О готовящемся спектакле мне рассказали директор MTÜ Vene Teatrikool Марк Сепп, режиссёр-постановщик Ирина Томингас и исполнители ролей Раневской и Лопахина Анна Сергеева и Роман Максимук.
Первое и последнее слово — за автором и продюсером
Марк Сепп — продюсер постановки, а ещё он исполняет в ней три роли: Прохожего, Фирса и введённого в спектакль режиссёром Автора, Антона Павловича Чехова. Автору доверено произнести первую и последнюю реплику будущей постановки. Так же будет и в этой беседе.
— Марк, первый вопрос — из тех, что сразу напрашиваются. Как возникла идея поставить последнюю пьесу Чехова?
— Наш театр «ФертЪ» давно не выпускал премьер. Пока были ковидные годы, мы доигрывали старые спектакли, «Боб знает» по пьесе Урмаса Леннука, в вашем, кстати переводе…
— Спасибо, что вспомнили…
…в последний раз сыграли в Нарве в 2019 году. И вот после долгого перерыва мы все снова собрались в «Вишнёвом саду». В апреле этого года у Ирины Оттовны Томингас был юбилей. Она и раньше говорила, что мечтает поставить «Вишнёвый сад», и мы решили, что соберёмся, самоорганизуемся и поможем ей в реализации этого проекта.
— Трудно ли было собрать труппу для такой многонаселённой пьесы?
— Очень трудно. Вначале предполагалось, что мы будем делать спектакль только с профессиональными актёрами. Но когда, ещё в апреле, мы стали продвигать этот проект и начались первые репетиции, стало ясно, что не все, кого мы видели в ролях чеховских персонажей, смогут принять участие. И тогда было принято решение, что выпускать спектакль будем с труппой, собранной из учеников Ирины Оттовны. Она ведь не только прекрасный режиссёр, но и замечательный педагог, среди тех, с кем она занималась, много профессиональных актёров. В «Вишнёвом саде» заняты и профессионалы, и любители, и мне кажется, что Ирина Томингас очень точно распределила роли. Просто суперское попадание. В самое «яблочко», как говорят стрелки. Или — ведь сад вишнёвый — в вишенку.
Как жаль всех этих недотёп!
Ирина Томингас: Да, все они — мои ученики, кроме Максима Маликова, который играет Петю. И наша связь с ними не прекращается, даже если они далеко. Полиночка Давыдова, которая играет Дуняшу, сейчас учится на 3-м курсе театральной академии и специально приезжает в Таллинн, чтобы сыграть в нашем спектакле.
— Ирина, помнится, когда-то вы со своими учениками по Русской Театральной школе ставили «Чайку». И вот — снова Чехов…
— Тогда это была не совсем чеховская «Чайка», а нечто вроде ироничных вариаций на тему «как сыграли бы «Чайку» в провинциальном театре». Но в таком провинциальном, который уже где-то, с чужого голоса, нахватался авангардных идей и пробует их применять.
И вот теперь, думая новой работе, я перечитала гору пьес. Не нашла ничего интересного. Открыла Чехова — и пропала! И ведь в который уже раз перечитывала «Вишнёвый сад», а тут меня такая боль пронзила: какие они здесь нелепые, и как их жалко. До слёз. Всех. Мы решили, что в нашем спектакле Чехов, которого сыграет Марк, будет иногда смотреть со стороны на своих героев и задавать себе вопрос: «Неужели я их придумал?». Нет, они сами пришли, я только запомнил и записал их жизни». Здесь ничего не придумано. Он Епиходова такого видел. Он Дуняшу видел. Он пишет про то, что видел.
Он смотрит на этих людей и догадывается, что и у него жизнь тоже складывается сикось-накось. Если коротко, то мы ставим про недотёп. Только Чехов знает, что он недотёпа, а они не знают. Не догадываются.
