Чтобы спокойно поговорить, мы устроились в холле отеля в центре Петербурга. Мы — это я и мои собеседники:
Есаков Алексей Викторович, координатор движения «Бессмертный полк», г. Таллинн. Депортирован из Эстонии в мае 2022 года;
Чаулин Сергей Иванович, координатор движения «Бессмертный полк», г. Таллинн. Депортирован из Эстонии 14 февраля 2023 года.
— Сергей, Алексей, приветствую вас в Петербурге. Как обосновались на новой родине?
Сергей: Ещё обосновываюсь. Благодаря моим друзьям меня здесь очень хорошо приняли. Благодаря комитету по внешним связям Санкт-Петербурга предоставили гостиницу с полным пансионом, в которой я прожил две недели. Ольга Замко [российский государственный и политический деятель, депутат Государственной думы VIII созыва с 2021 года, член президиума Генерального совета партии «Единая Россия»; находится под международными санкциями Евросоюза, США и ряда других стран, — прим. автора] очень помогла. Она приобрела карту, по которой я смог купить одежду и сменить наконец-то робу, в которой меня депортировали, на чистое и нерабочее. В гостинице мне купили нижнее бельё.
Благодаря всем этим людям я понял, что я не брошенный человек. Позже приехал зять, привёз мою домашнюю одежду. Можно сказать, что я богатый человек: у меня есть друзья — Алексей, Максим [Максим Рева — эксперт Института современного государственного развития. 9 марта 2022 года лишён постоянного вид на жительства в Эстонии. Комендант почётного караула у Бронзового солдата на военном кладбище в Таллинне, — прим автора], Ольга, которые мне очень серьёзно помогли. Я им безмерно благодарен.
В первые дни после «переезда» было очень много беготни: нужно было апелляцию подготовить: понять, что написано (документ на эстонском), правильно описать суть претензий, перевести текст на эстонский язык. Что эти возражения дадут? У меня есть законное право апеллировать в Европейский суд.
Причём для апелляции почему-то было отведено только 10 (!) дней. Во всяком случае, так было написано на 30 страницах моего обвинения, а там подробнейшим образом были расписаны мои действия, которые якобы представляли угрозу для безопасности Эстонии. Это и организация «Бессмертного полка», и членство в правлении «Российских соотечественников Европы», и организация пикетов в поддержку Сергея Середенко и Альгирдаса Палецкиса.
Про 10 дней — видимо, рассчитывали, что такого срока мне не хватит, чтобы все эти 30 страниц перевести и прочитать (шутка). Друзья с этим тоже очень сильно помогли.
Самое интересное, что на днях в Postimees вышла статья, что депортировали меня незаконно. Сейчас юридическое бюро Яны Тоом (депутат Европарламента от Эстонии — Ред.) выразило желание заниматься моим вопросом. В составе общего дела по депортантам бюро предложило включить мой случай в дело. Я согласился. При этом мой адвокат в Эстонии сообщила, что у неё сейчас другое дело, и она устранилась. Хотя я буду с ней общаться, и, возможно, она чем-то поможет.
Сейчас друзья помогли мне снять квартиру, которая, я надеюсь, будет обходиться мне не очень дорого. Так что у меня всё хорошо.
Занимаюсь оформлением документов для получения временного удостоверения личности лица без гражданства, что позволит мне получить обязательную медицинскую страховку и СНИЛС (страховой номер индивидуального лицевого счёта — Ред.), без которых в России сложно прожить, одновременно с этим начинаю оформлять документы на получение российского гражданства.
Прямо перед нашей встречей мне звонили из миграционной службы. Специалист уточняла, каким образом мои родители оказались в Эстонии. Этого не оказалось в биографии, которую я писал по памяти аж четыре часа. А вспоминать много чего пришлось: и про родителей, и про бабушек с дедушками. Цель этих вопросов и ответов — доказать, что у меня есть корни в России.
