О том, как поссорились русский царь и французский император

Лучшее доказательство заботы русского императора о сохранении мира с Наполеоном — показания «той» стороны: в своих мемуарах бывший французский посол в Петербурге, герцог Виченцы Арман де Коленкур, рассказывал, как он постоянно уверял своё правительство в миролюбии Александра. Наполеон, желая сложить с себя вину в нарушении мира, отозвал Коленкура — который, по словам его, сделался русским — и назначил весной 1811 года другого посланника.

Российско-французские противоречия

Круг возникших после заключения Тильзитского мира (1807) противоречий очертил сам Наполеон ещё 16 [28] февраля 1811 г. в письме Александру I. В порядке возникновения они касались:

1) возможного восстановления Польши,

2) присоединения герцогства Ольденбурского к Франции,

3) соблюдения Россией условий континентальной системы,

4) «Положения о нейтральной торговле на 1811 г.», называемого в литературе «Таможенным тарифом 1810 г.».

К этому списку можно добавить отказы Александра выдать замуж за Наполеона одну из своих сестёр, о чём французский император по понятным причинам писать не стал.

Разумеется, ни одно из перечисленных противоречий не оправдывает вторжение Наполеона в Россию. Но вот когда начинаешь разбираться в истоках каждого из них, то диву даёшься, какое спокойствие было у нашего императора. Это мне напоминает времена нынешние — ведь, как известно, история развивается спиралевидно.

Отечественные историки по-разному оценивают значение включённых в список проблем. Например, не считаются реальной причиной войны разногласия по польскому вопросу. Схожее отношение и к аннексии Наполеоном герцогства Ольденбургского. Но именно первые две причины очень наглядно демонстрируют, что творилось в Европе накануне 1812 года.

Итак…

«Польский вопрос»

После заключения Тильзитского (1807) и Шёнбруннского (1809) договоров бóльшая часть Европы находилась в зависимости от Наполеона.

К России в тот момент французский император относился вполне нейтрально. Так, в речи от 21 ноября [3 декабря] 1809 г., произнесённой в Законодательном собрании Франции, Наполеон сказал: «Союзник и друг мой, Российский император, присоединил к своей обширной Империи Финляндию, Молдавию, Валахию — тогда это казалось решённым делом — и участок Галиции. Я не соперничаю ни в чём, могущем служить к благу сей Империи. Мои чувства в отношении к знаменитому её Монарху согласны с моими политическими видами».

Русский же император хотел, чтобы Наполеон обязался не восстанавливать в прежних границах Польшу — создание согласно Тильзитскому миру у российских границ зависимого от Франции Великого герцогства Варшавского, где действовала конституция, освободившая крестьян от крепостной зависимости, и без того ухудшало стратегическое положение России.

Чтобы задокументировать эти намерения, 24 декабря 1809 г. [5 января 1810 г.] в Петербурге французским посланником была подписана соответствующая конвенция. Однако Наполеон отказался её ратифицировать, изъявив желание внести в документ правки.

Главные из них были следующие:

По 1-му пункту — вместо обязательства не способствовать восстановлению Польши:

«Его Величество, император Французов, король Италийский, имея в виду отнять у врагов общего спокойствия континентальных держав всякую надежду к его нарушению, обязывается так же, как и император Всероссийский в том, что королевство Польское не будет восстановлено никогда».

По 3-му пункту — вместо того, чтобы не давать впредь прежних польских орденов:

«Отменить прежние польские ордена и все соединённые с ними достоинства и отличия».

Ратификацию конвенции Наполеон саботировал весь следующий год, продолжая тем временем посягать на права соседей:

• 1810 год начался с присоединения к Вестфальскому королевству Ганновера;
• В феврале Наполеон учредил в пользу Рейнского союза Великое герцогство Франкфуртское;
• В июле была упразднена нидерландская государственность, Бонапарт объявил об аннексии всей Голландии;
• В ноябре в качестве Симплонского департамента присоединён Валесский кантон.

В декабре соответствующим декретом были присоединены:

• Ганзеатические города,
• герцогство Лауэнбургское,
• всё прибрежье Немецкого моря между нижними частями Эмса и Эльбы.

Порядок этих присоединений был однотипен: министр иностранных дел подносил императору рапорт, в коем говорилось о необходимости предполагаемых приобретений; этот рапорт вносился в сенат, который без всяких формальностей объявлял о присоединении к империи новых владений.