Крушение воздушного замка
Тогда и преуспевающий предприниматель Лопахин — тоже недотёпа? А что думает по этому поводу Роман Максимук? Зрители Русского кукольного театра, которым руководит Владимир Барсегян, хорошо знают Романа: он играет в этом театре и ставит в нём спектакли, нежные и музыкальные. Роман закончил Lavakas — отделение сценического искусства Эстонской академии музыки и театра, курс Тийта Оясоо; в той «Чайке», которую ставила в РТШ Ирина Томингас, играл Треплева, в совместном спектакле Русского театра и Театра фон Краля «(Самый) лёгкий способ бросить курить» у него была одна из ключевых ролей. И ещё он был введён на роль Якоба в «Императорском безумце» Юлии Ауг — и очень убедительно сыграл эстонского крестьянина, который вырос в интеллигента в первом поколении.
Роман Максимук: Почему-то многие считают, что Лопахин — брутальный мужчина, самодостаточный и не склонный к рефлексии. Я ни разу не думал, что мне когда-нибудь выпадет Лопахин. Когда мы с Ириной Оттовной встретились, она сначала предложила Яшу. Потому что Ирина знает, что мне свойственно подкалывать собеседников, это в моей природе, только самовлюблённости Яшиной, его дикого эгоизма во мне нет. Потом мне был предложен Петя, Ирина Оттовна видит в нём нервность, напряжённость, от которой Петя старается избавиться — наверно, и во мне она что-то такое углядела. А потом решила сделать меня Лопахиным.
Ирина Томингас: Мне нравится, что в жизни у Романа есть деловая хватка, практичность, то, что необходимо для роли Лопахина. Но когда внимательно читаешь Чехова, видно, что Лопахин — не таков, как типичные «купцы» той эпохи. «У тебя такие длинные музыкальные пальцы», — говорит ему Петя, а это значит, что и в душе этого человека есть музыка!
Роман Максимук: Я чувствую, какой у Лопахина был прилив адреналина, когда шёл аукцион. Он набавлял цену не для того, чтобы завладеть Вишнёвым садом, а чтобы триумфально вернуться и сказать: «Я купил имение — и оставляю его вам!» А встретили его как чужого, как человека, отобравшего самое дорогое, то, что составляло всю их жизнь. И Лопахин, испытав шок, разочарование, обиду заставляет себя прилюдно торжествовать: «Идёт новый хозяин Вишнёвого сада!» Воздушный замок разбился. Он карабкался на стеклянную гору, а на вершине его встретили как врага, и он скатился вниз, и ему отдать уже нечего, воздушный замок рухнул — остаётся взять топор и строить дачи — ведь он отдал на аукционе всё своё состояние!
Женщина, которая живёт любовью
Актриса бывшего Русского театра (с недавних пор — театр «Сюдалинна») Анна Сергеева — тоже ученица Ирины Томингас. В спектакле она играет Раневскую.
Анна Сергеева: Ирина Оттовна объединяет нас очень долго, у нас с ней тёплая дружба. Она была тем педагогом, которая подготовила меня к поступлению в театральный институт. И когда она предложила мне Раневскую, я сразу загорелась, потому что эта роль для меня — роль мечты. Чехов — один из моих любимейших авторов, читая его и смотря спектакли по его пьесам, я просто наслаждаюсь. И поражаюсь, насколько некоторые моменты в жизни его героев совпадают с моей судьбой, как принятые ими неверные решения откликаются во мне.
Раневская для меня — человек, который живёт любовью. Живёт сердцем. У неё совершенно нет практической жилки, и мне кажется, что для нашего мира это уникально, никто так не живёт. Чувство реальности у неё отсутствует. Она не замечает, что мир состоит не только из чувств, мир материален и до ужаса материалистичен, прагматичен, она этого не понимает. Даже Аня в какой-то момент бывает взрослее её. Потому что чувство любви сохраняется в Раневской удивительным образом. Она любит всех, каждого — по-разному, и это чувство распространяет на всей людей вокруг. Не случайно же Чехов дал ей имя — Любовь.
— Она догадывается, что Лопахин в неё влюблен? Или ей важно устроить союз Лопахина и Вари, она любит их обоих и верит, что вместе они будут счастливы?
— Для меня несостоявшийся союз Лопахина и Вари — очень болезненная драма. Ну почему они так и не соединяются? Для моего (то есть моей Раневской) чувства счастья хотелось бы, чтобы они поженились.
Мне кажется, в Лопахине всё-таки победил бизнесмен. Знаете, такое детское желание, чтобы прилетел волшебник в голубом вертолёте и сделал бы всем подарок. Оно у меня возникает, когда я перечитываю «Вишнёвый сад» — ну отчего бы Лопахину в самом деле не подарить имение этим людям? В этот момент я думаю уже не как Раневская, а как я, Аня Сергеева, и мне хочется, чтобы все были счастливы. Но такое бывает только в сказках. А Чехов — очень трезвый писатель.
— Раневская умна?
— Она очень умная и тонкая, но её интеллект другого рода. Не такого, какой нужен в современном расчётливом обществе. Она очень тонко чувствует красоту, отношения между людьми.
Ирина Томингас: С Анечкой Сергеевой мы встретились, когда она была в старших классах. Аня входила и сразу вносила с собой такую тайну — казалось, никому её не раскрыть. На репетициях она каждый раз приносит какой-то свой поворот в роли Раневской и потрясающе живёт этой ролью. Она очень масштабная актриса.
И тогда же ко мне пришла Юля Зозуля, которая у нас играет Варю. Вспомните, как блестяще она играла во «Враге», поставленном Артёмом Гареевым, и в «Преступлении и наказании», поставленном Игорем Лысовым, где она была Сонечкой Мармеладовой.
А напоследок я скажу…
И снова — как в спектакле — слово Марку Сеппу.
Марк Сепп: Многие в этом спектакле работают на преодоление. Как Юля Зозуля, которая в роли Вари уходит от всех своих прежних, лирических, работ. И как неожиданна в роли Шарлотты Оля Гришина, её Шарлотта — кукла балетная, говорит немецким акцентом. Эксцентричная особа, и страшно одинокая, всем чужая. Иностранка, хотя родилась в России. В этом трагедия её жизни, она в душе русская, а за русскую её не считают.
— Расскажите о своих трёх ролях.
— Чехов, Фирс и Прохожий — три такие разные роли, и переход из одной в другую происходит прямо на сцене. Прохожий — вторгающийся в привычный уклад жизни дух нового времени, пробыл недолго, но после его прихода в воздухе повисает тревога. Фирс, напротив, домовой, хранитель традиций, он уже всё видел, всё испытал, он знает, что всё в жизни повторяется, и дальше всё пойдет без него. А Чеховым я буду начинать и заканчивать.
— Давайте напоследок поговорим о том, тяжело ли далась вам как продюсеру работа над проектом?
— Очень сложно было Я подал в общей сложности четыре заявки на гранты: два — министерству культуры и два — мэрии города Таллинна. И во всех четырёх нам отказали. Возможно, потому, что мы зовёмся MTÜ Vene Teatrikool. Слово Vene в названии действует на чиновников так, что в них сразу вскипает неприятие, и нам дают от ворот поворот. Мы надеемся прожить за счёт проданных билетов, чтобы расплатиться за аренду залу и за работу сценографа, всей технической группы и с профессиональными актёрами. Пока мы остаёмся на самообеспечении и надеемся на кассу. Точнее, на зрителей, на людей, которым не безразличны и русская классика, и русская театральная культура в Эстонии. Так что приглашаю на премьерные представления, а какой будет дальнейшая судьба спектакля, зависит и от нас, и от вас, дорогие наши будущие зрители!
Читайте по теме:
Борис Тух: «Вишнёвый сад» в чреве кита и другие хиты театрального года
«ЗВЁЗДЫ» прошлого и настоящего в пространстве PUNKT Creative Space
Театр Сюдалинна дебютирует конфликтом поколений — спектаклем «Отцы и дети»