Интервью проходит в Малом зале ЦРК. Придя туда, Владимир Игнатов (В.И.) сразу же садится за рояль «Эстония» и наигрывает приятную мелодию: признаётся, что не может сдержаться, если рядом музыкальный инструмент. Вскоре подходит и Ирина Томингас (И.Т.), и под музыку звучит первый вопрос.
— Похожа ли ваша «Снежная королева» на известные фильм или мультфильм советского времени?
И.Т.: Нет. Расскажу, как всё было. У Владимира Фёдоровича в запасе ещё много всего, но после того, как мы показали церковным приходам нашу оперу про Деда Мороза и лето, они принесли нам несколько вариантов текста «Снежной королевы» и попросили нас поставить именно эту оперу. Для меня звучало странно, когда они говорили, что никто так никогда не ставил. Странно потому, что у меня есть двухтомник Ганса Христиана Андерсена, старое издание, совдеповское ещё: там и тролли есть, и религиозная тема есть, но бытует мнение, что это как-то скрывалось. Я уже второй раз делала «Снежную королеву», и «…розы цветут, красота, красота, скоро узрим мы младенца Христа» всегда присутствовало в сказке. Другое дело, что, может быть, в мультике этого не было. И вот по просьбе человека из церковного прихода мы сделали «Снежную королеву» так, как написал её Андерсен, а это на самом деле очень христианская сказка.
В.И.: Знающие люди говорят, что в переводах изъяты некоторые эпизоды, поэтому в зависимости от перевода то одна, то другая тема отсутствуют: в частности, нет христианско-рождественской темы. А нам предложили несколько вариантов текста, в которых эта тема есть. Тогда мы обратились к замечательной поэтессе Елене Лариной с просьбой написать стихотворное либретто. Стихотворное потому, что мы ставим оперы именно для детей, и нестихотворная опера им вряд ли подойдёт. Лена — человек широчайшей души, без каких-либо условий сказала, что немедленно возьмётся. И буквально через неделю либретто было готово (кстати, переведено оно и на эстонский язык и выдаётся для понимания происходящего эстоноязычным зрителям — Ред.).
— А в чём принципиальное отличие традиционной, взрослой оперы от детской?
В.И.: У нас есть два лозунга, под которыми мы действуем: «Дети — детям» (на сцене много детей и подростков — Ред.) и «Опера — это весело». И наша детская опера в своём роде чуть комическая. Ведь когда мы общаемся с детьми, им должно быть весело, чтобы им легче было в течение почти часа смотреть, не отрываясь, на сцену. Это возможно только в том случае, если их веселишь. А если мы с ними разговариваем о каких-то глубоких вещах, неизвестных проблемах, то их внимание рассеивается. Поэтому наша задача — выбрать сюжеты, в которых есть это весёлое начало — энергичное, радостное. А никаких принципиальных отличий взрослой оперы от детской нет. Мы же знаем, что когда опера зарождалась, то представления шли по 3-4 часа, а в перерывах, чтобы дать людям отдохнуть, была опера-буфф. Вот и нашу «Снежную королеву» можно так назвать.
И.Т.: Детям должны быть понятны картинки, которые происходят на сцене, и дети должны понимать, в какую сторону развивается действие.
— Тем не менее ваша «Снежная королева» — опера не только для детей, а для всех?
В.И.: Да, и родителям, и детям должно быть одинаково интересно. Например, настоящая детская литература рассчитана, естественно, и на взрослых тоже. Мне до сих пор помнятся слова из «Голубой чашки» Аркадия Гайдара про малину: «Два куста объел. И ещё буду», — эдакое сочетание жадности и активности маленького человечка. И таких примеров масса. То есть ребёнок и взрослый вместе могут обсудить произведение и прийти к какому-то замечательному результату. Так же и с детской музыкой.
— Почему вы выделяете христианскую тематику, где она фигурирует?
