Доверие бывает разным. И у того, кто доверяет, и у того, кому доверяют. Помимо доверия также существует доверительность. А ещё доверие — не есть доверчивость. Так как последней у меня, к великому счастью, нет, то эта история — об абсолютном женском доверии. Случилась она в Петербурге, но, думаю, и в Эстонии вполне могло бы иметь место нечто подобное.
Пока я собиралась с мыслями на тему доверия, в соцсетях наткнулась на фотографию хорошей знакомой из Таллинна, сделанную год назад. Красота неземная позировала на фоне одного из видовых заведений Петербурга с длинными волосами, кокетливо закинутыми за спину. По женской привычке замечать детали, отметила для себя, что все те полгода, что мы общаемся, стрижка у приятельницы короткая. Подивившись на рисковый характер Красоты неземной, внезапно отважившейся на короткую стрижку, я полюбопытствовала о причинах кардинальной смены образа. Как я и предполагала, были названы меланхолия и неудовольствие от состояния дел на момент стрижки. Понимающе угукнув, я ещё более укрепилась в мысли, что моя история заслуживает как минимум быть рассказанной.
Почти всю сознательную жизнь я носила и ношу каре. То с чёлкой, то с высветленными прядями. То я рыжая, то шатенка, то брюнетка. Даже блондинкой побывала, но мне не понравилось. Я ношу и шпильки, и серые деловые костюмы, и кеды со спортивными костюмами, но причёска остаётся неизменной — каре.
Но однажды со мной приключилась история, в результате которой я на полгода рассталась с любимой стрижкой — но не по причине дурного настроения или желания пересмотреть образ жизни. А как раз по причине того самого доверия.
Как говорится, «дело было вечером, делать было нечего». Сидели мы однажды вчетвером на кухне у друзей. Мы — это я, мой друг и по совместительству стилист Серёга, а также семейная пара — наши общие знакомые. Серёжка за пару дней до этого прилетел из Лондона, где прошёл очередной курс обучения на базе академии Vidal Sassoon Academy. Его буквально распирало от впечатлений, эмоций, новой информации. Мы же, раскрыв рот, внимали. Ребята — как коллеги по цеху, а я — как представитель утомительной и нефантазийной банковской сферы.
В какой-то момент эмоции сместились в плоскость ближайших планов. И тут мечты пересеклись с неромантичной реальностью. Для мастеров той сети салонов, где он трудился, Серёга запланировал провести мастер-класс по новым техникам, освоенным в далёком Лондоне. Планировалось продемонстрировать стильное и новаторское окрашивание, стрижку и приёмы владения ножницами. К сожалению, как нередко случается, эта часть мастер-класса находилась на грани срыва: модель, с который Серёга договорился, внезапно то ли уехала, то ли приболела.
Внимательно слушая Серёгины сетования на тяжёлую парикмахерскую жизнь, находящуюся под влиянием враждебных внешних обстоятельств, мне вдруг отчаянно захотелось хотя бы на мгновение прикоснуться к этому экзотичному вольному миру, побыть его частичкой. После мрачных банковских будней, когда на работу уходило 90 часов в неделю вместо положенных 40, исчезновение модели накануне мероприятия мне показалось легко исправляемой мелочью. При этом я отдавала себе отчёт, что мечтать о том, чтобы стать моделью, конечно, можно, но бесполезно.
Пока я сетовала на проплывшую мимо карьеру модели, хозяин дома, не видевший в происходящем никакой катастрофы, вдруг произнёс: «Не надо ничего отменять, пригласи другую модель. Вон, у Танюшки волосы длинные. Чем не модель?» На этой фразе я вынырнула из несбыточных грёз и с робкой надеждой посмотрела на Серёгу. Мне казалось, что если я проявлю эмоции, смахивающие на радость, то он откажется. Ведь какая из меня модель?
Серёжка запнулся на полуслове, а потом молча уставился на меня, словно впервые увидел. Для понимания: на тот момент мы отметили десятилетие нашей дружбы и останавливаться на достигнутом не планировали. Судя по смене оттенков настроения, смутные сомнения застигли и его. Так я переживала, что не подхожу на роль модели, а он, что я откажусь, если он мне эту самую роль предложит.
В итоге, поняв взаимную заинтересованность, мы таки договорились. Усложняла наш план мелочь: мастер-класс планировался в разгар буднего дня. Учитывая, в каких агрессивных реалиях я тогда работала, усилия пришлось сосредоточить на побеге из банка. Цивильный вариант отпроситься на полдня не рассматривался. О том, что со мной сделают и не стану ли я после чудесного преобразования, например, зелёного цвета, я даже не задумывалась.
В день икс мы собрались в салоне. Не помню, какой благовидный предлог изобрела я, чтобы выбраться с работы. Приблизившись к достижению мечты, я снова принялась переживать. На сей раз меня настиг страх публичности. Как можно стричься не с глазу на глаз с мастером, а публично на глазах у 50 человек?
Серёга переживал не менее меня. Я, правда, обратила на это внимание, только когда подсела к нему в парикмахерское кресло. Тут-то до меня и дошло, что через час я просто могу не узнать себя в зеркале. «Серёжа, только не под ноль», — прошелестела я перед тем, как друг отвернул кресло со мной от зеркала. Серёга кивнул, а дальше я имела возможность лишь слушать его повествование, состоящее исключительно из парикмахерской терминологии и щёлканья ножниц. Испуг прошёл сразу после его кивка: пообещал, значит, всё будет сделано в наилучшем виде. Что, собственно, в итоге и оказалось: на затылке волосы мне состригли почти под ноль, но обещание мастер выполнил — спереди красовалась шикарная пушистая чёлка, игриво спадающая на глаза.
В новую стрижку я влюбилась. Потом раза три просила друга образ повторить, но то время года на дворе стояло неподходящее, то мы отращивали волосы для мероприятий. Сейчас это уже и невозможно, разве что у другого стилиста. Серёжа, всегда буду тебя помнить, светлая тебе память.
Но эксперимент доверия удался на славу: вон, сколько лет прошло, а эмоции до сих пор положительные. А у вас было нечто подобное?
Читайте по теме красоты:
Воскресный антидепрессант Любиной: Труд или красивые будни — что создаёт женщину
Воскресный антидепрессант Любиной: Маленькая, но уже королева
Воскресный антидепрессант Любиной: Змея-татуировка как стимул для спорта