На русском языке картина имеет альтернативное название «Лимонов, Баллада об Эдичке». Это чтобы напомнить зрителю о первом романе Эдуарда Лимонова «Это я, Эдичка»; кстати, в фильме героя называют Эдичкой только один раз.
В США издатели отвергли книгу, а во Франции напечатали. Роман принёс автору скандальную славу, похожую на проклятие: большинству читателей прежде всего запомнился тот самый эпизод со случайным чернокожим сексуальным партнером. Для Лимонова это стало и визитной карточкой, и проклятием. Французское издание называлось вообще провокационно: «Русский поэт предпочитает больших негров», но, как сказано в одном не очень приличном анекдоте про героя предыдущей картины Кирилла Серебренникова «Жена Чайковского», мы его ценим не только за это.
В каждом кадре — вызов
Если говорить о формальной стороне фильма, то она потрясает. «Жена Чайковского» тоже потрясала, в ней каждый кадр буквально кричал зрителю: «Смотри, как гениально я сделан, каковы движение камеры, мизансцена, свет, крупные планы, колоссальная энергетика, исходящая от актёров!», но к концу картины начинало казаться, что гениально снятые эпизоды существуют каждый по отдельности, не всегда взаимодействуя друг с другом, тебе демонстрируют высшую школу режиссёрского мастерства, один пример, другой, двадцатый… что их связывает, не вполне ясно. «Баллада» снята не менее гениально и не менее вызывающе — Серебренников и здесь бросает вызов кинематографу как искусству безусловному, воссоздающему жизнь в её реальных формах. Всё-таки он — режиссёр в первую очередь театральный, из его театральных постановок последних лет меня сильнее всего поразили «Кому на Руси жить хорошо», в ещё не уничтоженном властями РФ Гоголь-центре, и международный проект «Чёрный монах», которым открывался прошлогодний Авиньонский фестиваль, открытие транслировалось в интернете на видео, и хотя, как известно, видео всегда что-то отнимает у живого спектакля, если он по-настоящему живой, его не убьёшь!
Наверно, первым насквозь пропитанным театральностью кинофильмом Серебренникова был «Изображая жертву». Театральность природы киноленты не надо смешивать с фантасмагоричностью, фантастическим реализмом; ещё одна — и, как и «Жена Чайковского», «Лимонов…» и «Лето» (о Викторе Цое) показанная на Каннском фестивале — картина Серебренникова «Петровы в гриппе» была фантасмагорична, невероятное вырастало из подчёркнуто бытового, но театр тут не присутствовал.
В «Балладе» театральности есть где разгуляться. Верх этого триумфа театра над кинематографом — глава «ВРЕМЯ»: Лимонов бежит, петляя, сквозь груды хлама, сквозь какие-то брошенные декорации, натыкаясь на них; фактически это бег на месте, но прямо на этом хламе постепенно возникают даты — от 1976 до 1986, т. е. до начала перестройки; не герой движется во времени, а время движется, обтекая его, ничуть не меняющегося. Американский издатель, отвергший роман Лимонова, говорил ему: «Почему ваш герой не меняется? Он ведь должен меняться!» (Кто должен, а кто и нет.)
Баллада против байопика.
И ещё издатель советовал автору быть лояльнее к обществу, в котором он живёт. Лимонов мог выслушать такое и в СССР. Изгоем, маргиналом он остаётся всюду, независимо от социального строя и независимо от собственной позиции. Он по характеру социопат, волк-одиночка.
Вопрос: может ли социопат стать вождём, вести за собой массы? Почему бы нет! Лимонову удалось: он создал Национал-большевистскую партию. Ближайшим соратником его был Александр Дугин, которого можно назвать неонацистом, только связываться неохота, а одним из активистов партии — начинающий тогда писатель Захар Прилепин. Ничего себе компашка! Но поклонники творчества Лимонова ценят его не за это.
Реальный Эдуард Лимонов (1943–2020) и сыгранный британским актёром Беном Уишоу герой фильма Серебренникова — не одно и то же. Серебренников снимал не байопик (он их вообще не снимает, «Лето» и «Жена Чайковского» что угодно, только не байопики).
Жанр фильма — баллада. Герой баллады должен быть яркой, неординарной личностью. А порядочный он человек или негодяй, это уже как автор захочет.
Серебренников назвал Лимонова (балладного Лимонова!) «русским Джокером». Сравнивая его с Джокером, которого в фильме Тодда Филлипса сыграл Хоакин Феникс.
«Лимонов, — говорил режиссёр, — как и Джокер, имеет очень яркую маску. Она иногда прилипает к лицу, иногда отваливается. В нём есть внутренняя боль, хрупкость, уязвимость: он поэт. Но при этом есть всё то, за что его и любят, и ненавидят, и воспринимают как культовую фигуру. Позиция рок-звезды, которая против любой системы. Позиция человека, который всех ненавидит и презирает, а любит только самого себя. Я снимал кино про выдуманного персонажа, который состоит из лирических героев его книг. Он выдавал их за автобиографические — «я могу писать только про одно, про самого себя и то, что прожил». Но это разные лирические герои, у меня они слились в некоего персонажа, и в итоге я снял кино про этого выдуманного аватара».
И Бен Уишоу потрясающе воплотил на экране образ, слепленный из разных кусочков, из осколков, которые в принципе не должны были сложиться в пазл, но сложились! Не поймёшь, когда он носит маску, когда маска слетает, и он становится сам собой. А может быть, когда спадёт последняя маска, откроется пустота. Мрак с крошечными светящимися точками звёзд? Одна маска, самая постоянная — страдающий от одиночества, непонимания и ревности очень ранимый и очень несдержанный человек. В нём — взрывная энергия разрушения. Большую часть картины занимают его отношения с Еленой (Виктория Мирошниченко). Сначала, ещё в СССР, Эдик — влюблённый в недосягаемую женщину бедный и отверженный парень, удивительно не взрослый. Как подросток, он ночью ломится в квартиру Елены, и её то ли муж, то ли бойфренд, рослый мускулистый амбал, такой грозный по сравнению с щуплым поэтом, избивает Лимонова. И тот, думая, что навсегда потерял её, режет себе руку и кровью мажет дверь и стену. Поступок 14-, в крайнем случае — 15-летнего пацана. А вдруг он таким оставался всю жизнь, и все его авантюры — от сформировавшейся в тинейджерские лета мании величия, тайной страсти добиться того, чтобы тебе принадлежал весь мир? Уишоу сыграл Лимонова так, что ему сострадаешь, но не можешь стать на его сторону, потому что его воля к разрушению (саморазрушению и разрушению мира вокруг) опасна, и масштабы опасности зависят от предлагаемых обстоятельств, в которые занесёт героя баллады.
Что выросло, то выросло
По идее, фильм основан на книге французского писателя Эмманюэля Каррера «Лимонов», вышедшей в 2011 году. Польский режиссёр Павел Павликовский (у нас шли два его прекрасных фильма, «Ида» и «Холодная война») собирался экранизировать книгу, даже написал сценарий, но что-то не сошлось, фильм снял Серебренников — и, разумеется, это его фильм, а что там было в основе, уж не так важно.
Лучшее в книге — подход писателя к его будущему герою. Впечатления, которые Каррер вынес из встреч с Лимоновым: «Лимонов был нашим варваром, нашим повесой, мы его обожали. Но когда рухнул коммунизм, дело начало принимать странный оборот. Радовались все, но только не он; и если Лимонов требовал расстрелять Горбачёва, то было видно, что он не шутит. Он начал исчезать в длительных поездках на Балканы, и мы с ужасом узнали, что там он воюет на стороне сербов. Его показали в выпуске новостей Би-би-си: он выпускал автоматные очереди в направлении осаждённого Сараево под благосклонным взглядом Радована Караджича. Лимонов успел побывать харьковской шпаной, кумиром андерграунда, бродягой, а позже слугой в доме миллиардера на Манхэттене, модным писателем в Париже, солдатом удачи на Балканах, а теперь, на бескрайних просторах постсоветского бардака, немолодым харизматичным вождём партии, состоящей из юных бунтарей. Сам он воспринимает себя как героя, другие же могут считать его негодяем: приводить здесь своё личное мнение я воздержусь…»
Биографическая часть книги Каррера ничего нового нам не расскажет. Чтобы вспомнить себе ту часть жизни героя, которая предшествовала нарративу «Баллады», жизнь подростка Савенко, пересмотрите снятый в 2004 году фильм Александра Велединского «Русское», в основу которого легли мотивы романов Лимонова «Подросток Савенко», «У нас была великая эпоха» и др. Там есть и молодёжные банды, и изнурительный труд на заводе, и попытка суицида, и психушка, в которую Эдика Савенко отправила мать и где он познакомился в диссидентами, жертвами карательной психиатрии. Изломанные детство и юность, ощущение себя ненужным, брошенным во враждебный мир, так формировалось «Я» поэта, бунтаря и авантюриста.