И.Т.: Всё действо начинается в момент, когда вот-вот наступит 12 часов, и Герда и Кай почувствуют благодать от рождения Христа. Вот с этого начинается сказка. А потом всё расстраивается, становится всё хуже и хуже, беды кажутся непреодолимыми, есть ощущение, что никогда детям не почувствовать эту благодать. Все мы знаем что Снежная королева забрала Кая, а Герда пошла его искать. Но куда она идёт? Где находится Кай? Она понятия не имеет, идёт-бредёт непонятно куда. А благодаря её искренности и человеколюбию ей все помогают, кроме троллей, которые всё это подстроили, так как они слуги Снежной королевы. И в конце концов эта маленькая девочка, не обладающая физической силой, никакой не герой, вдруг побеждает комок зла. Каким образом? Она так хотела найти своего брата, в ней столько любви, столько приятия всего, и она знает, чего хочет, — чтобы брат вернулся домой. И брат вернулся: этим заканчивается сказка, и, наконец, наступает та секунда, когда сходит благодать. И они всё же чувствуют состояние праздника, они трактуют это так: «Скоро узрим мы младенца Христа» внутри себя. И звучит рождественский церковный гимн — это невероятно красивый финал.
В.И.: А моя задача — в первую очередь отучить детей от того, чтобы слышать барабанный бой. В наше время пишутся и симфонии, и балеты, и квартеты, всё что угодно, но почему-то современной музыкой называется только то, что под барабан. Но нужно, чтобы у детей было понимание того, что музыка не ограничивается игрой в одном ладу. (То, что звучит по радио 24 часа в сутки, примитивно, буквально на трёх нотах, а то и на одной. А когда появился рэп, то был перейдён Рубикон. Если раньше не было гармонии, того-сего, пятого-десятого, модуляции, то постепенно не стало и мелодии. Музыкой я бы это называть не стал.) В опере же есть сложный музыкальный язык. Добавлю, что если я использую джазовый или роковый элементы, то только тогда, когда мне нужно «нарисовать» что-то гадкое.
— Про актёров расскажете?
И.Т.: У нас играют в основном подростки, они все влюблены в оперу, как сами признаются: знают все арии, все поют, иногда и в ноты попадают (смеётся). Но ту же бабушку среди подростков не найдёшь. Бабушка у нас — великолепная певица Алла Попова, она много лет пела главные партии в театре «Ванемуйне». По замыслу, бабушка — олицетворение добра: у Герды в минуты отчаяния появляется образ бабушки, и бабушка поддерживает внучку в её борьбе со Снежной королевой (её сыграла ещё одна профессиональная певица Женя Овсепян — Ред.).
В.И.: Мы в каждой опере используем одного-двух оперных певцов, чтобы детям было на что ориентироваться, чтобы они, открыв рот, слушали.
И.Т.: Плюс есть оперный артист (Сергей Михневич — Ред.), он играет уже в третьей опере у нас. Вначале была маленькая роль оленя, потом — главная роль трубочиста в другой опере, а сейчас Серёжа играет тролля, роль, диаметрально противоположную ролям положительных героев, сыгранных ранее. Тролль — это, я сказала бы, такое наркоманско-обкуренное, ничего не понимающее, злобное,
В.И.: Но впечатление, которое тролль производит на зал, — смех. Больше потешаются, чем боятся его. Мы поначалу опасались, что тролль будет слишком страшен для маленьких деток, но, оказалось, ничего подобного.
И.Т.: Хотя они ещё не то в телефоне видели (смеётся).
— А какие музыкальные инструменты используются?
В.И.: Моя душа требовала бы камерного оркестра. Это, увы, сейчас невозможно, но когда-нибудь, уверен, будет. Когда город немножечко соберётся с духом и начнёт нам помогать. Но на сегодняшний день так: рояль выполняет функцию всего оркестра, плюс опера тембрально украшена скрипкой и флейтой. А музыканты у нас отличные.
Но при этом я не говорю, что средств не хватает. Не хватает только на оркестр, а так всё нормально. Мы вполне довольны жизнью и готовы поставить все оперы, которые напишем, а их уже сейчас 15 штук. И бесплатно, и платно. Прежде всего, конечно, бесплатно Из своего кармана вынешь и отдашь. А что делать! Надо детям обязательно оперу давать! А то вырастают поколения, которые об опере ни малейшего представления не имеют и не будут иметь, тем самым лишая себя колоссальных наслаждения и богатства.
Читайте по теме: