Царьков: Европейские ценности — между декларацией и практикой

«Я не допущу, чтобы соображения возраста, болезни или инвалидности, веры, этнического происхождения, пола, национальности, политической принадлежности, расы, сексуальной ориентации, социального положения или любого иного фактора мешали моему долгу перед пациентом.» (Женевская декларация Всемирной медицинской ассоциации)

Когда я слышу, что Эстония — носитель европейских ценностей, у меня всегда возникает вопрос: что это конкретно значит? Не лозунгами, не абстрактно, а в конкретных действиях и обязанностях государства перед каждым человеком. В свете как минимум трёх инцидентов отказа в медицинской помощи на основании незнания эстонского языка я решил разобраться — и вот что обнаружил.

Эстония с гордостью заявляет о своей приверженности европейским ценностям, демократии, верховенству права, правам человека. В публичной риторике это звучит безальтернативно: мы — часть «цветущего сада», мы — пример для подражания. Однако когда речь заходит о том, как именно эти ценности реализуются в реальной жизни, декларации заканчиваются. Вместо расшифровки понятий — тишина. Вместо норм — ритуальные ссылки.

На практике проявляется, что между заявленной приверженностью к правам человека и их соблюдением — глубокий разрыв: даже базовые правовые стандарты ЕС и международного сообщества остаются неисполненными. И яркий пример этому — ситуация в медицине.

Согласно Хартии Европейского союза по основным правам, статья 21: запрещается любая дискриминация, в том числе по признаку языка. Статья 35 той же Хартии гарантирует право каждого на медицинскую помощь. Европейская конвенция по правам человека подтверждает те же нормы. Женевская декларация — современная клятва врача — велит лечить всех, независимо от различий.

В других странах ЕС даже единичные случаи отказа в медицинской помощи по языковому признаку вызывают общественное возмущение и официальное осуждение. Так было, например, во Франции, где врач, отказавшийся принимать пациента без переводчика, был признан нарушившим права человека. Так было в Германии, где врач разместил объявление «обслуживаем только по-немецки» — и это вызвало шквал критики и вмешательство профессиональных органов. В Великобритании, где в системе NHS широко используются услуги переводчиков, суды прямо указывают: если из-за языкового барьера пациент пострадал — это халатность.

Важно подчеркнуть: этот перечень не является исчерпывающим (даже в результате сравнительно короткого исследования мной было проанализировано более 30 источников, включая около 20 статей, судебных кейсов и комментариев из стран ЕС, в которых тема отказа в медицинской помощи по языковому признаку получила широкую реакцию и конкретные последствия). Это лишь небольшая выборка из множества случаев и правовых актов, подчёркивающих главную мысль: отказ в медицинской помощи по языковому признаку противоречит фундаментальным нормам европейского правопорядка и медицинской этики.

Более того, в большинстве европейских стран существуют конкретные практические решения, позволяющие избегать подобных ситуаций. Это:

• обязательные услуги переводчиков по телефону или онлайн (Испания, Великобритания);

• государственные субсидии на языковое сопровождение в медицинских учреждениях (Франция);

• чёткие протоколы действий при языковом барьере (Германия);

• а в Финляндии — на уровне закона закреплено обязательство медицинских учреждений обеспечить перевод, если пациент не владеет финским или шведским. Это не рекомендация — это обязанность государства.

В Эстонии всё наоборот. Здесь врач, отказавшийся помочь пациентке, зная её язык, получил аплодисменты. Министр социальных дел Кармен Йоллер в ответ на вопросы СМИ заявила, что ответственность за понимание информации лежит на пациенте, и предложила приходить на приём с сопровождающим или использовать переводческие приложения — за счёт самого пациента. Руководство Региональной больницы указало, что обслуживание ведётся только на эстонском языке, и пациентам следует приводить с собой переводчика. А когда министра спросили, как решать проблему, она ответила упоминанием войны в Украине и «сложности быть русскоязычным», не пояснив, какое это имеет отношение к оказанию медицинской помощи. Министр, руководство больницы, некоторые депутаты — не только не осудили действия, но и подчеркнули: «Это — нормально». По сути, произошло политическое утверждение новой нормы: если ты «не свой», помощь тебе не гарантирована.

Это не случайность. Это не спорная интерпретация закона. Это — системный разрыв между тем, что страна декларирует на европейских форумах, и тем, что позволяет себе внутри.

