— На каких женщин вы, такой представительный джентльмен, обычно обращаете внимание?
— На «хорошо приготовленных».
— Что это значит?
— Надо прислушиваться к французам: «Женщина необязательно должна быть красивой, но женщина непременно должна быть «хорошо приготовленной».
— Умно! Выходит, некрасивых не бывает?
— Почему же? Бывают, если сами того хотят.
— Типа «ты и накрашенная страшная, и ненакрашенная страшная»?
— Накрашенная и размалёванная – две противоположности. Одной любуешься. Другую хочется тут же отмыть мочалкой пожёстче. Неужто трудно сходить на курсы визажистов?
— А вам нравится смотреть, как женщина делает себе макияж?
— Чужая – нет, любимая – да. Она напоминает художника, который умело наносит краски на полотно и каждый раз создаёт неповторимые образы.
— Сколько поэзии в вашей прозе… Насколько я поняла, с «гримировальной грамотой» у дамы сердца всё идеально?
— Почти.
— Отчего же почти?
— Нет предела совершенству.
— Какой вы, однако, привередливый…
— Считайте это моим милым недостатком.
— Уже считаю. Как, по-вашему, почему многие мужчины категорично заявляют жёнам, что марафетиться незачем? Мол, меня и такая устраивает. Чем природа наградила, то и «носи» на лице. Но сами с удовольствием поглядывают отнюдь не на дары природы…
— Синдром скупости. Проще воспеть матушку-природу, чем раскошелиться на приличную помаду или крем.
— Как это откровенно!
— Я за разумную «реставрацию». Коли барышня свежа и аппетитна, как только что сорванный персик, зачем штукатуриться? Но если маячит перспектива превратиться в потускневшее стекло, надо принимать меры. В данном случае настоящий мужчина не станет подсчитывать ложные убытки от визитов жены в салон красоты или от появившихся на её туалетном столике новомодных эликсиров молодости.
— Да услышит вас весь сильный пол!