадта.

В 1945-м, после Великой Отечественной войны, пос. Ивангород вошёл в состав Кингисеппского района Ленинграда (ныне Санкт-Петербург), и эстонская часть истории пожарного общества закончилась. Но его славные традиции там чтут до сих пор.

А в заключение хочется привести последние стихи Александра Вертинского, посвящённые его родному Киеву:

Здесь тогда торговали мороженым,

А налево — была каланча…

Пожалей меня, Господи, Боже мой!…

Догорает моя свеча!…

Как видим, именно пожарная каланча входила в состав главных символов, напоминавших замечательному шансонье о милом его сердцу прошлом…

Читайте по теме:

Пожары в Эстонии: смертей меньше, но целый «школьный класс» погиб