Пандемия домашнего насилия
Домашнее насилие — уголовно наказуемое преступление во многих странах. Юристы и адвокаты, специализирующиеся на защите прав жертв домашнего насилия, считают, что домашнее насилие по частоте занимает одно из первых мест среди всех видов преступлений.
Когда разговор заходит о домашнем насилии, перед глазами сплошь заплаканные женщины, испуганные дети и несчастные пожилые люди. Но сегодня у меня на «разрыв шаблона» — ситуация с мужчинами. Среди моих знакомых жертвой домашнего насилия в период нынешней пандемии «под раздачу» попал мужчина.
История банальна. Он остался без работы. Засел дома. От скуки они с женой стали устраивать винные вечеринки. В одну из таких, слово за слово, всплыли старые обидки. Как итог одного из вечеров: разбитая голова, подбитый глаз, уход из дома. В больнице медики поинтересовались, в какой драке он пострадал. Ответ, что травмы нанесла супруга, вызвал усмешку.
На вопрос, есть ли шанс на примирение, ответил, что нет. По его словам, не впервые жена так себя вела, но обходилось без серьёзных травм. Говорит, что до этого случая списывал на её нервное состояние. Однако в этот раз всё иначе. Есть ещё проблема: всё имущество на ней, делить его она не хочет. Если всё так серьезно, спросила я, может, следует обратиться в полицию? И на это он ответил категоричным отказом. Не хочет стать посмешищем, сказал. К тому же, уточнил, супруга пригрозила, что если он посмеет вынести историю за пределы семьи, то она подаст заявление о вынужденной самообороне. Муж уверен, что поверят ей.
До этой истории я не задумывалась о том, что в роли жертвы домашнего насилия порой фигурируют мужчины. Сила стереотипа. И вот ещё, что интересно, если некоторые из работающих сегодня в Эстонии центров помощи жертвам домашнего насилия предоставляют временный приют, то для женщин с детьми. Мужчины нигде в перечне жертв домашнего насилия у нас не фигурируют.
Что говорит статистика. И говорит ли?
Какая может быть статистика, если в Эстонии, оказалось, до сих пор нет отдельного закона по профилактике и предотвращению домашнего насилия. Попыталась найти данные по Эстонии на сайте полиции и на страницах организаций, оказывающих помощь жертвам домашнего насилия. Конкретики нет, за исключением следующих данных:
— за 15 лет работы Таллиннский Женский Кризисный Центр оказал помощь 7063 женщинам с детьми;
— в Ида-Вирумаа осенью 2018 года было зарегистрировано 668 преступлений, связанных с насилием в близких отношениях, из них в присутствии детей — 241;
— в 2018 году один из новостных порталов сообщил, что «только за последний год в полицию поступило около 3000 обращений от жертв домашних агрессоров. Но это всего лишь вершина айсберга — в подавляющем большинстве случаев жертвы предпочитают молчать и не выносить сор из избы».
Судя по тенденции, особенно в современных реалиях, сильно сомневаюсь, что волна домашнего насилия в Эстонии пошла на спад по сравнению с пресловутым 2018 годом. Да и статистика других стран говорит об обратном.
Так, ряд правозащитников зафиксировала в период пандемии резкий рост числа обращений на горячую линию от жертв издевательств со стороны супругов и самих актов проявления агрессии:
— во Франции на 30 процентов;
— в Китае более чем на 25%;
— в России рост, по сравнению с прошлым годом, увеличился в 2,5 раза.
Что касается России, то многие российские издания сообщили, что только в марте 2020 года количество звонков на всероссийский телефон доверия для женщин, выросло на 24% по сравнению с февралем: 2537 обращений против 2050 месяцем ранее.
И ещё немного о соседней России: согласно последнему опросу «Левада-центра», 79% россиян выступили за закон, который бы защищал женщин от домашнего насилия. Против высказались 16% опрошенных. Противники закона говорят, что не надо «лезть в семью» (14%). Ещё 11% уверены, что жертвы «сами виноваты». 14% россиян опасаются, что «женщины будут злоупотреблять законом». 18% убеждены, что проблемы домашнего насилия не существует. А 15% опрошенных считают, что необходимые законы уже есть. 61% респондентов назвали домашнее насилие серьезной проблемой, 31% опрошенных считают ее преувеличенной.
А в Эстонии кто-нибудь что-нибудь слышал о подобном опросе?
Возьму на себя смелость предположить, что процентное соотношения волны домашнего насилия во время пандемии в Эстонии составляет примерно такой же процент.
Домашнее насилие — тема неприятная для большинства официальных инстанций и структур. С ней тяжело правоохранителям, но проще юристам, если у клиента есть средства на оплату их услуг. При хорошем раскладе юристы из жертвы могут сделать палача, а из палача — жертву. Таковы наши реалии, а не я такая злая.
Сама, сама, сама…
На полицейском сайте прочла много интересного. Нашла совет жертвам вести дневник в котором следует фиксировать не только побои, но результаты медицинских обследований и прочие нехорошие события.
Оттуда же узнала, что план бегства жертве следует продумать заранее, грамотно его спланировать, заранее спрятать детей… Есть абзац, в котором говорится, что жертва может получить запрет на приближение, если хорошо расстарается: «Потерпевший от насилия в близких отношениях человек может для защиты своей частной жизни и прав личности применить запрет на приближение. Лицо, нуждающееся в защите, среди прочего может потребовать запретить приближаться к себе тому, кто нанёс ему ущерб, отрегулировать использования жилья или общения или применения иных подобных мер». Может, да, если сама убежит, сама найдёт, сама всё предусмотрит, сама спрячется, сама найдёт хорошего юриста…
Судя по моему личному опыту общения с жертвами домашнего насилия, у нас всегда советы отдельно, а реалии — отдельно. Когда-то я прятала у себя знакомую с ребёнком от мужа-насильника. Но он высчитал и выследил нас обеих. Если её я успела отправить за пределы страны, то меня он пугал ещё долго. Ловил в самых неожиданных местах. И был довольно эффективен в своей неожиданности. Ни разу мне не удалось хотя бы записать его монологи, не говоря уже о том, чтобы успеть позвонить в полицию. Да мне и обращаться не с чем было, «нет тела, нет дела». С юристом я тоже консультировалась. Вариантов было два, оба средней паршивости. Один — найти телохранителя, по совместительству, свидетеля. Второй вариант — записать угрозы на диктофон. Иначе, сказал юрист, нет смысла.
А страха я натерпелась. Так что уж говорить о жертвах домашних насильников. Пока нет закона, с вариантами у них не густо.
Мнения из рубрики «Народный трибун» могут не совпадать с позицией редакции. Tribuna.ee не несёт ответственности за достоверность изложенных в статье фактов. Если вы имеете альтернативную точку зрения, то мы будем рады её также опубликовать.