Игорь Круглов: Юлиус Куперьянов — русский поручик, который стал командиром тартуских партизан

Не надо грустить, господа офицеры,

Что мы потеряли — уже не вернуть.

Пусть нету Отечества, нету уж веры

И кровью отмечен нелёгкий наш путь…

Это строки из эмигрантской песни гораздо более позднего периода — 1970-х годов. Она входила в репертуар Михаила Гулько, Аркадия Северного и других исполнителей неподцензурного «шансона», наряду с такими запрещёнными на официальной советской эстраде шлягерами, как «Поручик Голицын», «Степь, прошитая пулями», «Белые на синем» и др. Конечно, нередко во многих из них сущность белого движения и реалии быта белогвардейцев по-кабацки опошлялись или утрировались, но порой проступали и черты, чётко характеризовавшие и то время, и душевное состояние героев. В вышеприведённых строках, думается, оно проступает очень выпукло.

Действительно, после отречения царя Николая II, которого вынудил это сделать высший генералитет, и после свержения монархии и кровавого хаоса двух революций офицеры бывшей императорской армии оказались в крайнем смятении и растерянности. Сочтя, что первая и единственная присяга государю уже недействительна, многие из них оказались перед искушением приносить её последующим властям. Часть из них присягнула Временному правительству и после его падения ушла в Белую гвардию, часть — большевикам. Были и такие низшие чины, что вливались в уголовные формирования, подобно Тимке из шайки «Батьки Ангела» в культовом сериале «Адъютант его превосходительства», но этих изменников, конечно, офицерами считать никак нельзя.

Перед подобным выбором оказался и Юлиус Куперьянов (1894–1919). За его спиной имелась богатая героическими поступками военная биография. Был призван двадцати одного года от роду. На полях Первой мировой, несмотря на свой молодой возраст, руководил полковой командой разведчиков. Был тяжело ранен в ногу. Получил в награду шесть (!) русских орденов, в том числе Георгиевский крест 4-й степени с лавровой ветвью, представление на который давали только солдатские полковые комитеты, что свидетельствовало о большом уважении к начальнику у рядовых.

 

Сей знак отличия для нижних чинов был учреждён в 1807 году и структурно причислен к военному ордену Святого Великомученика и Победоносца Георгия — высшей военной награде Российской империи. С 1807 по 1856 годы она имела одну степень, далее — четыре. С 24 июня 1917 года Георгиевский крест начали вручать и офицерам за личную храбрость, по представлению общего собрания матросов корабля и солдат воинского подразделения (что и произошло с Куперьяновым). Крест 4-й степени являлся высшей наградой для унтер-офицеров и солдат за боевые заслуги и храбрость. Поначалу у него было несколько неофициальных наименований: Георгиевский крест 5-й степени, Солдатский Георгиевский крест, Солдатский Георгий (Егорий) и др. В 1913-м официально переименован в Георгиевский крест.

Но Куперьянов имел не только «Георгия». Он был отмечен также орденами Святого Владимира, Святой Анны 2-й степени с мечами, Святого Станислава 2-й степени с мечами, Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом, Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом. Банты указывали на статус награждённого (офицер) и характер награждения (боевое). В фалеристике (науке о наградах) говорится о том, что мечи имели аналогичное значение, они пришли на смену бантам, но затем банты вернули. Их наличие в орденских планках означало офицерское отличие, которое не могли получить гражданские чины.

Словом, он мог сделать блестящую карьеру и у белых, и у красных. Однако 24-летний экс-поручик русской армии Юлиус Куперьянов решил послужить родине своих предков — Эстонии, которая объявила о независимости 24 февраля 1918 года.

Он родился в деревне Лахово Псковской губернии, куда перебрался его дед из-за конфликта с неким немцем — хозяином мызы в городе Ряпина тогдашней Эстляндской губернии. Отец получил по наследству небольшой хутор, где Юлиус и появился на свет. Крестили его в Пскове, в лютеранской церкви святого Якова. В 1904 году семья Куперьяновых переехала в Юрьевский уезд Лифляндской губернии (ныне Тартуский уезд Эстонии). Там мальчик получил образование в министерской школе и учительской семинарии. По окончании её в 1914 году стал преподавать в приходской школе посёлка Камбья.

 

Будучи призванным в армию, прошёл военную подготовку в новгородском пехотном запасном батальоне. Затем Куперьянова перевели в Петроградскую школу прапорщиков пехоты (или, как тогда говорили, инфантерии), после чего произвели в чин прапорщика и отправили на фронт в 5-й гренадёрский Киевский Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича полк, располагавшийся под Барановичами. В полку Юлиус проявил недюжинную отвагу, и его назначили командиром разведкоманды.

5 ноября 1916 года высочайшим приказом был определён в поручики (соответствует современному званию старшего лейтенанта). В июле 1917-го получил ранение в ногу и был эвакуирован в московский госпиталь. После этого началась его эстонская военная история. Пройдя курс лечения, он уехал в Тарту, где стал заместителем командира запасного батальона Эстонской национальной дивизии.

 

В 1918-м, когда республику оккупировал немецкий ландесвер, Куперьянов занялся созданием в Тарту подпольных отрядов самообороны «Омакайтсе». Эта военизированная организация, созданная в 1917-м, тогда боролась против немецкой оккупации и большевиков, но впоследствии, в годы Второй мировой, кроваво запятнала себя сотрудничеством с нацистской Германией. Члены «Омакайтсе» уничтожали евреев и сторонников советской власти, несли караульную и конвойную службу в концлагерях, устраивали облавы на партизан и окружённых советских солдат. Думается, поручик Куперьянов, что называется, перевернулся бы в гробу, если бы узнал об этом. И уж, конечно, ни в коем случае не состоял бы в ней, если бы дожил.

Партизанский отряд Куперьянова возник в связи с хаосом, царившем в конце 1918 года на эстонском Южном фронте. Когда силы большевиков захватили Тарту, Куперьянов со своими людьми отступил в район Пыльтсамаа. Там же и было закончено формирование Тартуского партизанского батальона, который среди бойцов именовался Куперьяновским.

Символом куперьяновцев была «Адамова голова» — череп со скрещенными костями. Они позаимствовали эту символику у Российской армии, где она была принята ещё во время Отечественной войны 1812 года.

 

Символика имеет христианское происхождение. По Священному Преданию, прах Адама находился на Голгофе, где произошло Распятие Христа. Согласно православному учению, по промыслу Божьему кровь Христа омыла череп Адама и в его лице всё человечество от греховной скверны, даровав этим возможность спасения. Такой герб на головных уборах был официально учреждён императором Николаем II в начале XX века для одного из регулярных кавалерийских полков — Александрийского гусарского. Использовалась данная символика и в войсках других государств, но там она носила иное значение.

4 января 1919 года батальон принял участие в сражении за освобождение Тарту. А 31 января Юлиус Данилович Куперьянов получил смертельное ранение под Валга, после чего умер в госпитале в Тарту 2 февраля 1919-го.

 

Похоронен там же на кладбище Раади. Республика наградила его посмертно: за военные заслуги — Крестом свободы первого разряда второй степени, а за храбрость — Крестом второго разряда второй и третьей степеней.

Читайте по теме:

Адмирал фон Эссен — последний командующий Балтийским флотом Российской империи