«Поэт вообще — богом обделённое существо»
Знаете, чьи это слова? Александра Блока. Написаны им незадолго до смерти.
Герой «Баллады» эту обделённость чувствует на протяжении всей картины, но с особой остротой — в Нью-Йорке, когда увидел, что все его грёзы о свободном мире — правда, только ему не дотянуться до того, к чему стремился. Он нищ, Елена делает карьеру фотомодели и бросает его; в литературе ему тоже не добраться не то что до вершин, а до первой публикации. И это при высочайшем самомнении, Солженицына он считает старым пнём (в фильме более крепкое выражение), в тех поэтах, которые в 1960-е были кумирами, он улавливал фальшь, умение быть смелыми в очерченных властью пределах — и торговать своей смелостью.
Да и тот Нью-Йорк, в котором ему выпало ютиться, скоро оказывается непохожим на город мечты. Там тоже грязь, мусор, толкотня на улицах, какие-то странные пикеты: несимпатичные девицы зовут его в Социалистическую рабочую партию (попутное наблюдение: как правило, в партиях, называющих себя рабочими, рабочих раз-два и обчёлся). А ему по душе революция. Которая сокрушит всё. До основания.
Та самая сцена с негром, который сначала грозился убить Эдди, а затем занялся с ним сексом, в фильме есть, но в ней ни капли смакования, никакой клубнички, она снята тактично, в полумраке ночной улицы в опасном квартале, и в конце герой прижимается к груди негра, как ребёнок к матери. За этой историей — катастрофическое одиночество брошенного и лишённого надежды человека.
Балладе не нужны подробности, не нужно плавное повествование. «Связки» между этапами жизни героя опущены. Вот, ещё в Союзе, он на беседе в КГБ, держится нагло: если вам не нравятся мои стихи, вышлите меня, как Солженицына и Бродского. («Для этого надо быть известным», — иронизирует гэбист.) Как Лимонов всё же оказался в Америке, в фильме не сказано.
Обрывается один этап в жизни героя (кусок нищей жизни), на улице его расстреливают гангстеры — и следует переход в другую: Лимонов служит дворецким в богатом доме, он изменился внешне, исчезли длинные волосы, он аккуратно пострижен, похож на клерка, а не на поэта. Хозяин пригласил к ужину гостя из Союза, Евгения Евтушенко (Андрей Бурковский), тот снисходительно беседует с Лимоновым: ещё один щелчок по самолюбию, Эдди видит, какая пропасть их разделяет, а ведь сам он не слишком высокого мнения о Евтушенко.
В последних частях картины, «Война» и «Судьба», действует вернувшийся в постсоветскую Россию Лимонов, отрастивший бородку и усы, невероятно похожий на Троцкого. (Наверно, похожий и внутренне, такой же фанатик «перманентной революции.) Они сняты мастерски, но не покидает ощущение, что этот Лимонов, нацбол, поэт, всерьёз ударившийся в политику, интересует режиссёра меньше, чем герой тех частей, которые связаны с эмиграцией, с невозможностью там находиться и вечным проклятием человека, который не может жить здесь и хочет жить там, но и там не может жить. Повествование переходит на скороговорку. Тот же гэбист, который допрашивал юного Лимонова, постаревший и явно очень влиятельный, предлагает лидеру нацболов влиться в Систему, идеи нацболов не так уж отличаются от идей власти, разница в форме подачи, Лимонов может быть даже допущен к уху президента. Герой «Баллады» не позволяет себя купить, он идёт по снежной целине, неся тяжёлый арматурный стержень, потом роняет его, падает, поднимается — и перед ним вырастает стена, солдаты с автоматами. Арест сделан в абсолютно условной, театральной манере.
Ну а затем, как положено в балладе, если не гибель, то триумф. Лимонов выходит из тюрьмы по УДО. На прощание один из тюремщиков просит его «надписать книгу».
— Нам так будет недоставать вас, Эдуард Вениаминович, — с неподдельной лаской произносит вертухай.
Ворота тюрьмы распахиваются, Лимонова обнимают. Кстати, нацбола, крепко обнявшего Лимонова, сыграл актёр таллиннского Русского театра Станислав Колодуб.
Что произойдёт после триумфа, уже не относится к жанру баллады. Да и не украсило бы её героя.
Читайте по теме:
Рецензия | «Граф Монте-Кристо» — месть или справедливость?
Гран-при PÖFF-2024 завоевала «мрачная сказка» из Монголии
Арко Окк о фильме «Я родился в гараже»: Вы должны знать, кто автор самых крутых домов…