Пашка сделал две важные, по его мнению, покупки: отдал пару сотен евро за новый телевизор и в тысячу раз меньше — за кота. Пока радостная семья суетилась вокруг электроники, бережно распаковывая её, подсоединяя антенну, Пашка извлёк кота из мешка и начал думать над именем. Кот, не будь дурак, куснул и цапнул хозяина за руку.
— О, звать тебя отныне Кактус! — провозгласил товарищ.
Имя понравилось супруге и детям, кот тоже не протестовал, но потребовал три плошки, место для сна, пять мячиков и внимания. Дети всё это ему предоставили.
Насчёт внимания, правда, вышли трудности: почти всё свободное время в семье уходило на просмотр телевизора. Дошло до того, что даже есть стали отдельно: младшие ужинают за столом на кухне, а взрослые впиваются взглядом в экран, суетливо переключают программы с одного скандала на другой, затем — на новости, а уж после ужина — и на мультфильмы. Которые тоже не назовёшь добрыми: какие-то косоротые уродцы, говорящие противоестественными голосами, к каждой фразе добавляющие неизменное «вау!» или что-то похожее. Дети отрешались от действительности и погружались в месиво кричащих красок, междометий, надуманных проблем.
— Слушай, у них, я заметил, даже взгляд становился каким-то стеклянным, — говорил Пашка. — Вообще как чужие. Потом полчаса требовалось, не меньше, чтобы в себя привести. Только Кактус и спасал: подойдёт, мордой в ногу ткнётся, лапой толкнёт ласково, мол, погладь, что ли, для разнообразия, — только тогда к действительности возвращались.
Впрочем, к взрослым это тоже относилось: они гораздо больше переживали перед телевизором о последствиях очередной пандемии в Италии, падении курса македонского динара, строительстве очередного газопровода в сторону Германии, коррупции на Украине, чем о, например, судьбе детей капитана Гранта, о которых давно уже хотели почитать своим детям перед сном. Та же участь ждала героев Нарнии, двух капитанов, Дениску с друзьями и старика Петсона. Да и собственное чтение забросили основательно.
— И это, между прочим, постом! — воздевал Пашка вверх указательный перст. — Как эти телебдения совмещаются с бдениями всенощными, которые мы пропускали? — риторически вопрошал он меня. — А с чтением умных и добрых книг, которыми у нас все полки уставлены? То-то.
Да, слаб человек. Не буду осуждать Пашку, заваливать его советами, как его семье избавиться от тотальной изоляции друг от друга, — у самого бед хватает. Только повздыхали вместе.
Кот Кактус, купленный за двадцать центов, был, во-первых, решительнее, во-вторых, наши политесы его мало волновали: он, конечно, тоже никого не осуждал, но способ выхода из создавшегося недостойного положения нашёл быстро. Поняв, что игры с мячиком, беготня за игрушками, танцы у цветочного горшка проблему если и решают, то совсем ненадолго, он приступил к серьёзным мерам.
— Он, что, гад, сделал! — смеялся Пашка. — Запрыгнул на полку, где этот телевизор стоял: там как раз какие-то очередные истерические разборки шли, кто виноват и что делать, — посмотрел на нас с укором и изо всей котовьей силушки спихнул его на пол — я и крякнуть не успел. Вдребезги разбил покупочку. Немая сцена: мы смотрим на кота, он зырит, глаза пузырит, а в глазах его торжество: «Вот вам и пост, граждане. Не всё коту Масленица, между прочим».
После огорчения с телевизором Пашка собрался Кактуса отвезти на незатейливую операцию, избавляющую котов от мартовских переживаний. Но передумал. Просто обозвал его Риббентропычем. Кот надулся: Крузенштерн ему нравился гораздо больше. Пришлось простить.
— Кактус нам книги вернул, читать заново научил! Да, в какой-то мере насильно — но что ж поделаешь, если человек своим умом до простейших вещей не доходит? Похоже, в таких случаях Провидение предусматривает использование неразумных тварей. Хотя ещё и вопрос, кто из нас неразумный.
И в семье восстановился мир. Снова начали читать и музыку слушать — от Баха в восторге. Исчезли «вау!» из речи детей, повышающаяся интонация в разговорах. Говорят спокойно, без надрыва. За одним столом снова собираются, дела обсуждают, смеются вместе. А Кактус-то как доволен!
Такие вот скромные постные радости, которые могут и после поста продлиться.
— Не буду я новый телевизор покупать, — говорит Пашка, — денег жалко, а я жадный. Вон, двадцать центов за котяру отдал — до сих пор переживаю.
Теперь всем нуждающимся предлагает помощь своего Кактуса:
— Это мы раньше котиков «постили» — теперь они за нас взялись! Поститься учат. Перед Рождеством всяко полезно.
Читайте другие материалы автора:
Негрустная история о духоносном коте, которого топили, топили, да не утопили