В последние недели в Петербурге стояла жара — нетипичная, непривычная, выборочно невыносимая жарища. Выборочно — ибо выбор есть практически в любой ситуации. Ведь одно дело — плавиться целый день в квартире с окнами на юг (поход до магазина и обратно не считается) или делать дела в центре города посреди раскалённого асфальта (всё равно лучше на улице, нежели сидеть летом в помещении); и совершенно иное — сутками пребывать на даче в Комарово в пяти минутах езды на велосипеде от залива.
Перемещаясь в эти дни по городу, я с нескрываемым ужасом обозревала джентльменов и дам, наглухо упакованных в дресс-код: костюмы, галстуки, закрытая обувь. Где-то даже (о, ужас!) на глаза попадались красавицы в чулках.
Ощущения от капрона, приклеивающегося к ногам, визуально сродни картине, когда плавящийся полиэтиленовый пакет намертво пристаёт к содержимому этого самого пакета. Разве что без запаха. Из своей раннебанковской деятельности до сих пор с содроганием вспоминаю период, когда даже в жару на работе практиковался строгий дресс-код (хотя судя по тому, что именно нынешним летом побит температурный рекорд аж 1941 года, сейчас гораздо жарче). Сильно стесняясь, я тогда ездила на работу в костюме, но в босоножках на босу ногу. Недостающий антураж в виде туфелек и чулок тем не менее появлялся чуть позже ‒ под столом (!) в кабинете. Требовалось на доодевание от силы две минуты — процесс был доведён до автоматизма.
Уж не знаю, какой железобетонный довод мог бы теперь убедить меня в целесообразности дресс-кода в зной. Пользуясь внеофисной жизнью, я по максимуму сократила количество одежды, в которой считаю допустимым выходить из дома. Критически позволительный минимум в моём случае — шортики, именуемые в народе «алкоголичками» маечки, купленные 15 лет назад в Камбодже босоножки, солнцезащитные очки, часы да колечки с браслетами. Я запросто отказалась от «женских увеличителей красоты», но от колечек с браслетами отказываться мне и в голову не пришло.
Разодетая, ой, раздетая подобным образом, попыталась я проанализировать, почему мне нравится всё, что делает женщину нарядной — аки новогоднюю ель в канун праздника. Думала недолго: как водится, списала страсть наряжаться на бесспорную и упрямую наследственность.
До сих пор в деталях помню прогулку с дедушкой, когда мы, выехав с севера города, как бы мимоходом (!) оказались в центре, где зашли в «Пассаж». Зашли просто полюбопытствовать: а что есть в продаже (на дворе стояли голодные перестроечные годы). В центральной галерее мы увидели длиннющую очередь. Полюбопытствовали, а что дают? Давали туалетную бумагу. Решили постоять. Несмотря на юный возраст — я тогда ещё, что называется, пешком под стол ходила, — дедуля доверил мне минут 10 постоять самостоятельно, а сам пошёл глянуть на отсутствие товаров в других отделах. Вернулся он точно в срок (бывший военный), но с «уловом» — бусами для бабушки. Как сейчас помню, бусы стоили 30 рублей (солидная, между прочим, по тем временам сумма). Нитка из стекла — казалось бы, ничего особенного, просто бижутерия. Но мне они тогда показались предметом неслыханной роскоши. Сказались влияние «Каменного цветка» Павла Петровича Бажова, которым мы с дедушкой тогда зачитывались, и впитанная с молоком любовь к обновам. Как бы то ни было, но сказочные стеклянные бусы храню по сей день, иногда надеваю. Такая вот семейная реликвия.
Бабуля бусы обожала. Дед её в этом поддерживал и постоянно дарил новые. Не считая бус, из украшений бабуля носила золотые кольца с камнями и цветочные броши. Колец было много; цветы изготавливались на заказ в модном ателье; а вот серьгам же особого внимания не уделялось — «есть и есть, дырочки в ушах не зарастают, и ладно» (тогда было модно прокалывать уши, а, чтобы дырки не зарастали, постоянно требовалось носить серьги). Поэтому серьги были одни-единственные — знаменитые советские «розочки».
Меня дед воспитывал в том же духе — девочка с детства должна привыкать к украшениям, чтобы в дальнейшем уметь их носить. Первое золотое колечко мне было вручено на 16-летие. Дарились украшения и до этого. Но во избежание потерь их лишь показывали, а потом забирали и прятали. Вполне разумно: дитятко по недомыслию запросто могло фамильным серебром и куличик в песочнице украсить.
В день, когда мне исполнялось 16, дедушка взял выходной. Семейное торжество было запланировано на вечер, а утром мы поехали… в отделение милиции, чтобы получить первый в моей жизни паспорт. А до этого мы заехали… в парикмахерскую, где мне сделали первую в моей жизни укладку. Это понадобилось, чтобы хорошо вышли фотографии в фотоателье, — дедушка всерьёз считал, что фотографии в паспорте должны быть «красивыми». После милиции теперь уже взрослую девушку с паспортом дедушка повёл… в ювелирный магазин. Так первый раз в жизни я и паспорт получала, и выбирала себе кольцо.
Описываемые подходы к ухаживанию дедушке привила его мама, моя прабабушка Фаня. Она-то и ввела в семье традицию ювелирных подарков «на будущее». С пелёнок одаривала мою маму, потом одаривала меня. Дарила серебряные шкатулки, ложечки, подносики. На каждом изделии делалась дарственная надпись с указанием кому, от кого, в честь чего и когда. Объясняла она это просто: красивая женщина должна иметь стильные красивые драгоценности и красивый дом. Поэтому она дарит то, что не подарят родители и мужья, — украшения для дома.
Сама же баба Фаня в выборе украшений была сдержана. За раз надевала не более двух предметов, хотя шкатулки у неё ломились от колец, брошей, кулонов и цепочек — всё исключительно из золота и бриллиантов. Бусы её не интересовали.
Мама пошла в них обеих. В её шкатулках можно обнаружить и серьги, и бусы. А колец и браслетов там столько, что вполне можно было бы полностью украсить ёлку высотой под потолок. После ухода папы в отставку бриллианты перестали её интересовать от слова «совсем». Им на смену пришли янтарь и жемчуг. Янтарь мы наперегонки везли из Калининграда и Светлогорска, где часто и подолгу отдыхали. Жемчуг скупала я, томясь от ничегонеделания длинными знойными днями на пляжах Паттайи.
Так к совершеннолетию я была уже, что называется, девушкой с приданым и с тщательно взращённой тягой ко всему яркому, нарядному и блестящему — на зависть всем сорокам города.
А какие у вас семейные традиции?