Если считать «Оскар» важнейшим кинособытием года (в США считают именно так, но с этим можно поспорить), то международные фестивали категории «А» и премии Европейской киноакадемии, «Золотой глобус», BAFTA и другие можно сравнивать с очень сильными тренировочными соревнованиями перед «чемпионатом мира»: участники показывают себя на разных авторитетных аренах , прежде чем вступить в бой за золотые фигурки лауреатов «Оскара».
Начнём с «Аноры». Она — первая по алфавиту, а мнения о ней самые разноречивые — от неумеренных восторгов до удивления: и как можно всерьёз воспринимать эту чушь?
Труженица секс-индустрии и мажор Ванечка
В одной из самых бестолковых рецензий я с удивлением прочитал: «Это современная притча о несбыточности американской мечты и множестве невидимых стен, которые преграждают путь фантазиям о равенстве». И обнаружил сравнение с «Нелюбовью» Андрея Звягинцева: мол, в обеих картинах героини смотрят на снег за окном
Публикуя подобные сочинения, к ним приставляют набранную прописными буквами рубрику «кинокритика» — чтобы читатель поверил, что это действительно кинокритика, а не поток мутного бессознательного с проблескивающими культурологистскими терминами.
Стриптизёрка Анора (Майки Мэдисон), девушка с корнями из советской Средней Азии, знакомится с сыном российского олигарха Ваней (Марк Эдельштейн), оболтусом, который в Америке оттягивается в полный рост и ужасно не хочет возвращаться в Россию, где ему предстоит работать в нефтяной империи отца. Дальнейшее, если отвлечься от снятых подробно и с аппетитом сцен, в которых Анора ублажает клиента, можно вместить в единственную фразу из Фиесты» Эрнеста Хемингуэя: «и первая же девушка, которая обошлась с ним ласково, женила его на себе». Родители (Алексей Серебряков и Дарья Екамасова) в шоке, присылают своих людей разруливать ситуацию, Анора, конечно, хочет и может постоять за себя, царапается, кусается, громко матерится по-русски и по-английски, но родители прилетают на собственном самолёте извлекать своего отпрыска из объятий авантюристки — и тут уж шансов у неё не остаётся.
Возможно, Шон Бейкер собирался снять нечто вроде «Красотки», только на новый лад, с учётом того, насколько с тех пор всё изменилось. Но прежде всего: где тут любовь? Для Аноры Ванечка — миллионный выигрыш по билету уличной лотереи, а Ванечка, как только возникли проблемы, бежал куда глаза глядят (Марк Эдельштейн с энтузиазмом играет абсолютного инфантила, хотя тут играть, в общем, нечего, только почему он Ванечка? Потому что дурачок?).
Единственный нормальный человек в этой шумной и бестолковой картине — шофёр Игорь в исполнении Юры Борисова; он сострадает Аноре, ему стыдно за весь этот неприличный фарс, который разыгрывается на его глазах; среди условных, наспех слепленных режиссёром манекенов Игорь — полнокровный и драматичный образ. Юра Борисов номинирован на «Оскара» в номинации «Лучшая мужская роль второго плана», и, право же, он заслуживает награды. Не за «Анору», конечно, а за целый ряд очень сильно сыгранных ролей; вспомним картины «Капитан Волконогов бежал» и «Купе номер 6» (обе, кстати, сделаны при участии эстонских кинематографистов. Так что будем болеть за него!).
Отдельный вопрос: каким образом «Анора» затесалась в элиту мирового кино и срывала на Каннском фестивале Золотую пальмовую ветвь? Неужели у жюри Канн и у академиков «Оскара» коллективная крыше так съехала, что они дали фильму все возможные бенефиции?
Ну, во-первых, Каннское жюри возглавляла Грета Гервиг, создательница столь же интеллектуальной «Барби» и весьма влиятельная дама. А во-вторых… Ещё полвека назад Валентин Катаев не без иронии говорил: писать хорошо научились многие, чтобы тебя заметили, надо писать плохо. И придумал название направлению: мовизм, от французского mauvais , плохой. Вот «Анора» и есть такой киномовизм: достаточно наглый, притворяющийся, будто поднимает проблемы социального неравенства, но на самом деле он только обозначает прикосновение к ним. Да и фестиваль для него выбран правильно. Всего фестивалей класса А в мире 15, среди них и наш PÖFF, но тон задают Берлин, Канны и Венеция, и у каждого своя «фишка»: в Берлин надо ехать с острой социально-критической темой, в Венецию — с артхаусом, а в Каннах торжествует гламур — и его в «Аноре» тоже можно найти. А после успеха в Каннах мир просто обязан признать тебя.
