Мне приспичило разморозить холодильник. Мероприятие это хлопотное, поэтому душить непроизвольную инициативу я не стала, покорно отправившись готовить тару под временно складируемые продукты. Но до разморозки дело так и не дошло: морозилка оказалась забита… мороженым. Мой не всегда логически мыслящий ум сообразил, что за час (и это при самом оптимистичном раскладе) при температуре под плюс 30 мороженое превратится в молочный коктейль. Но целую морозилку мороженого ни я, ни любимый не осилим. Напрашивался вывод: или срочно заняться изничтожением пищевых запасов, или же отложить разморозку до лучших, зимних времён.
Кстати (подумала я, обрадовавшись, что удалось отлынить от разморозки), а каково бы мне пришлось, не изобрети кто-то сто с лишним лет назад холодильник?.. В школе я читала, что тогдашнее народонаселение массово спасалось хранением продуктов в специально построенных погребах. Но погреба-то эти строились во дворе! Воображение тут же ринулось в загул: вот я спускаюсь со своего 12-го этажа во двор, лезу в подпол за стаканчиком мороженого и, счастливая, возвращаюсь домой в надежде полакомиться десертом. Не тут-то было! Пока я шла, мороженое по своей консистенции стало напоминать пусть не коктейль, но пюре.
Крякнув от расстройства, отогнала от себя странные фантазии и занялась уборкой. Но воображение сдаваться не собиралось, перед глазами всплыла следующая жанровая сценка: мы с любимым решили выпить по рюмочке ледяной настойки, да с кусочком чёрного хлебушка, сальцем и солёным огурчиком. А где взять ледяную настойку и ледяные рюмки? Опять спускаться в погреб! Но за время подъёма рюмки точно разморозятся. Конечно, можно выпить прямо во дворе. Итак, спускаемся мы такие жаждущие выпить во двор…
Смех смехом, но как всё-таки в старину наши прародители решали сей животрепещущий, особенно летом, вопрос? И в память о каком изобретателе имеет смысл поднять сегодня запотевшую рюмочку с ледяной водочкой?
Заграничная заморозка
Помещения для хранения продуктов, наполняемые льдом, появились уже несколько тысяч лет назад. Снег и лёд заготавливали на замёрзших водоёмах в горах ещё для императора Нерона. А вот в Тёмные века Южная Европа долгое время даже не подозревала, что это может принести пользу в хозяйстве. «Глаза открыл» европейцам путешественник и купец Марко Поло, который после длительного пребывания в Китае написал книгу, в которой упомянул о пользе льда и снега.
В 1686 году итальянец Франческо Прокопио открыл в Париже кафе «Прокоп», ставшее у парижан популярным: в нём продавали экзотику — замороженные щербеты и мороженое.
Начиная с XVIII века ёмкости из фаянса и фарфора заполнялись бутылками с вином, после чего сверху укладывался колотый лёд. Такой своеобразный холодильник подавался прямо к столу.
В 1803 году американский предприниматель Томас Мур, поставлявший в Вашингтон сливочное масло, представил миру изготовленный собственными руками прототип кухонного холодильника. Для изготовления рефрижератора, как предприниматель назвал своё изобретение, он использовал тонкие листы стали, изготовив из них ёмкость для масла. Обёрнутая шкурками кролика, ёмкость была помещена в специальную бадью из кедровых клёпок, и засыпана сверху льдом.
В середине XIX века впервые был получен искусственный лёд. Джон Гори предложил метод, который был использован для создания холодильников, применяемых в пивоварении и мясной промышленности, а также железнодорожных вагонов-холодильников.
В 1858 году был получен искусственный холод за счет абсорбции аммиака — это колоссальное открытие 20 лет спустя помогло создать компрессорный агрегат, способный производить искусственный лёд в больших количествах. Крупные холодильные установки сразу же начали использоваться на бойнях и пищевых фабриках.
В 1911 году фирма «Дженерал Электрик» наладила выпуск холодильников почти современного типа: холодильная машина помещалась в кухонном шкафу. Однако она слишком громко шумела и плохо пахла из-за того, что работала на газу.
Бесшумный и непахнущий холодильник разработал датский инженер Стиндруп в 1926 году. После этого холодильник быстро стал в Америке популярным бытовым прибором. Его даже называли «домашней фабрикой холода». Правда, первые холодильники стоили в два раза дороже, чем автомобили марки «Форд».
Кабаны на Неве
Русские предприниматели искренне не понимали, зачем их коллеги за океаном тратят время и деньги, строя технологически сложные по тем временам агрегаты для замораживания и хранения продуктов. А те русские купцы, которые пытались заимствовать американский опыт, сталкивались с недоверием коллег, и их холодильные начинания, как правило, заканчивались банкротством.
Поэтому в России холодильники вообще и бытовые холодильники в частности на протяжении многих десятилетий в качестве предметов первой необходимости никто не рассматривал. Кому нужен дорогущий прибор для создания того, чего в стране большую часть года и без того предостаточно, да ещё и бесплатно?..
Да и летом, которое некоторые отечественные остряки именовали «пародией на европейскую зиму», испокон веку проблема сохранения продуктов решалась без сложных иноземных ухищрений. При каждом более или менее состоятельном доме устраивалии ледники (врытые в землю срубы, укрытые толстым настилом, поверх которого насыпалась земля и укладывался дёрн), куда зимой набивали лёд или, на худой конец, снег, медленно таявший до следующей зимы. Такой ледник позволял хранить скоропортящиеся продукты длительное время.
Роскошью считалось иметь комнатный «ледяной шкаф». Внешне он напоминал современный холодильник с ящиком для льда и двойными стенками, куда укладывали теплоизолирующий материал. Это могли быть войлок, опилки, пробковые листы, а в дорогих моделях — даже фарфор. За счёт таяния льда в шкафу поддерживалась температура +7 °C. Вода отводилась по резиновой трубке в ведро.
В домах победнее имелись погреба со льдом. Единственной сложностью в использовании таких «морозильников» всех типов была заготовка льда в крупных городах, включая столичный Петербург, но с нею вполне справлялись артели поднаторевших в распилке льда мастеров.
Откуда же брался лёд?
Как только река замерзала (а в том же Петербурге случалось это уже в конце ноября), в город стекались крестьяне из ближайших селений. Наступало время заготавливать лёд.
В это время на Неве работали артели ледорубов, называемые в газетах «ледоколами». Они-то и заполняли придомовые ледники крупными льдинами правильной формы — «кабанами».
В очерке «Зима в Петербурге» французского живописца Фарамона Бланшара, побывавшего в столице Российской империи в самом начале правления Александра II, так сообщалось об этом промысле: «На каналах, на Неве составляются мастерские по добыче льда. Продаваемый в кубах, в длину примерно метр пятьдесят сантиметров, он остаётся у мест своего извлечения подобно нашим каменным стройкам, учреждаемым подле новостроимых монументов».
Подрядчик арендовал у городской Думы участок Невы за 6 копеек с квадратной сажени и нанимал работников колоть и развозить лёд. Место для «ледяной жилы» определяла полиция.
Выстроившись в ряд по несколько человек, крестьяне вырубали «кабаны». Сначала артельщики длинными пилами с опущенными в воду гирями отделяли ледяной блок от замёрзшей толщи, затем орудовали копыльями (специальными рейками-брусками), верёвками и ломами.
Извлечённую из реки глыбу подвергали особой обработке. В январе 1890 года «Петербургский листок» рассказывал: «Для очистки льда ледоколы должны употребить 3-4 дня. Лёд обыкновенно очищается от снега, а затем в течение нескольких дней поливается водой». От чистоты и прозрачности «кабана» зависела его цена.
Когда «кабан» был готов, его грузили на сани и везли заказчику. В условиях нередких в Петербурге оттепелей доставка осложнялась: «среднестатистические» лошади не могли вытянуть блоки на берег, и приходилось нанимать ломовых извозчиков, которые, разумеется, завышали цену.
Обслуживали ледники другие специальные артели. Эта работа тоже была не из лёгких. «Кабаны» спускали в погреб по доскам на верёвках, там их принимали и укладывали рядами.
В итоге лёд становился «золотым». Так, к примеру, в начале 1890 года «кабан» подорожал в пять раз — с 10 до 50 копеек. «Петербургский листок» сетовал: «в Северной Пальмире цена на лёд слишком жжётся».
В записках Дмитрия Засосова и Владимира Пызина, повествующих о жизни Петербурга конца XIX — начала XX веков, отмечается, что работа ледорубов была очень опасной, требовавшей особого мастерства. Если вытягивавшая льдину лошадь была слабовата, то глыба запросто могла перетянуть её, опрокинуть и утопить. Рисковали и работники артели. «Бывали случаи, когда «кабан» срывался со скользкой веревки и калечил рабочих, стоящих внизу», — писали Засосов и Пызин.
И всё же от желающих заняться ледовым промыслом не было отбоя. Платили хорошо: за сутки можно было получить полтора рубля.
Крупнейший в России поставщик льда, купец Аникий Сысоев, заработал таким образом миллионы. Отечественный продукт (с Невы и других рек) предлагался клиентам попроще, а императорской семье и богатым семьям — чистейший горный лёд с Альп. Его также приобретали рестораны для добавления в напитки и врачи — в медицинских целях.
Не было необходимости в технически сложных холодильниках и у крупных торговцев продовольствием. Большие ледники стоили сравнительно недорого, да и их купцы строили лишь в редких случаях. Зачем тратиться, если мясные туши зимой перевозились без особых проблем и хранились на неотапливаемых складах? А летом куда дешевле было пригонять или привозить в города живой скот.
Ещё проще решали свои проблемы торговцы рыбой. В каждом крупном городе, где имелась река или какой-нибудь водоём с проточной водой, появлялись живорыбные садки.
«Садок, — вспоминали петербургские бытописатели, — это большая баржа с надстройкой, на которой располагались торговые, складские и жилые помещения для приказчиков и рабочих. У этих садков стояли подсобные суда — садки в прямом смысле слова с живой рыбой. Зимой живая рыба добывалась подлёдным ловом в заливе. На месте лова она замерзала и немедленно гужом на санях доставлялась к садкам. В садках и чанах большая часть её оживала.
Такие садки стояли на Неве, Невках и Фонтанке. Особенно большие садки стояли на Неве против Сената и на Фонтанке у Аничкова моста. Они славились разнообразием отборного товара, и цены здесь были повыше, покупатели побогаче. В остальные садки приходила публика проще. Больше всего покупателей было в Масленицу и посты, когда многие не ели мясного.
Среди покупателей встречались и такие, у которых денег было мало, а полакомиться вкусной икрой хотелось. И вот приходили такие «покупатели» со своей булкой, подавали её приказчику, прося помазать её икрой то того, то другого сорта, чтобы попробовать, прежде чем купить. Так они «пробовали» несколько сортов, а потом, находя, что икра—де горьковата или солоновата, уходили, неплохо закусив, провожаемые недоброжелательными взорами хозяев и продавцов».
Справедливости ради надо сказать, что и в России всё-таки находились купцы-новаторы, стремящиеся использовать чудеса иноземной техники, хотя приходилось им ой как непросто.
«Машинное охлаждение для хранения рыбы, — писал в 1914 году один из самых крупных отечественных специалистов в этой сфере Н. Бородин, — в России впервые применено в Астрахани г. Супуком, который в 1888 г. построил баржу—ледник вместимостью в 10 000 пуд. Охлаждение достигалось машинами системы Лейтфута, работающими сжатым воздухом. Г. Супуку как всякому инициатору нового дела пришлось потерпеть с первого раза немало неудач: никто не хотел отдавать ему на баржу для замораживания и хранения рыбы необходимо было самому её закупать, что требовало новых затрат. Но мало—помалу это дело привилось, г. Супук построил каменное помещение для замораживания рыбы на берегу р. Волги, баржа же стала служить для перевозки замороженной рыбы из Астрахани в Царицын… Вскоре после того г. Супук построил вторую баржу—ледник, предназначенную для промыслов южного Каспия, фирмы Лионозова».
Холодизация всей страны
Вот так Россия по привычке хранила продукты в ледниках — пока эти самые продукты были. Потом грянули революции, гражданская война — и стало уж точно не до холодильников. О полезных свойствах холода и устройствах, его создающих, в СССР вспомнили лишь в 1932 году, когда на фоне голода на Украине и в южных районах страны решили создать стратегические запасы продовольствия, включая замороженные рыбу и мясо. Однако холодильников в стране не хватало, и назначенный в 1935 году наркомом пищевой промышленности Анастас Микоян говорил на сессии высшего законодательного органа страны — ЦИК СССР:
«Ничто так не характеризует уровень пищевой промышленности, как размеры использования в ней искусственного холода. Значение холода здесь можно сравнить с электрификацией в промышленности. Без холода нельзя сохранить большинство продуктов, без него нельзя и производить ряд продуктов, по крайней мере — продуктов высокого качества».
В том же 1935 году построили 80 новых крупных холодильников, но это была капля в море. Не говоря уже о том, что в магазинах и квартирах холодильники отсутствовали по-прежнему. Как вспоминал Микоян, ознакомление с холодильным делом стало одной из его целей во время поездки в Соединённые Штаты в 1936 году:
«Осматривали мы крупный холодильник «Сибордсэмайнэл» ёмкостью 17 тыс. тонн хранения. Этот холодильник особенно заинтересовал, поскольку три самых больших недавно построенных холодильника в Москве имели ёмкости лишь по 5-6 тыс. тонн. Конструкция американского холодильника и его оборудование были почти такими же, как у нас. Поразило другое. У нас, когда строится какой—нибудь объект, строительная площадка обносится огромным забором, сооружаются отдельные помещения для компрессорной, насосной, конторы, гаража, всего до 12 таких подсобных зданий. Кроме того, по требованию пожарной охраны между всеми этими зданиями сохраняются значительные интервалы. Всю эту огромную территорию надо благоустроить, электрифицировать, подвести к ней дороги, водопровод и т. п.
Всего этого у американцев не было. Возле холодильника — ни заборов, ни зданий. Железнодорожные пути идут прямо в это здание; все погрузочно—разгрузочные работы происходят там же, для чего имеется специальная погрузочная площадка. Когда холодильник закрывается, его охраняет только один сторож.
Другой осмотренный нами холодильник в Чикаго — тоже один из крупнейших в США — помещался со всем своим вспомогательным и подсобным хозяйством в одном десятиэтажном здании. Имея ёмкость хранения в 25 тыс. тонн, он занимал площадь всего 4 тыс. кв. м, тогда как наши три московских холодильника, обладая суммарной емкостью 16-18 тыс. тонн, были размещены на территории 150 тыс. кв. м… Всё это было для нас хорошей школой…
Проблема холодильного хозяйства относилась не только к предприятиям пищевой промышленности. В те годы в нашей стране не было совершенно производства так называемых бытовых холодильников, предназначенных для домашнего пользования.
Находясь в Америке, я побывал на огромном заводе «Дженерал Электрик Компани». Завод имел специальный цех по производству домашних холодильников, выпускавший ежегодно свыше 100 тыс. холодильников.
Вернувшись из США, в беседе со Сталиным я поставил вопрос о том, чтобы приступить и у нас к массовому производству домашних холодильников. Организовать такое производство на предприятиях местной промышленности или заводах малой мощности невозможно. Холодильник, хотя и называется «домашним», по существу, — сложный агрегат с автоматикой, требующей высокой технической квалификации производства. Поэтому производство холодильников было под силу лишь наиболее крупным машиностроительным заводам.
Однако Сталин не согласился тогда со мной, ссылаясь на то, что на значительной территории страны зима длинная, поэтому особой надобности в холодильниках нет, а в летние месяцы наше население привыкло держать продукты в ледниках и погребах. «К тому же, — сказал он, — наши заводы тяжёлого машиностроения очень загружены, в том числе оборонными заказами». Последний аргумент был, конечно, решающим».
К тем аргументам, которые привёл Иосиф Виссарионович, можно было бы добавить ещё парочку: невысокое качество холодильников «Дженерал Электрик», которые предлагал копировать Микоян (в «Справочнике Американского общества инженеров-холодильников», переведённом в СССР в 1936 году, о продукции этой корпорации говорилось: «Фирма выпускает шкафы, в конструкции которых установлены элементы, подверженные расстройству и порче») и довод житейский: где тогда было взять столько продуктов, чтобы у населения возникла острая нужда в подобной бытовой технике?
Правда, начавшиеся в 1935 году на Харьковском тракторном заводе работы по созданию отечественного бытового холодильника из-за позиции Сталина не остановили. Но, как выяснилось, создание даже упрощённого аналога американских агрегатов оказалось непростой задачей. К опытному производству приступили лишь в 1939 году, а до войны успели выпустить всего несколько тысяч штук.
«После войны, — вспоминал Микоян в середине 1970—х, — я вновь вернулся к вопросу о массовом производстве домашних холодильников. Сталин согласился. Было решено организовать производство на Московском автомобильном заводе ЗИС — заводе имени Сталина, на Саратовском авиационном заводе и Муромском заводе Горьковской области. Было решено, что каждый из этих заводов будет на первое время выпускать по 50 тысяч холодильников в год. Теперь, как известно, производство бытовых холодильников широко развилось по всей стране».
Советские холодильники
Вот так в 50-е годы в СССР началась «Бытовая цивилизация». Великая Отечественная война прервала развитие довоенного производства холодильников, а в новых кирпичных домах предусматривался встроенный холодильный шкаф. Но со временем благосостояние советских граждан стало улучшаться, началось и массовое производство холодильников.
