Игорь Круглов: «Солёный вертеп» в советском Таллинне, привлекавший бомонд, иностранцев и КГБ

Наше повествование — не детективный рассказ, поэтому сразу скажем, что убийство вскоре раскрыли, и выяснилось, что совершено оно было на почве ревности. Но всё-таки, думается, глубинной причиной несчастья стали страсти, которые часто кипят в подобных заведениях. Возможно, кто-то назовёт такое мнение чересчур морализаторским, это его право, никому не хочу его навязывать. Но хочу вспомнить один из рассказов А.П. Чехова, где разгулявшийся купчик требует от извозчика отвезти его в «Salon des varietes», а тот отвечает: «В Солёный вертеп? Тридцать копеек!»

«Вы заносите ногу на первую ступень, и вас обдаёт уже сильнейшими запахами грошового будуара и предбанника. Слегка подпившие посетители… Быть немножко «подшофе» — более чем обязательно… Если входящий посетитель улыбается и мигает маслянистыми глазками, то это хороший признак: он не умрёт от тоски и даже вкусит некоторое блаженство. Горе же ему, если он трезв! Ему не понравится Salon des varietes, и он, пришедши домой, высечет своих детей, чтобы они, выросши, не ходили в Salon… Слегка подпившие посетители ковыляют вверх по лестнице, вручают привратнику свои билеты, входят в комнату, увешанную изображениями великих, потягиваются и храбро устремляются в круговорот. По всем комнатам снуют взад и вперёд, из двери в дверь, жаждущие сильных впечатлений, — снуют, мнутся, слоняются из угла в угол, как будто бы чего-то ищут… Что за смесь племён, лиц, красок и запахов! Дамы красные, синие, зелёные, чёрные, разноцветные, пёстрые, точно трёхкопеечные лубочные картинки… А какие чудные имена: Бланш, Мими, Фанни, Эмма, Изабелла и… ни одной Матрёны, Мавры, Палагеи!.. Частицы румян и пудры, пары алкоголя взвешены в воздухе… Тяжело дышать, и хочется чихнуть…Впрочем, уйдёмте! Как приятен выход! Будь я содержателем Salon des varietes, я брал бы не за вход, а за выход…»

Один раз, когда-то давно, автору этих строк довелось побывать в подобном месте. Дело было у «городи Парыжи». Не помню, то ли до поездки в инкубатор всех парижских эксцессов — «чёрные окраины» (станция метро «Форт Обервилье»), то ли после. Солёный вертеп назывался «Мулен Руж». Сельскохозяйственно-коммунистическое название. Мельница, да ещё красная. Смычка города с деревней, крестьянства с рабочим классом. Перед посещением посмотрел фильм с Габеном «Канкан», где Жан-Алексис играл основателя «Мулен Ружа».

Теперь меня в подобные заведения никакой коврижкой не заманишь. Даже если станут доплачивать, не пойду. А тогда пришлось заплатить 100 франков — немалые деньги, по тем стародавним временам. Сидел, смотрел, сравнивал с фильмом, вспоминал моего любимого Габена. Пришёл к выводу: фильм так себе. И не лучшая его роль. А сценическое действо ещё хуже. Хотя чего иного можно было ожидать на Пляс Пигаль, с которой хочется удрать как можно скорее?

По ходу шоу какие-то мускулистые пираты в трико то ли похищали, то ли спасали амазонок с тонущего корабля. Те просили о помощи, а потом хихикали. Ну и, естественно, кордебалетили. Запомнился громадный аквариум, который поднимался из глубины сцены: в нём шастала кошмарная анаконда. Короче, страшно — аж жуть. Но потом — хэппи-энд, и снова с пиратами сюси-муси и канкан. Шампанское, помню, было вкусное. Всё остальное — белиберда. Хотя, надо сказать, в сравнении с нынешними адскими действами вполне себе «невинная». Никаких стриптизов или запредельно развратных выкрутасов.

В советских варьете, судя по редким кинокадрам и воспоминаниям бывалых (сам не бывал), дело происходило похоже, только ещё «скромнее» и проще. Но всё равно страсти и излишества всякие нехорошие разжигались вовсю. Конечно, такие заведения создавались в первую очередь для того чтобы показать Западу, что мы, мол, тоже цивилизованные. Ну а ещё с целью при помощи страстей и излишеств выудить «инфу» — и о приезжих, и о своих. Но об этом позже.

Были такие заведения и в Москве (кстати, недавно сняли какую-то детективную сериальную галиматью о них), и в Киеве, и в некоторых других столицах братских республик. Пионером в этом смысле была Балтия. Кто конкретно их разрешил в стране, строившей коммунизм, неведомо, но без КГБ, конечно, дело не обошлось. А вот что касается таллиннского «Виру», тут доподлинно известно, что появилось оно по приказу министра культуры СССР Екатерины Фурцевой. И что в нём однажды побывал сам «железобетонно-моральный» (пишу безо всякой иронии, ибо отношусь к этому неординарному человеку и реформатору с уважением) председатель Совета министров СССР А. Н. Косыгин. Думается, конечно, не с целью поглазеть на «клубничку», а проконтролировать и оценить инициативу своей подчинённой. Вероятно, увиденное его удовлетворило, раз «солёный вертеп» не закрыли. Здесь был строгий дресс-код: костюмы, галстуки, чулки и т. д. Однажды туда не пустили даже поэта Андрея Вознесенского, который явился без пиджака…

Факт пионерского появления варьете именно в Эстонии не случаен. Ведь Балтия неофициально относилась к разряду советских республик, представлявших собой как бы государства в государстве. Тогда ходили анекдоты про США — «Соединённые штаты Армении», ФРГ — «Федеративную республику Грузию», и им подобные. Эстония стояла в том же ряду.

О ней, Латвии и Литве говорили: «Прибалтика уже живёт при коммунизме». Жители других советских регионов, приезжая сюда, словно бы попадали за границу, за «железный занавес». Здесь можно было купить многое из вечного советского дефицита, посидеть на воздухе за столиками уличных кафе (в других республиках таких кафе почему-то не имелось), получить высококачественное обслуживание, соприкоснуться с общей высокой культурой населения и «преданьями старины глубокой»… И, в том числе, сходить в варьете, о котором ходили слухи, что там показывают чуть ли не стриптиз.

Вообще в Таллинне функционировало целых четыре варьете. Одно называлось «Бар-варьете» и находилось в кафе по улице Харью. Остальные три действовали в отелях «Олимпия», «Таллинн» и «Виру», о котором мы сегодня ведём речь. Фрагменты из их шоу показывали в телепрограммах и фильмах про «загнивающий Запад». В них были бармены, виртуозно взбивавшие коктейли, всякие там хиппи-«неформалы» и, конечно, «ночные бабочки» в «мимо-юбках», соблазнявшие гостей на любовные интрижки. Это не раз заканчивалось скандалами с обманутыми половинами и даже драками. Но главной задачей интриганок была работа на КГБ, поэтому их называли «ледями невидимого фронта в невидимых погонах».

Уже после развала СССР в прессе сообщалось, что в гостинице «Виру» несколько десятков номеров были оборудованы прослушкой спецслужбы, а для работы её технического комплекса отводился целый этаж. (Впрочем, удивляться нечему, ибо подобное происходило в большинстве крупных гостиниц, если не во всех.) И именно поэтому в народе прошёл слух, что несчастная Эне Лейус погибла из-за каких-то шпионских разборок. Однако это не так.

Как выяснило следствие, убийцей оказался ревнивый бывший муж Тоомас, экс-чемпион по теннису и финалист Уимблдонского турнира. Казалось бы, «бытовуха». Но в каком-то смысле эта трагедия стала символом разрушения душ в порывах низменных страстей, царящих в «злачных местах». Во всяком случае, такова точка зрения автора этих строк. Перефразируя Чехова, можно сказать, что выход из них — и из мест, и из страстей — бывает куда гораздо дороже входа…