Гражданство получать надо: мне там, в Эстонии, не дали выбора, куда ехать. Хотя я, пусть и в шутку, но поинтересовался в момент выдворения, а чего вы меня выставляете в Россию, а не на Бали, например? Последовал ответ, что своей деятельностью в «Соотечественниках» я уже акцептовал себя как российского соотечественника. Знаете, какой выбор мне предоставили? Через какой переход меня выставят: через Койдула или через Нарву. Дали бумажку, я написал, что готов через Нарву.
На этом основании они сейчас утверждают, что я сам (!) согласился. Извините, но у меня иного выбора-то и не было. Иначе, как мне было сказано, будут применены спецсредства, то есть наручники. А это сомнительное удовольствие — провести три часа в подобной компании, да ещё и в наручниках. Поэтому я и согласился.
Алексею — в отличие от меня — было гораздо труднее. Пусть меня в полицию вызвали обманом, но при мне были документы, мобильный телефон, деньги. Я попал в Россию, имея в кармане почти 400 евро, а это около 40 тысяч рублей: мне в этот день как раз выдали аванс. Божий промысел, не иначе. Так что со мной было всё более-менее.
А вот когда я год назад подвозил до полиции Алексея, то он оставил мне ключи, документы, деньги — только паспорт у него был при себе! И таким вот образом пошёл — разве что не голым. И его выставили из страны без ничего. Поэтому ему было труднее адаптироваться, нежели мне.
Алексей: Но моя ситуация несколько проще, чем у Сергея. У меня изначально было российское гражданство. Разве что у меня не было на момент выдворения внутреннего паспорта, а российский загранпаспорт на территории России не является документом, удостоверяющим личность.
Что касается того, каким образом эстонские спецслужбы проводят действия «по устранению угрозы», о которых сейчас рассказывал Сергей, то это сродни ОПГ (организованной преступной группировке — Ред.): тебе предоставляют выбор — Койдула или Нарва. А потом говорят, что ты сам выбрал. То есть выбери вариант: мы тебе или голову отрубим, или тебя повесим. Ты вынужден выбрать, а потом о тебе говорят, что ты сам захотел, чтобы тебя убили [оба смеются, — прим. автора]. Иными словами, это как изнасилование по собственному желанию с пистолетом у затылка.
Так почти год назад я оказался в Петербурге. Как и у Сергея, у меня здесь есть друзья. Максим Рева заехал за мной на российский погранпереход и отвёз в Москву — к моей сестре, у которой я и остановился. Осваиваюсь, присматриваюсь, определяюсь. Близкие помогают, чтобы было на что жить.
Занимаюсь общественной деятельностью. Я состою в Едином координационном центре помощи соотечественникам и как раз занимаюсь помощью таким людям, как Сергей, или другим жертвам депортации, беженцам, переселенцам, то есть всем тем, кто попал в сложную жизненную ситуацию. Это помощь и тем, кто сам хочет вернуться в Россию или вынужденно здесь оказывается.
— Правильно ли я понимаю, что сейчас Вы, Ваши друзья и единомышленники занялись тем, чтобы отработать механизм адаптации и узаконивая пребывания на территории РФ таких людей, как Вы, как Сергей, которых в один миг могут выдворить из страны их постоянного проживания (не обязательно Эстонии)?
Алексей: Если говорить о той ситуации, в которой оказался Сергей, то пока речь не идёт о том, чтобы оформлять ему гражданство. На сегодняшний день в ОФМС (отделе Федеральной миграционной службы — Ред.) ему выдан документ, что они приняли у Сергея Чаулина пакет документов на рассмотрение, чтобы определиться, кто он вообще такой, То есть о каком статусе в его конкретном случае может идти речь. В настоящее время у него статус вообще никому не понятный.
