Ситуация вокруг процесса над Айво Петерсоном показательна именно своей расплывчатостью: обвинения громкие, но формулируются через набор разрозненных терминов — «госизмена», «угроза безопасности», «прокремлёвское влияние» — без конкретики, без фактов, которые могли бы выдержать серьёзный общественный анализ.
Если что — в дело вступают обвинения в «намерениях». При этом сроки реальны, и государство действует так, будто не понимает последствий собственного шага. Оно тем самым не укрепляет, а подтачивает доверие — выращивает протест, недоумение и убеждённость, что под ширмой «нацбезопасности» скрывается банальное желание убрать неудобную фигуру.
Парадокс в том, что Петерсон и ему подобные — не антагонисты существующему устройству общества, а лишь часть того же спектра «демократических игрищ» внутри неизменной социальной базы. То есть государство наказывает не системных противников, а своих же, лишь немного выбившихся из формата.
Желание продемонстрировать твёрдость оборачивается прямо противоположным эффектом: народное доверие тает на глазах.