Вячеслав Иванов: Россия как часть Эстонии. Выбор и вызов Давида Самойлова

Последние, без малого пятнадцать из отпущенных ему лет, он провёл в курортном Пярну, который стал для него «внутренней эмиграцией», уходом от официозной литературно-идеологической системы, становящейся всё более жёсткой и удушающей. Хотя он давно уже сторонился этой мертвящей атмосферы: предшествующие пярнускому периоду восемь лет прошли в подмосковной деревне с символичным названием – Опалиха.

Свой отъезд в Эстонию Самойлов объяснил в стихах:

Я сделал свой выбор.
Я выбрал залив,
Тревоги и беды от нас отдалив,
А воды и небо приблизив.
Я сделал свой выбор и вызов…

Литературовед Андрей Немзер (Москва) в своей монографии «Две Эстонии Давида Самойлова» (портал Ruthenia.ru) цитирует дневник поэта: «26 декабря. Наконец уехал в Таллин, по существу бросив все дела и без достаточных денег. (Удивительные всё-таки случаются рифмы-совпадения в судьбах русских писателей. Сергей Довлатов о своём переезде в эстонскую столицу пишет: «Почему я отправился именно в Таллинн? <…> Разумные мотивы отсутствовали. Была попутная машина. Дела мои зашли в тупик. Долги, семейные неурядицы, чувство безнадёжности. Мы  выехали около часу дня. Двадцать шесть рублей в кармане, журналистское удостоверение, авторучка…» – В.И.)

Перед этим были всё те же мутные дни… 27 декабря в Таллине. Меня встретил Яан Кросс, с которым сразу заговорили, как будто виделись вчера. Снова обнадёживающее чувство населённости земли поэтами… 28 декабря. К вечеру пошёл в гости к Кроссам. Эллен – милая, добрая. Чудные дети – Томас и Мария. У них отдыхал душой, оттаивал, чувствовал себя у своих… 29 декабря. Обедал с Кроссами. Настроение чуть проясняется. Раздражение проходит. На дне его – дурное самочувствие и род раскаяния… 1 января. Таллин. Встречали Новый год у Кроссов. Было приятно, мило и трогательно. Целый день то отсыпались, то разговаривали – бесконечно… 2 января. С Галей. 4 января. Уехала Галя. Запойная тоска. К вечеру – тоска умиротворенная».

…Тем, кто не знаком с подробностями биографии Поэта, рекомендую, во-первых, внимательно читать его стихи. И уже потом – многочисленные публикации о нём.

Ему посвящали стихотворные и прозаические строки коллеги по литературному цеху, в числе которых – автор портала «Трибуна» поэтесса, прозаик и драматург Елена Скульская, поэты Павел Антокольский, Евгений Евтушенко, Сергей Наровчатов, Сергей Чупринин…

Патриарх эстонской литературы Яан Кросс вспоминал: «Впервые я встретился с Давидом Самойловым, кажется, в 1960-м году… В Самойлове меня привлекал творческий синтез глубокой, уходящей корнями в прошлое культуры и свежести мыслей тех лет, которые он олицетворял и в духе которых он творил… Давид всегда оставался для меня человеком, существование которого укрепляет веру его друзей в доброту и мудрость мира. <…> Приятно, что Эстония, с которой он связал свою дальнейшую судьбу, дала ему столько тем и мотивов для всего творчества последнего десятилетия. В этом смысле его поэтический труд являет собой лучший образец наведения мостов между культурами разных народов».

В Эстонии, ещё при жизни, было издано шесть его книг, из них одна – на эстонском языке. В книге «Улица Тооминга» (на которой он жил в Пярну) Самойлов написал: «В этом городе, тихом и зелёном, освещённом двойным светом неба и моря, в городе небольшом, но разнообразном, где ещё встретишь старинные постройки и остатки крепостных сооружений, в городе, где мощные деревья в парках расположены с удивительным вкусом, в городе, где все сезоны по-своему хороши – идеальные условия для размышления и творчества».

Из цикла «Пярнуские элегии»:
I
Когда-нибудь и мы расскажем,
Как мы живём иным пейзажем,
Где море озаряет нас,
Где пишет на песке, как гений,
Волна следы своих волнений
И вдруг стирает, осердясь.
…
IV
И жалко всех и вся. И жалко
Закушенного полушалка,
Когда одна, вдоль дюн, бегом —
Душа – несчастная гречанка…
А перед ней взлетает чайка.
И больше никого кругом.
…
VI
Деревья прянули от моря,
Как я хочу бежать от горя –
Хочу бежать, но не могу,
Ведь корни держат на бегу.
…
VIII
Как эти дали хороши!
Залива снежная излука.
Какая холодность души
К тому, что не любовь и мука!

О, как я мог так низко пасть,
Чтобы забыть о милосердье!..
Какое равнодушье к смерти
И утомительная страсть!
…
XI
В Пярну лёгкие снега.
Так свободно и счастливо!
Ни одна ещё нога
Не ступала вдоль залива.

Быстрый лыжник пробежит
Синей вспышкою мгновенной.
А у моря снег лежит
Свежим берегом вселенной.

XII
Когда тайком колдует плоть,
Поэзия – служанка праха.
Не может стих перебороть
Тщеславья, зависти и страха.

Но чистой высоты ума
Достичь нам тоже невозможно.
И всё тревожит. Всё тревожно.
Дождь. Ветер. Запах моря. Тьма.
…

XIV
Вдруг март на берегу залива.
Стал постепенно таять снег.
И то, что было несчастливо,
Приобрело иной разбег.

О, этот месяц непогожий!
О, эти сумрачные дни!
Я в ожидании… О Боже,
Спаси меня и сохрани…*
…
Живя и трудясь в Эстонии, воздавая должное её благотворному воздействию на его творчество, Давид Самойлов не теряет связи со своей «материковой» родиной – русской культурой, тем более что значительная часть этого материка находится неподалёку, в студенческой столице республики, городе Тарту. Именно сюда, спасаясь от борьбы с космополитизмом, переехал в начале 1950-х годов ставший именно здесь знаменитым профессор Юрий Лотман, один из основоположников Тартуско-московской семиотической школы.

В дни празднования 65-летия Юрмиха, как именовали Юрия Михайловича Лотмана его друзья и студенты, поэт откликнулся на это событие, опубликовав в городской газете «Вперёд» (5 марта 1987) впечатления от общения со своим соратником по «внутренней эмиграции»,: «С первой встречи Лотман пленяет простотой обращения, доброжелательностью и некоторой старомодной достойной любезностью. В нём нет никакой величавости жреца науки. Демократизм – не только черта характера Юрия Михайловича, но и его жизненная и научная позиция. И как всякий серьёзный учёный, он пишет труды, понятные лишь специалистам, но в них разрабатываются идеи, которые Лотман хочет сделать достоянием многих. Он умеет излагать сложные идеи ясно и просто. Он понимает задачу науки как познание и проповедь нравственных законов жизни. Он не просто читает курс литературы, он исповедует литературу и проповедует её. Идеи и знания Юрия Михайловича Лотмана гораздо обширнее, чем его почётные звания. Но от Тарту до Москвы и от Москвы до Лондона известно высокое человеческое и учёное звание – Лотман…»

…1 июня исполнится 104 года со дня рождения человека, носящего известное от Пярну до Таллинна и от Таллинна до Москвы высокое человеческое и поэтическое звание – Давид Самойлов…