Ни одна из статей в местной прессе не пошла дальше нескольких строчек из Конституции и утверждения, что раз ты платишь налог, тебе положено обслуживание. Возможно, и потому, что основные медиа в Эстонии в значительной степени зависят от власти — как финансово, так и институционально — и даже если бы захотели углубиться в этот конфликт между декларациями и реальностью, вряд ли рискнули бы это сделать открыто. Зато они без колебаний публикуют заявления политиков, которые, по сути, нормализуют дискриминацию. Особенно показательно заявление депутата Рийгикогу Тармо Селисте, сказавшего буквально: «Аплодисменты врачу, который задал пациенту тот вопрос, который большинство эстонцев хотели бы задать русскоязычному человеку, прожившему всю жизнь в Эстонии и не знающему эстонского языка». Не анализ европейской практики, не ссылки на международное право — а аплодисменты за отказ помочь пациенту. Это тоже симптом. Но ни одна не сопоставила этот случай с европейской практикой, международными стандартами, реальной этикой врача.

Если Эстония действительно претендует на роль лидера, как часть современного, гуманного, правового мира — она должна соответствовать не только формально, но и по сути. Иначе весь фасад рассыпается.

Ситуация такова, что обтекаемыми формулировками и общими рассуждениями в Эстонии уже ничего не добиться. Требуется прямое сопоставление с тем, что называется европейской нормой — и именно это мы делаем.

Декларации. В рамках ЕС уважение языкового разнообразия и равный доступ к услугам (включая медицинские) — это фундаментальная ценность и обязательство государств.

Международные договоры. Европейская хартия по правам человека, Хартия основных прав ЕС, Женевская декларация и решения Европейского суда прямо указывают: дискриминация в сфере здравоохранения по признаку языка недопустима.

Практика. В европейских странах — от Финляндии до Испании — реализуется принцип: обязанность адаптироваться лежит на поставщиках услуг. Коммуникация — это не бонус, а ключевой элемент безопасности пациента. Языковой барьер признаётся не просто неудобством, а юридически значимым фактором. Суды неоднократно подтверждали ответственность учреждений за надлежащее общение.

Общий тренд таков: пациенту должны помочь преодолеть языковой барьер, а не отказать ему в лечении. Примеры в других странах ЕС это показывают. Да, подобные случаи происходили и в других странах Европы — но реакция властей, профессиональных ассоциаций и гражданского общества, а главное — принятые меры, кардинально отличались от действий правительства Эстонии.

Таким образом, отказ по языковому признаку в европейской практике вызывает не аплодисменты, а правовое и моральное осуждение, сопровождающееся конкретными мерами. В этом — принципиальное отличие от ситуации в Эстонии, они сталкиваются с серьёзным правовым и моральным осуждением. Тенденция Европы — уход от терпимости к дискриминации. От врачей ожидают не оправданий, а решений. Не идеологии, а профессионализма.

Я пишу всё это именно для того, чтобы уличить — уличить Эстонию в лице политиков, представляющих партию, которая десятилетиями управляет страной почти без перерыва и несёт прямую ответственность как за формирование условий, при которых такая ситуация могла возникнуть, так и за её последующее публичное одобрение. Потому что действия отдельных врачей, как мы видим на примере других стран, не уникальны — такие случаи происходили и там. Люди нарушают нормы, законы, этику — это факт. Но именно реакция власти отличает демократию от вседозволенности. В других странах на такие случаи реагировали — осуждали, разбирались, меняли практику. В Эстонии же — наоборот: такие действия получают одобрение, поддержку и публичную нормализацию. А значит — и за декларацию двойных стандартов: одних — для витрины Евросоюза, других — для внутреннего пользования.

Если сегодня политики считают возможным не просто промолчать, а аплодировать врачам и учреждениям, отказавшим пациенту по языковому признаку — то на что они готовы завтра, если придётся выбирать между европейскими законами и идеологической лояльностью? И где тогда предел такого двойного мышления? Я хочу видеть нашу страну справедливой, достойной, уважающей всех своих жителей. Чтобы государство было домом для всех — а не крепостью для избранных. Чтобы стены не росли между людьми, а поддержка не зависела от языка, этничности или политической моды. Потому что когда государство перестаёт быть домом для всех — рушится не просто дом. Рушится само общество. Я не хочу, чтобы мои дети жили в обществе, где помощь зависит от идеологического фильтра. Я хочу, чтобы, придя в больницу, человек чувствовал — он человек. И его язык — не повод отвернуться. Это — не риторика. Это — выбор между человеческим и безразличным. И этот выбор — наш общий.