«Пространство земель, присоединённых к Франции постановлением 13 декабря 1810 года, составляло более 600 квадр. милей, с 1 173 550 жителей, из которых 56 172 кв. миль с 926,550 жителей отняты были у владетелей, принадлежавших к Рейнскому союзу. Королевство вестфальское лишено было четверти земель своих. Великое герцогство Бергское, потерявшее пятую часть владений, получило часть владений, отнятых у герцога Арембергского».

Присоединение к Франции герцогства Ольденбургского

В числе владетелей, потерпевших от декабрьского постановления, оказался и дядя императора Александра — герцог Ольденбургский: его владения находились внутри земель, присоединённых к французской империи.

Наполеон предоставил герцогу «выбор»: сохранить свои владения — но в этом случае он подвергался некоторым «неудобствам» из-за прохождения через земли герцогства французских войск и учреждения французских таможень; получить в качестве вознаграждения за земли своего герцогства другую область.

Герцог ответил, что предпочитает удержать за собою владение, принадлежавшее его предкам почти тысячу лет, и к которому он был привязан чувствами душевного участия и долга. Одновременно герцог известил русского императора — как главу Голштинского дома — о неожиданном предложении, сделанном ему французским правительством.

Едва Александр успел получить письмо, как стало известно, что прибывшие во владение герцога французские чиновники объявили, что им велено опечатать все «казённые суммы» и образовать внутреннее управление страной как области, уже присоединённой к Франции. Взамен Ольденбурга герцогу был назначен Эрфурт с округом.

 

Протест Александра

Российский император через своего посланника в Париже уведомил французов, что:

• по 12-й статье Тильзитского договора герцог был обеспечен насчёт сохранения своих владений;
• герцогство обязано своим существованием России и по пресечении господствующего в нём Дома должно принадлежать Российской империи: следовательно, герцог не вправе располагать этими областями;
• Эрфурт с его округом не может считаться достаточным вознаграждением за герцогство Ольденбургское.

На все эти доводы, изложенные князем Куракиным французскому министру внутренних дел Жану Батисту Номпер де Шампаньи, тот отвечал примерно следующее. Дескать, император Наполеон, предлагая герцогу Ольденбургскому сохранить его владение либо получить взамен другое, не ожидал, что герцог решит остаться, сохранив мнимое господство в стране, окружённой со всех сторон французскими областями. Оставшись в Ольденбурге, герцог уже не мог быть владетельным князем, а сделался бы подданным Франции, что, без всякого сомнения, не соответствовало его планам.

Да, Эрфурт с его округом недостаточен для вознаграждения за Ольденбург: площадь первого составляет едва лишь пятую часть второго; но зато почва Эрфурта более плодоносна, жители богаче, а доходы обоих владений практически одинаковые. В Эрфурте нет дворца, но зато есть большой дом, в котором первое время можно разместиться.

В качестве решающего французский министр привёл ещё один «убийственный» аргумент: мол, в отличие от герцога император Наполеон не поцеремонился ни с Арембергским, ни с Сальмским принцами, владения которых также были присоединены к империи. Так что принцы сделались французскими подданными, сохранив лишь формальное княжеское достоинство. Если император и поступил с герцогом Ольденбургским иначе, то единственно из уважения к русскому императору.

На замечание русского посланника, что Ольденбургское владение принадлежит Дому уже почти тысячу лет, старшая отрасль (потомок) которого царствует в России, Шампаньи ответил, что «за тысячу лет пред сим Карл Великий владел Гамбургом и всеми окрестными странами. Дóлжно, — прибавил он, — покоряться неизбежной силе обстоятельств. Небольшие государства не могут сохранить своей самобытности, коль скоро она несогласна с выгодами великих держав, которые, подобно бурным потокам, увлекают всё встречаемое ими на пути своём».

На этом дело не закончилось — последовали и другие тщетные попытки русской дипломатии достучаться до французов. К своим «аргументам» французы добавили ещё один: если наш посланник не успокоится и подаст протест против действий Франции, о котором в письме предупреждал Наполеона Александр, то это послужит поводом к нежелательным толкам об охлаждении союза между Тюльерийским и Петербургским дворами — нисколько не изменив текущего состояния дел.

Александр это «предупреждение» проигнорировал, и в конце концов всем нашим резидентам была отправлена нота протеста — для передачи тем дворам, при которых они состояли.

Формулировки протеста отличались умеренностью, но Наполеон, привыкший к абсолютной покорности, был весьма им недоволен. Нашим резидентам с большим трудом удалось вручить протест адресатам.

Окончание следует.