Наверно, именно своим обаянием дворянского гнезда мыза Эсна привлекла актёра и режиссёра Кристьяна Юкскюла, который поставил здесь спектакль под названием «Волшебная ночь в открытом море».
Борьба за комфорт; борьба за жизнь
У Славомира Мрожека (1930–2015), великого польского драматурга, прозаика и эссеиста, пьесы с таким названием нет. Есть две — «Волшебная ночь» (1963) и «В открытом море» (1961) — коротенькие истории в один акт; ранние пробы писателя в стилистике театра абсурда, которые можно соединить в один вечер именно потому, что в обеих комедиях показано, как бессмыслица рождается из обычной или не очень обычной жизненной ситуации и выбивает человека из привычной логики. Получается, что то ли непонятная мистическая сила (появление Прекрасной Незнакомки в убогом номере провинциальной гостиницы), то ли форс-мажор (кораблекрушение) вырывают из плотного кокона, в котором ему было тепло, уютно и безопасно. А любое столкновение то ли с необъяснимым, то ли с очень объяснимой, но крайне неприятной вероятностью быть съеденным (в прямом смысле) товарищами по несчастью, пугает, заставляет ощутить свою слабость и с невероятным, но безнадёжным упорством цепляться за остатки привычной логики, этики и всего прочего, что окружает нас. Человек становится беспомощным — и обнажает то, что из приличия скрывал.
В первой пьесе персонажи борются всего лишь за комфорт, во второй — за жизнь. И в обоих случаях сдирают с себя тонкую корку цивилизованности. С разными, конечно, последствиями. Абсурдная ситуация, смоделированная драматургом и создателями спектакля — всего лишь очень точное (хотя его разрешающая способность порою шокирует) зеркало, в котором отражаются наши личные слабости и пороки социума.
Спектакль идёт в зале барского дома усадьбы Эсна. В первой половине представления («Волшебная ночь») его пространство превращено в двухместный номер захудалой гостиницы, в котором пришлось поселиться двум коллегам, прибывшим в командировку (одноместные номера, как видно, все заняты). Во второй («В открытом море») — пока зрители в антракте наслаждаются природой — конфигурация пространства перестраивается, сцена и зал меняются местами. Действие происходит на плоту в открытом море; трое переживших кораблекрушение, судя по всему, состоятельные господа, на них фраки. Возможно, потонувшее судно было шикарным лайнером, вроде «Титаника», и несчастье настигло эту троицу во время светской вечеринки с танцами в салоне первого класса.
Постановку объединяет то, что в обеих её частях роли, которые являются движущими элементами механизма спектакля, исполняют Кристьян Юкскюла (Theatrum) и Каспар Вельберг (Таллиннский городской театр). И то, что в спектакле участвует живая музыка, маленький камерный ансамбль, исполняющий подходящую к случаю музыку.
Сон о прекрасной Незнакомке
В первом представлении присутствие ансамбля оправдано бытовыми причинами. Вероятно, он играет в гостиничном ресторане, где гуляет подвыпившая публика городка, в который занесло Коллегу (Юксюла) и Дорогого Коллегу (Вельберг). Сослуживцам, вероятно, прежде не приходилось делить гостиничный номер, оба чувствуют себя неуютно, каждого раздражает то, что он не один, что готовиться ко сну приходится в присутствии другого мужчины, они пытаются соблюдать политес, преувеличенно вежливы, и вместе с тем тут идёт скрытая борьба за лидерство, за право выбрать лучшую кровать (одна, как водилось во время написания пьесы и в наших провинциальных отелях, и, думаю, в отелях Польской Народной Республики, неудобна, пружины торчат, и нужно спихнуть её соседу).
Вельберг и Юскюла с восхитительно точными подробностями показывают, как между их персонажами идёт это подспудное состязание, как Коллега вроде бы добивается своего, но оказывается, что Дорогой Коллега всё же нашел способ перехитрить его. Соревнуясь, кто круче, они пытаются бросить шляпу через всю комнату так, чтобы она наделась на крючок вешалки. Пока всё идёт в реалистическом ключе, с комическими преувеличениями, естественно. А дальше начинается фантасмагория. В номер входит Молодая женщина (актриса Таллиннского городского театра Хеле Палумаа). Незнакомка в открытом алом платье — воплощение соблазна, она обращается (непонятно к кому из двух) с интимными, чувственными интонациями; получается, что между ними когда-то что-то было, хотя оба уверены, что видят девушку впервые, с ней в происходящее входит пряная эротичная атмосфера аргентинского танго. Ансамбль играет музыку Агустина Лары, Незнакомка поочерёдно вовлекает «коллег» в танец, их борьба за лучшее место в номере переходит в соперничество за благосклонность прекрасной дамы — и тут-то начинается самый абсурд.
«Коллеги» не могут понять, наяву это происходит или во сне; актёры глубоко внедряются в потаённые уголки «я» мужчин, переживающих кризис среднего возраста. Каждый и из этих двоих наверняка втайне фантазировал на сексуальные темы, что старался скрыть от окружающих, — и с тоской понимал, что ему, обычному мужику средней степени привлекательности, недоступны подобные красавицы. Значит, это сон, но чей? «Если я вижу во сне не только Её, но и вас, то кому все это снится? Мне или вам?» Прекрасное видение исчезает, персонажам Юкскюла и Вельберга остаётся только гадать, что с ними происходило, они не могут отделить фантазию от реальности — и значит, эта «Волшебная ночь» с её соблазнительным абсурдом ещё долго будет преследовать их в воображении и в снах.
Вы останетесь в наших желудках, как герой
Если «Волшебная ночь» — просто хорошая постановка, то «В открытом море» очень и очень хорошая.
Начнем с того, что эта одноактовка — вообще одно из лучших произведений Мрожека. Написана больше 60 лет назад, но кажется — будто в наши дни. Кристьян Юкскюла очень верно решил композицию спектакля: в первой части театр, а с ним и мы, анализируют происходящее во внутреннем мире индивида, во втором анализу (и не столь снисходительному, как в «Волшебной ночи», а нелицеприятному и беспощадному) подвергается устройство общества. Современного как бы демократического общества с его демагогией, манипулированием сознанием людей и умением подать интересы власть имущих так, что простой человек сочтёт за честь принести себя в жертву ради того, чтобы политики, магнаты и прочие обитатели верхних этажей социума были сыты.
«В открытом море» — пьеса, ставить которую вроде бы легко, но на самом деле эта кажущаяся лёгкость предъявляет серьёзнейшие требования к режиссёру и актёрам. Диалог — умопомрачительно смешной. Драматургом расписано всё: мизансцены, костюмы персонажей, интонации, реквизит. Но, следуя этим указаниям, необходимо вдохнуть в действие и характеры живую жизнь. Чтобы всё стало предельно узнаваемым.
На плоту трое. Крупный (Каспар Вельберг), Средний (Кристьян Юкскюла) и Мелкий (выпускник Театральной школы Коллегиума Старого города Пауль Абилине). Еда, которую они успели прихватить с тонущего судна, давно кончилась, все трое невыносимо голодны. Персонаж Вельберга с места в карьер берёт на себя обязанности лидера этого коллектива. И поясняет, что положение плохое, но не безвыходное. «Нам придётся съесть одного из нас. В такой ситуации один из нас должен сказать: «Пожалуйста, угощайтесь».
Характеры персонажей очерчены очень выразительно. Крупный — прирождённый демагог. Мог бы сделать выдающуюся карьеру в рядах какой-нибудь не слишком требовательной к нравственным качествам своих членов партии. Ведёт себя безапелляционно, добивается желаемого не только логикой, но и напором. Средний — как уже ясно из данного авторам прозвища — предпочитает держаться золотой середины, действовать в рамках приличия: он против того, чтобы предназначенного в пищу определяли жребием (понимает, что крупный смухлюет). Предлагает демократические выборы.
Мелкий с самого начала понимает, что дела его плохи, те двое объединятся против него, пытается воззвать к их состраданию. Но его участь решена.
Эта история просвещённого каннибализма сыграна очень весело, никакой мрачности, никакого трагизма; невероятно уморительна сцена, когда из саквояжа извлекаются кухонные принадлежности: сито, сковорода, ножи; как деловито и ласково прикладывают их Крупный и Средний к телу Мелкого. Но самое смешное — как двое сильных прежде, чем умертвить, разделать и сожрать слабого товарища по несчастью, убеждают его пожертвовать собой во имя высокой цели. И таки убеждают. Он приходит к выводу, что «Одно дело — быть съеденным как жертва насилия, другое дело — быть съеденным как человек, который в силу самопожертвования… Короче говоря, быть съеденным вместе со своими внутренними благородными побуждениями…»
И тут, согласно поэтике абсурдизма, происходит жанровый слом. Самопожертвование Мелкого подаётся как величественный, почти религиозный акт. Все трое замирают по стойке смирно, звучит хорал на польском языке “Pod Twoja obrone” («Под Твоей защитой», обращённый к Богородице), возникает облаченная в траур фигура Скорбящей Матери. Сама история, конечно, абсурдна и комична, но человек-то в самом деле идёт на смерть ради высокой (как ему задурили мозги) цели.
Но самое главное — финальный обмен репликами. Средний находит случайно сохранившуюся банку — телятину с горошком. Казалось бы, Мелкого можно не есть. Но Крупный возражает: «Разве вы не видите, что он уже счастлив!»
Так что в любом случае вам будут говорить о высоких целях, о том, что нет благороднее поступка, чем отдать душу за други своя — пусть они вам вовсе не друзья! И сожрут. Пока что в переносном смысле. Всё равно — будьте осторожны!
Читайте по теме:
Борис Тух: Пространство для любящих театр
Антон Киселюс: от «Mann ist Mann» к рождению нового театра
Владимир Аншон: Постановка спектакля десять лет назад показала то, что стало реальностью сегодня