Не подумайте, что мовизм всегда исполняет завет Рэя Брэдбери: «Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперёк». Случается, что пишут по линейке, но немного непривычным почерком — и это вызывает интерес. А по-настоящему «поперёк линеек» работал Жак Одиар, второй триумфатор Канн, француз, снявший как бы мексиканский фильм «Эмилия Перес». Премию за лучшую женскую роль в Каннах разделили все четыре снявшиеся в нём актрисы: Зои Салдана, Карла София Гаскон, Селена Гомес и Адриана Пас.
Главарь наркокартеля спасается в женском теле
Жак Одиар так жонглирует жанрами, что у зрителя голова идёт кругом. И не только у простого зрителя, но и у присуждающих «Золотой глобус» членов Голливудской ассоциации иностранной прессы. Они сделали «Эмилию Перес» лауреатом в номинации «Лучшая комедия и/или мюзикл». Музыка там действительно классная, но это не привычные вокально-танцевальные номера, а нечто в духе брехтовских зонгов, апеллирующих к зрителю, а в финале — масштабный хорал, с чем-то вроде крестного хода.
Начало, действительно, можно считать комедией. К адвокату Рите (Салдана) обращается — как положено, с похищением, надеванием на голову мешка и привозом в какое-то жуткое место — главарь наркокартеля Манитас Дель Монте. Конкуренты собираются убить его, и он хочет изменить пол — никто же не подумает, что Манитас стал женщиной. Рите угрызения совести чужды, она пишет речи за своего босса, который защищает отъявленных негодяев и благодаря её профессионализму выигрывает процессы, а тут и задача интересная, и гонорар офигенный. Манитаса — плотного мужика, небритого, с оспинами на лице — и Эмилию Перес, в которую он превращается после перемены пола, играет Гаскон — высокая статная актриса, которой равно удались и страшила Дель Монте и крупная, с низким голосом Эмилия — в женской привлекательности героине не откажешь!
Смена пола — смена судьбы. И мировоззрения. Эмилия и Рита неожиданно встречаются в Лондоне, куда приехала по делам Эмилия, теперь добропорядочная бизнесвумен (хотя деньги её, разумеется, имеют грязное происхождение). Эмилия хочет, чтобы Рита по-прежнему работала на неё. И вернула ей семью. У Манитаса была жена Джессика (Гомес) и двое детей; Джессика официально вдова — да на неё Эмилии плевать, но она хочет вернуть детей, и они с Ритой придумывают, что у покойного бандита есть богатая одинокая родственница, и она приглашает Джессику с детьми жить в своём доме.
И тут в свои права вступает мелодрама. Эмилия обнимает детей, а те ей: «Как ты приятно пахнешь, совсем как папа!» Сцена донельзя сентиментальная, но если она вас не тронет, у вас нет сердца.
У Эмилии — есть. Она ищет способы искупить вину Манитаса, создаёт фонд, который занимается поиском пропавших без вести людей. Вероятно, жертв криминала. «В Мексике без вести пропали в последнее время почти сто тысяч человек», — сообщают Эмилия и Рита на брифинге представителям правительства, прессы, бизнеса и, конечно, уголовного мира — как без них?
Но можно ли сменить судьбу. И в женском теле Эмилия сохраняет мужское гендерное поведение: её роман с женой одного из убитых криминалом Эпифанией (Пас) не похож на лесбийскую любовь, Эмилия ощущает себя сильным человеком, заступником, хранителем — рядом со слабой и беззащитной Эпифанией.
А затем сюжет делает новый головокружительный кульбит, превращаясь в триллер с предательством, шантажом, похищением и кровавой развязкой. Манитасу/Эмилии хватило смелости поменять судьбу, попытаться искупить зло, которое он вершил, но жизнь не даёт отпущения грехов, это не индульгенция, которую в Средние века можно было получить по сходной цене — и шествовать к благополучию. Прошлое — это возмездие, от него никуда не деться.
«Нам здесь не рады»: сага о гениальном зодчем
«Золотой глобус» присуждает два равновеликих главных приза. «Эмилию Перес» он назвал лучшей в категории «комедия и/или мюзикл». В категории «драма» лауреатом стал «Бруталист».
«Золотой глобус» считается второй по значению премией и генеральной репетицией «Оскара» — его победитель чаще всего выигрывает и «Оскар». Больше всего номинаций в этом году имела «Эмилия Перес»: 10, взяла 4 победы. У «Бруталиста»: 3 победы при 7 номинациях, у «Конклава» — 1 при 6, «Анора» имела 5 номинаций, но ни в одной не победила.
В Венеции «Бруталист» получил «Серебряного льва» за режиссуру.
Фильм Брэйди Корбета — грандиозная киносага, она говорит со зрителем на очень современном киноязыке, с почти артхаусными пропусками каких-то важных звеньев сюжета, с поразительными визуальными эффектами (оператор Ли Кроули), с великолепными актёрскими работами — словом, так уже не снимают, так работал, например, Орсон Уэллс («Гражданин Кейн»). «Бруталист» длится 3 часа 16 минут, на четверть часа дольше «Оппенгеймера» Кристофера Нолана — и смотрится на одном дыхании.
Ласло Тот ещё до войны, совсем молодым архитектором, добился признания, о его строениях писали журналы. Но на свою белу Ласло Тот был евреем в Венгрии, которая стала союзницей нацистской Германии, Холокост разлучил его с женой, они с Эржебет оказались в разных концлагерях. Оба выжили; после войны Ласло сумел получить разрешение на въезд в США — и первое, что он увидел из трюма судна, перевозившего иммигрантов, — статуя Свободы, которая оттуда казалась перевёрнутой вверх ногами. Разрешение для Эржебет и племянницы Ласло Жофии удалось выхлопотать с помощью американского доброжелателя-адвоката только через несколько лет; Эржебет приехала в инвалидной коляске… И когда на смену ужасам Холокоста пришли «обыкновенные» неприятности, выпадающие на долю чужака в Америке, Эржебет (Фелисити Джонс) произносит: «Нам здесь не рады».
В роли Ласло Эдриан Броуди, уже сыгравший однажды творческого человека, в жизнь которого ворвался Холокост — в «Пианисте» Романа Полански. Там действие происходило в Варшавском гетто, здесь — в мирное время, но гетто и Холокост Ласло носит в себе.
Герой теснейшим образом связан со своим антагонистом — миллионером Гаррисоном Ван Бюреном (Гай Пирс). В какой-то рецензии (а вышло их множество) Пирса и Корбета упрекали в том, что Ван Бюрен — почти что карикатура на американского магната середины ХХ века: с неизменной сигарой во рту, вещает на повышенных тонах, словно проповедует (хотя говорит банальности), считает себя центром вселенной. Но что поделать, если именно такой Ван Бюрен необходим в картине. Их отношения с Ласло — постоянный конфликт, то скрытый неискренними восторгами миллионера — он наконец понял, что имеет дело с выдающимся архитектором, то обостряющийся, так как отношения творца с денежным мешком, который финансирует его работу, всегда напряжены. Амбициозно иметь в подчинении гения — и постоянно давать ему понять: ты от меня зависишь, я без тебя обойдусь, а как ты без моих денег осуществишь свой замысел? Ван Бюрен хочет получить «общественный центр», который назовёт именем своей покойной матери, Ласло — высказаться в архитектурных формах о прошлом, сквозь которое он прошёл, о мире и царящей в нём боли.
Сыграть гениальность, наверно, невозможно. Эдриану Броуди это удалось. Мы видим, как в сознании Ласло возник и развивается замысел ни на что не похожего монументального сооружения. Пока оно строится, мы видим тяжеловесные геометрические стены, узкие проходы, подвал, из которого ещё не выкачаны подпочвенные воды. И сквозь вырез в крыше — обрисованный солнечным светом крест на алтаре занимающей центр часовни. Скрытый пока что замысел читается в глазах Ласло, в его постоянно измученном лице. Зодчий стремится в тяжеловесной грубости железобетона воплотить и вечно давящее прошлое, и посылающую привет из-за облаков смутную надежду.
Весь фильм снят потрясающе. Но если вы ещё не видели его, особое внимание обратите на сцены в каменоломне Каррары, куда Ласло и Ван Бюрен отправились искать мрамор для алтаря. Там отношения Творца и Заказчика невероятно обостряются, достигая губительного напряжения — потом эта тема оборвётся на полуслове, погаснет в ночной тьме.
«Гнилые помидоры» предпочитают «Дюну-2»
„Rotten Tomatoes“ («гнилые помидоры) — сайт — агрегатор рецензий, он не пишет собственных рецензий и не выставляет оценок, а подсчитывает процент положительных отзывов и средний балл в рецензиях, опубликованных разными изданиями.
Лучшим фильмом 2024 года по версии „Rotten Tomatoes“ стала «Дюна: часть вторая» канадского режиссёра Дени Вильнёва, эпическое фэнтези по мотивам опубликованного аж 60 лет назад романа Фрэнка Герберта. Вильнёв замыслил эпопею из трёх фильмов; первой «Дюне» не повезло, она выпала на период ковидного затишья да к тому же оказалась несколько нудной: долгие диалоги и мало действия, она была всего лишь экспозицией; зато во втором фильме экшна сколько угодно!
Жанр фэнтези давно уже перестал быть всего лишь эффектным развлечением, сказкой для взрослых. Он всё настойчивее превращается в пророчество — для антиутопии его нарратив часто кажется слишком удалённым от наших реалий, за антиутопиями надо идти к Стругацким, на «Обитаемый остров», в «Град обречённый»; изучать, что произошло «За миллиард лет до конца света».
Эпическое фэнтези не стеснено обязанностью рисовать современный мир, только в слегка сдвинутом, гиперболизированном и обострённом виде. В нём (я говорю сейчас о фильмах Вильнёва) ракеты с ядерными боеголовками и боевые лазеры существуют одновременно с холодным оружие; от Древнего Рима — гладиаторские бои на арене; общественное устройство — «космический» феодализм, технические возможности — безграничны в рамках разумного. Т. е. исходя из возможностей компьютерной графики.
Наиболее популярные образцы этого жанра, разумеется, «Властелин колец» и «Игра престолов», но без космоса, и все «Звёздные войны». В «Игре престолов» непримиримыми врагами были кланы Ланнистеров и Старков (вариации на тему исторической «Войны Роз», где за трон сражались Ланкастеры и Йорки), в «Дюне» — Атрейдесы и Харкконены. (Совпадения случайны: Ф. Герберт творил задолго до Дж. Мартина, а последний вряд ли что-то заимствовал из «Дюны», просто законы сюжетосложения таковы, что от них никуда не уйти.)
Действие происходит в основном на планете Арракис, в пустыне; она — единственное место добычи полезных ископаемых, которые называются «специей». Специя необходима для того, чтобы галактическая Империя могла существовать, добыча ведётся хищнически, местное население, фримены, борется против империи. В отличие от «Властелина колец» и «Звёздных войн» здесь с борьбой Добра и Зла не всё ясно — как и в «Игре престолов». Фримены — особенно та их часть, которая называется фундаменталистами, — слишком похожи на современных исламистов, так что, можно сказать, здесь затронута тема борьбы глобального Севера с глобальным Югом.
Главный герой, Пол Атрейдес, которого исламские террори… простите, фримены, объявляют пророком, муаддибом, наделён особым даром и обязан низвергнуть власть Империи. (Хотя сам не очень хочет этого.) В исполнении обаятельного и харизматичного Тимоти Шаламе он напоминает мне сразу Роба Старка и Джона Сноу из «Игры престолов». Но так как здесь мистическое начало намного мощнее, чем в эпопее Мартина, Полу удаётся не наделать столько ошибок, сколько их было у Роба и Джона. В общем, масштабное и зрелищное полотно. Смотрится хорошо. И — Дени Вильнёв явно стремился к этому: картина кажется предчувствием грядущих катастроф, к которым наш мир подошёл слишком близко. Хочется верить, что не настолько близко, чтобы третью «Дюну» некому было бы снимать. И некому — смотреть!
Читайте по теме:
В Таллинне покажут грузинское кино с женским лицом
Рецензия | Латвийский «Поток». Кот и другие животные спасаются от всемирного потопа
«Швейная машина» с печорскими и киевскими корнями — лучший фильм Эстонии 2024 года