С другой стороны, он не является даже лицом без гражданства, потому что тот документ, который удостоверяет, что он лицо без гражданства (так называемый «серый паспорт»), аннулирован эстонским государством, то есть у него вообще нет никакого документа. Иными словами, Сергей на текущий момент — человек мира, но без документа.
[Небольшое дополнение: на момент выхода материала Сергей уже получил статус Double Alien — временное удостоверение личности лица без гражданства. Документ выдан на 10 лет, по своему статусу это внутренний паспорт. По нему Сергей может жить 10 лет в России. Он даже может себя зарегистрировать на три месяца по месту жительства, — прим. автора]
Случай с Сергеем вызывает массу вопросов: почему эстонская сторона выслала его в Россию, а не в Канаду или, например, в Норвегию, которая не является членом Шенгенской зоны? Или в ту же Австралию? То есть в любую третью страну. Почему Сергею не предоставили выбор страны, почему ничего не объяснили? Это во-первых.
Во-вторых, эстонские власти сами придумали статус «негражданин», а теперь они переложили проблему, которые сами же и создали, на третью страну, в данном случае — на Россию, которая не была обязана принимать Сергея к себе. Он не родился на территории РФ, он не имеет никаких связей с РФ. Он уроженец Советского Союза. Ну так и давайте вернём Советский Союз, а вместе с ним и советское гражданство.
Конечно, даже с временным пребыванием присутствуют нюансы. Прежде всего, это система внутренней регистрации. Например, Сергей, согласно законодательству России, должен быть где-то зарегистрирован. Тогда вопрос: а кто это сделает? Допустим, что это должен сделать собственник жилья. Но если ты снимаешь жильё, то далеко не каждый собственник согласится у себя в квартире кого-то регистрировать. Если ты это делаешь за деньги, то это уже коррупционная схема. Тут как раз много вопросов к этой самой регистрационной схеме. Её надо или переделывать, или же отменять.
Ещё раз уточню: мне было проще, так как у меня на момент выдворения уже было российское гражданство. Оказавшись здесь, российский паспорт я оформил в течение месяца.
Единственный момент: так как я в Россию приехал не по собственной воле, а был депортирован, то сейчас я оформляю статус вынужденного переселенца. Он оформляется через МВД, где искренне не понимают, зачем мне это нужно. Статус вынужденного переселенца распространяется на всех тех, кто, например, проживал на территории, которая подверглась наводнению или землетрясению, в результате чего они лишились места жительства. Соответственно, государство предоставляет такому человеку место, где жить, а также денежное пособие. По этому статусу я как вынужденный переселенец имею право на все эти льготы. То есть все свои проблемы я не перекладываю на друзей и на родственников. Вместо этого государство первое время помогает мне, чтобы я мог адаптироваться.
Важно: я сейчас оформляю этот статус не потому, что он мне нужен, а для того, чтобы государство отработало механизм — как это делать. Потому что людей, которых принудительно выдворили из страны их постоянного проживания, будет много.
Я хочу пройти этот путь, чтобы государство понимало, каким образом с нами — депортированными — взаимодействовать. Чтобы не случилось так, что человек, перешедший мост в Нарве, начал бомжевать в окрестностях Ивангорода, а потом сел в тюрьму, потому что находится на приграничной территории, на которой без прописки и без пропуска не имеет права пребывать.
Иными словами, само государство должно обезопасить себя от нелегалов. А чтобы это сделать, надо заниматься такими как мы, .
— Если мы разговариваем, переходя на личности (в хорошем смысле), то получается, что должно быть отработано несколько механизмов. Один — для таких, как Сергей Чаулин, не имеющий российского гражданства; другой — для таких, как Алексей Есаков, имеющий наше гражданство.