Товар был престижным, и тем, кому не удавалось разместить его на перенаселённых метрах коммунального жилья, приходилось перевязывать чудо техники цепями и вешать амбарный замок, дабы уберечь от коварных посягательств соседей по коммунальной кухне.
Едва ли не единственный импортный холодильник, попадавший в квартиры советских граждан, — финский «Розенлев».
Помните:
«Двадцать, двадцать. Холодильник «Розенлев». Финский, хороший. Почётная грамота»? Это сцена торга в комедии Леонида Гайдая «Кавказская пленница», где председатель Саахов договаривался с Джабраилом о покупке невесты.
В СССР эти холодильники начали продаваться с 1956 года. Фильм «Кавказская пленница» был снят в 1966 году, и к этому времени фирма Rosenlew уже зарекомендовала себя как производитель надёжной, качественной техники. И Леонид Гайдай в своей комедии такой деталью подчеркнул как красоту Нади,за которую требовался выкуп, так и важность для советского человека такого предмета быта, как холодильник, превратив его в «статусный» предмет. Достойный выкуп за «студентку, комсомолку, спортсменку и просто красавицу»!
Однако технический прогресс не обошёл страну стороной, и вместе с возрастающими потребностями граждан явил миру целый ряд отечественных холодильных марок.
В 1950 году на Московском заводе «Газоаппарат» был изготовлен первый серийный бытовой абсорбционный холодильник «Газоаппарат».
В феврале 1951 года в продажу поступили холодильники «ЗИС-Москва». В 1954 году ему на смену пришёл холодильник марки «Север».
Первые термоэлектрические советские холодильники марки «Морозко», освоенные в г. Великие Луки, стали поступать в торговлю в 1956 году. Их можно было устанавливать на полу, на столе и даже… на стене. Эти небольшие холодильники могли бы, кстати, запросто выполнять функцию комнатного обогревателя — их задняя стенка сильно нагревалась.
Холодильники «Саратов-2» выпускал Саратовский электроагрегатный завод. В конце 1962 года с его конвейера сошёл миллионный холодильник.
В 60-е Советский Союз наращивает объемы производства: «жить стало лучше, жить стало веселей». Заодно увеличивался и ассортимент советских холодильников. К этому времени уже почти в каждой семье красовался новенький блестящий помощник по хозяйству. Не нужно было больше мечтать о финском холодильнике «Розенлев».
Новая для тех лет модель — холодильник «ЗИЛ-Москва»: легенда ретродизайна с привлекательной обтекаемой формой, прочности лакокрасочного покрытия которого мог позавидовать любой автомобиль.
В 1959 году было положено начало Минскому заводу холодильников (с 1977 года ПО «Атлант»). Первый холодильник — «Минск-1» — завод выпустил в 1962 году.
В 1961 году начал работать Смоленский завод холодильников (ОАО «Айсберг»). С 1964 по 1999 годы на нём было выпущено более 5 млн холодильников.
Выпуск компрессионных бытовых холодильников начался на крупных заводах по всей стране: Муромском («Ока»), Юрюзанском («Юрюзань»), Орском («Орск»), Бакинском («Апшерон»), Кишинёвском («Нистру»), Красноярском («Бирюса») и др.
В 1976 году завод ЗИЛ начал осваивать производство более комфортабельного советского холодильника — «ЗИЛ-63». Эта модель была максимально осовременена, в ней был заметно снижен производимый шум. Советский «ЗИЛ-63» поставлялся более чем в 50 стран мира, практически во все страны Африки и Юго-Восточной Азии.
Заводом ЗИЛ были также созданы холодильник «ЗИЛ-64» и трёхкамерная модель бытового холодильника «ЗИЛ-65».
Возможно, советские холодильники не имели суперсмотрибельных форм и не потрясали изяществом, но они производили холод и были надёжны — достаточно заглянуть на любую постсоветскую дачу. Наверняка там по сей день исправно несёт службу старенький советский холодильник.
Советские холодильники строились по военным лекалам, что породило соответствующий анекдот: «Рабочий холодильного завода жалуется друзьям: мол, у меня уже пятый заход по выносу с завода холодильника по частям, чтобы дома бесплатно собрать. Но вот беда: каждый раз получается не холодильник, а автомат Калашникова!».
Так спасибо зарубежным создателям незаменимого домашнего помощника! Отдельное спасибо — Анастасу Ивановичу Микояну. За ледяные рюмки и напитки, за любимое мороженое — прямо в квартире, в любое время года и суток! Ура!
Читайте по теме: