Вячеслав Иванов: Бойцы невидимого фронта. И бойцыцы…

Часть I

Вдова профессора Визе

Но продолжим о бойцыцах. Заодно, чтобы не быть обвинённом в плагиате, признаюсь: авторкой этого задорного воинского звания (разумеется, в качестве шутливого неологизма) является Инна Иосифовна Гати — завотделом информации газеты «Советская Эстония», под началом которой работал в семидесятые годы (страшно вымолвить!) прошлого столетия Сергей Довлатов.

Собственно, именно об этом издании и нескольких связанных с ним событиях и персонах и пойдёт речь.

…Вызывают меня как-то к Генриху Францевичу Туронку, главному редактору всё той же газеты всё в тот же описываемый период, чьё имя благодаря всё тому же Сергею Довлатову навсегда вписано в историю — как минимум советской/русской литературы — если не золотыми, то очень яркими буквами. Сам он, кстати, свою фамилию не склонял; видимо, в падежах она казалась ему несерьёзной: Туронка, Туронку, о Туронке… Но мы всё-таки будем писать в соответствии с правилами если не полит-, то хотя бы грамматической корректности.

Слово «вызывают» в данном случае следует толковать расширительно. Потому что я не просто болтался по редакционным коридорам или сидел в знаменитом баре Дома Печати на Пярнуском шоссе, 67а, а находился на своём трудовом посту — в славном городе Нарва. Откуда мне и предписывалось явиться в кабинет шефа не позднее одиннадцати часов следующего утра.

Стало быть, разговор предстоял серьёзный…

Генрих Францевич не стал меня разочаровывать и сразу взял быка за рога:

— Слава, вы у нас работаете полтора года, пора вам уже подняться над текучкой и взяться за что-то серьёзное.

…Если вы видите в таком зачине что-то похожее на довлатовские рассказы из цикла «Компромисс», то моей вины здесь нет: из песни слова не выкинешь. Что-то похожее мог бы написать любой из моих тогдашних коллег.

Но продолжим с паузы:

— Хоть вы и начинающий журналист (уточню: с учётом предыдущего опыта в Новосибирске общий стаж публикаций в профессиональных изданиях у меня уже подбегал к восьми годам, однако не станешь же спорить с главным), но способности у вас, бесспорно, имеются. Так что пора, мой друг, пора!

Не возражаю, робко ковыряю носком ботинка редакторский ковёр, всем видом показывая полную готовность выполнить любое задание люб(им)ой партии и люб(им)ого правительства

Выдержав многозначительную паузу, Туронок продолжил:

— Близится знаменательная дата, 60-я годовщина отплытия исследовательского судна «Святой Фока», на борту которого находился тогда ещё совсем молодой, но уже известный полярный исследователь Владимир Юльевич Визе…

Тут Генрих Францевич строго посмотрел на меня, как бы ожидая соответствующей реакции. Я не подкачал, выразив приличествующее моменту глубокое понимание и внимание. Хотя, если честно, и про корабль, и про Визе слышал впервые в жизни.

…Убедившись, что я проникся, шеф произвёл впечатляющий заключительный аккорд:

— В Нарве ныне живёт и здравствует вдова профессора Визе, Ольга Сергеевна Штаммбург-Визе. Вам как нашему собкору в Нарве надлежит встретиться с ней и подготовить к юбилейной дате соответствующий материал. Инна Иосифовна передаст вам письмо с координатами героини вашего очерка…

Ещё раз оценив на глаз степень моей профессиональной зрелости и способности совершить ожидаемый рывок к высотам мастерства, Туронок благожелательно кивнул и тепло пожелал мне успеха… Насколько я оправдал его надежды и доверие, не мне судить. Если вас это интересует, можете, не пользы ради, а хотя бы любопытства для, пройти по этой ссылке.

Но история на этом только начинается…

Какое реально отношение к Эстонии имел «Святой Фока», в августе 1912 года вышедший в море от причала Архангельского порта, я так и не понимаю до сих пор.

Не может же это объясняться только тем, что в Нарве 60 лет спустя проживали две Ольги (сама Ольга Сергеевна и их с профессором дочь Ольга Владимировна), имевшие более-менее прямое отношение к исследователю Арктики, ставшему впоследствии действительно знаменитым учёным. Его имя, к слову, присвоено острову, который профессор Визе открыл, не отходя от письменного стола.

На самом деле если бы результат ответственнейшего редакционного задания исчерпывался упомянутой публикацией, то я вообще вряд ли когда-нибудь вспомнил об этом эпизоде своей профессиональной биографии.

Об одном досадую — что в те годы даже помечтать не мыслилось о таких пустяках, как хотя бы компактный диктофон, не говоря уже об ай- или смартфонах. Приходится полагаться на свою память, с которой у меня пока (тьфу-тьфу-тьфу!) всё в порядке.

К сожалению, жёсткие рамки сугубо партийного агитпропа не позволили мне тогда написать полноценный очерк об этой встрече. Правильнее — о нескольких встречах, потому что одной знакомство с Ольгой Сергеевной обойтись не могло по определению. И сказать, что рамки эти были жёсткими, значит не сказать ничего…

Если вы прошли по предложенной ссылке и в итоге представили себе чопорную, в седых буклях, эдакую «цирлих-манирлих» даму, то забейте. Внешне, да и манерами, она напоминала знаменитую исполнительницу русских песен и романсов Аллу Баянову. Их объединяла не только принадлежность к миру музыки (правда, Ольга Сергеевна никогда не пела с эстрады), но и наличие в их биографии таких стран, как Румыния и Франция. Правда, под разным «соусом».

— Ах, мой юный друг, — говорила вдова профессора (как выяснилось позднее — гражданская, если в нынешней лексике, т. е. их брак не был оформлен официально, но свою дочь Владимир Юльевич Визе признал по закону), откинувшись на спинку удобного вольтеровского кресла и затягиваясь душистой мальборо, в то время безумного дефицита, — вы не можете себе представить, что тогда были за времена. Эта рэволюция…

Она произнесла фразу с хорошим французским прононсом: раскатисто-картавой Р и следующей за нею Е, в звучании более близкой к Э.

(Окончание следует)