Алексей: Верно. Только случаев даже не два, а три. Ещё есть такие, как Сергей Васильев — политический беженец из Латвии. Людей, которые у себя на родине подвергаются политическому преследованию, не так-то и мало. Все они бегут в Россию, а здесь они граждане иностранного государства. Получается, для них нужен статус беженца, а в России нет отработанного механизма обращения с беженцами. То есть просто беженцы, например, украинские — приехавшие в Россию из-за того, что на их территории идут боевые действия, — так они проблем почти не имеют. Или же беженцы из Сирии и Турции — они лишились дома из-за землетрясения.
А вот процедура предоставления политического убежища в России пока не отработана. Тебе дают временное политическое убежище, а требуется наличие возможности получить постоянный вид на жительство из-за того, что ты политический беженец. Потому что полгода-год закончатся, а уголовное дело на родине никуда не денется.
Конечно, требуется ещё доказать, что ты являешься политическим беженцем. Ни у кого из преследуемых нигде не написано: «Мол, мы, Полиция безопасности, тебя преследуем из-за твоих политических взглядов». Причина указывается исключительно криминального характера: например, отмывание денег, применение коррупционных схем. Разумеется, когда с подобными выписками ты приходишь в МФЦ (многофункциональный центр предоставления государственных и муниципальных услуг — Ред.), то у «принимающей» стороны возникает резонное желание тебя посадить, а не предоставлять политическое убежище.
А вот ситуация Сергея вообще уникальна: таких примеров и в мире-то нет. И на его примере надо поднимать проблему возобновления Нансеновского паспорта*, то есть паспорта «гражданина мира».
Такая инициатива должна исходить от той же Прибалтики, которая эту ситуацию сама же и породила. Или же в добровольно-принудительном порядке, заставив страны Прибалтики выдать всем лицам с «серыми паспортами» гражданство.
— Вы отслеживаете политическую ситуацию в Эстонии? Что думаете об итогах выборов?
Сергей: Следим по мере возможности. Очень сейчас болеем за «Koos/Вместе». Когда это движение только зародилось, мы ходили на их публичные собрания. Потом Алексея выслали, а на меня завели уголовное дело. Будучи, по мнению полиции, угрозой государственному строю, я не хотел дискредитировать ребят и отошёл в сторону. Был такой не один, кто митинги посещал, но стоял в сторонке. Этакая «могучая кучка» у нас организовалась.
Алексей: Итоги такие, «какие нужно». Уже давно, когда реформисты ещё только запустили электронную систему голосования, они стали выигрывать все выборы. Несмотря на то, что все слои населения против, они набирают больше всех голосов по электронному голосованию. И нынешнее голосование вновь это подтвердило.
Читали, что сейчас предпринимается попытка отследить, откуда взялись те бюллетени, которые «сделали» итоги выборов. Якобы в «Koos/Вместе» придумали механизм отслеживания. Если ребятам удастся эти бюллетени оспорить и доказать в суде свою правоту, то это будет огромный эстонский вклад в общемировую практику выборов, которую можно будет тиражировать в другие страны.
Сергей: Тогда можно будет сказать, что мы научились выбирать. Потому что на текущий момент мы видим, что результаты бумажного и электронного голосования совершенно разные и не соответствуют реальности.
Мы болеем за «Koos/Вместе», за Айво Петерсона, за Олега Иванова, потому они единственные в Эстонии на сегодняшний день открыто заявляют, что все в Эстонии имеют равные гражданские права, и выступают за добрососедские отношения с Россией.
[Айво Петерсон был задержан у себя дома в Нарва-Йыэсуу в ночь на 10 марта Департаментом полиции безопасности (КаПо), — прим. автора]
— Надежды на то, что вы оба вернётесь в Эстонию, уже нет?
Алексей: У меня на 99% есть уверенность, что при нынешних реалиях у меня вряд ли получится въехать в Эстонию. А у Сергея ситуация в этом отношении проще. И хотя сейчас ему возвращаться опасно, за его права надо биться. Его дело шито белыми нитками. Международное сообщество сейчас просто обязано занять правильную позицию: его права человека нарушены самым очевидным образом.
— Вопрос женский: вам у нас нравится? Вы до этого раньше к нам приезжали?
Алексей: Конечно, я постоянно ездил в Россию. Для меня здесь всё понятно. Я русский человек, у меня российское гражданство. Когда я сюда приехал год назад, если это можно назвать приездом, то где-то месяца два-три ходил по привычке с заклеенными камерами на телефоне, а по телефону разговаривал очень сдержанно. Только месяца через два-три осознал, что здесь не надо заклеивать изолентой камеры, можно по телефону говорить то, что считаешь нужным, а во время езды на автомобиле не надо постоянно оглядываться — не едет ли за тобой какая-то машина.
Только оказавшись в России, ты понимаешь, под каким прессингом находишься «там», в Эстонии.
И когда ты в Эстонии, то постоянно находишься в состоянии стресса. Ты проснулся в стрессе, целый день провёл в стрессе, лёг спать в стрессе — это чем-то сродни состоянию, когда у тебя постоянно болит голова. И ты думаешь, что это нормально. А потом раз — и головная боль прошла. Ты услышал, что, оказывается, птички поют, в ушах перестало гудеть, ты можешь дышать свободно.
Как-то летом журналисты начали у меня во время интервью спрашивать, почему на дворе июнь, а я до сих пор ношу георгиевскую ленточку. А потому что могу. Для местных, для россиян — это само собой очевидное. К празднику прикололи, после праздника сняли. А для нас это другая ситуация — я её носил, потому что могу! Там не могу, а здесь могу, когда захочу.
Сергей: В Эстонии на меня завели уголовное дело за то, что я положил цветы. Даже не положил — мне не дали. Полицейский не разрешил, не дал положить. А положить хотел на Тынисмяги, откуда убрали Бронзового солдата. Там остался захоронен капитан Иван Сысоев. Останки не нашли и не эксгумировали, и он где-то там лежит. И мы в знак уважения каждый год приносим к тому месту цветы и зажигаем свечи. Вот тогда меня и арестовали, обыск был в квартире и подвале, вывезли два микроавтобуса плакатов, портретов с «Бессмертного полка», детских рисунков. За ними-то, за этими портретами, меня и вызвали в полицию 14 февраля. Позвонили, сказали, что готовы вернуть, заботливо предупредили, мол, забирать много: два ящика, почти 200 портретов. Я и поехал. А дальше произошла уже рассказанная история, в результате которой я оказался здесь.
Мы сидели, пили кофе и разговаривали. Меня не оставляла мысль, что эти двое мужчин внешне ничем не отличаются от многих моих соотечественников. Но одна огромная разница есть: они очень ценят то, к чему мы привыкли с рождения, а им досталось после тяжёлых и унизительных испытаний сил и возможностей.
*Нансеновский паспорт — это документ, который был разработан в 1922 году знаменитым полярным исследователем норвежцем Фритьофом Нансеном, комиссаром Лиги Наций по делам беженцев. Лица, имевшие нансеновский паспорт, пользовались правом перемещаться в странах-участницах конференции, и в их отношении не действовали ограничения, предусмотренные для лишённых гражданства лиц. Раз в год за небольшую сумму в документ вклеивали новую марку с портретом Нансена, и действие паспорта продлевалось. Деньги от продажи этих марок пополняли фонд, средства которого шли на переселение и устройство беженцев в заокеанских государствах. В середине 1920-х нансеновские паспорта признавали в 43 государствах, в 1940-е — уже в 52. Нансеновские паспорта имели многие эмигранты из царской России, которые не хотели принимать гражданство той страны, в которой вынуждены были жить. С такими удостоверениями жили Иван Бунин, Анна Павлова, Сергей Рахманинов, Владимир Набоков, Илья Репин, двоюродная сестра Николая II великая княгиня Мария Павловна и др. Всего такие удостоверения получили около 450 тыс. человек.
Читайте по теме: