Семён Федотов — помог московскому ЦСКА выйти в плей-офф ЛЧ, а сейчас работает механиком в Эстонии

В десять лет пришёл в футбольную школу «Торпедо», а в 14 — при содействии отца нашего капитана — поехал в Москву. Тренер ЦСКА взял меня, но предупредил: «В интернате мест нет». Потом я узнал, что места всегда есть. Но для основных игроков. А на меня в этой роли не рассчитывали. В итоге родители сняли мне однокомнатную квартиру на «Динамо».

— Как жил один в Москве в 14 лет?

— Я даже не думал, что ночью могу по башке получить или ещё что-то. Просто радовался, что играю в ЦСКА. Жил спокойно. На завтрак — чай с бутербродиком. Потом в школу. Там кормили два раза, потому что мы оставались на продлёнку. Вечером возвращался с тренировки домой, ел какой-нибудь йогурт и ложился спать.

Родители, конечно, переживали, но решили: раз такой шанс — надо пробовать. Папа приезжал в Москву, просил взять меня в интернат, но тренер Саутин от него убегал. Я прожил в квартире год, а потом новый тренер Александр Гришин перевёл меня в интернат.

— С Антоном Заболотным (сейчас нападающий московского ЦСКА, вызывается и в сборную России — Ред.).

— Да. Добрый пацан, любил баскетбол, старался одеваться как звёзды НБА. В ЦСКА его называли Бало — как Балотелли. Он красавчик, что вернулся в клуб. Мало кому это удаётся.

— В тот год, что жил один, бывало страшно?

— Только раз. Поехал в «Лужники» на дерби со «Спартаком», и фанаты начали драться в вагоне. А я как раз в экипировке ЦСКА. Вот тогда да — штанишки можно было поменять. Но меня почему-то не тронули. Пронесло.

— Ещё ты подавал мячи на матчах Лиги чемпионов. Почему сфотографировался только с Хулио Крусом из «Интера»?

— Да я и не знал, кто это. Сейчас понимаю: можно было подойти к кому-то поизвестнее — Дзанетти или Камбьяссо. А я сфоткался с первым попавшимся. Ещё майку попросил, но Крус не дал.

— Первые зарубежные поездки с ЦСКА?

— Под Турин и в Геную. Это ещё с Саутиным. Во втором турнире дошли до финала и проиграли «Дженоа». Тогда я полюбил Италию. Увлёкся их музыкой, сделал итальянские татухи.

— Твоя реакция, когда команду возглавил тренер с татухами?

— Я не удивился. По характеру Гришин был одним из нас —как старший друг. В бане рассказывал анекдоты, травил байки. К тому же герб ЦСКА на икре — это мощно. У Сергеича, кстати, юбилей сегодня — 50 лет. Поздравляю его от всей души.

—Почему твой младший брат не заиграл после школы «Спартака»?

Антон побыл сезон-полтора в дубле «Спартака» и вернулся во Владимир. После неудачной игры его и там перестали выпускать. Он бросил футбол и открыл с женой кафешки. Делают торты на заказ.

— Как ты оказался в основе ЦСКА?

— Всё как-то быстро получилось. Вроде только в дубль попал, а уже Зико с Хуанде Рамосом привлекают к тренировкам. В следующем году Слуцкий взял на последний тур в Пермь. Там снег лежал, я задубел на скамейке, а потом услышал: «Летишь с нами в Чехию на Лигу Европы».

В Праге Слуцкий сказал после вечернего собрания, что ещё и в старте выйду. Я и за дубль-то не наигрался, в Премьер-лиге только раз в запасе посидел — и сразу еврокубки. Даже не верилось — будто не со мной это было.

— Я был как Шемберас. Выходил куда угодно. В школе играл опорника, а на тренировках дубля бегал лучше всех, и тренер Йелле Гус увидел во мне крайнего защитника. Ставил то справа, то слева. В основе, когда лидеры уезжали в сборные, меня в двусторонках вообще ставили центральным защитником. Я этого не понимал, но играл, где просили.

Против «Спарты» понадобился справа. Перед игрой Слуцкий сказал: «Федот, на стандартах закрываешь десятку — Вилфрида Бони». Я о нём понятия не имел и подумал — ну, окей, Бони так Бони. Потом приблизился, а это просто машина. Мощный парень. В «Ман Сити» потом играл. Но забить я ему не дал, закончили 1:1, а после игры Нецид угостил всех пивом в пражском ресторане.

В «Википедии» потом кто-то сдуру написал, что забили нам из-за меня. Но там была какая-то левая подача с центра поля. Мы пропустили, но я вообще ни при чём.

— Чем ещё матч в Праге запомнился?

— У нас Секу Олисе хорошо сыграл. Он тогда в порядке был. А приехал-то в ЦСКА как обычный пацан — в тапках, даже кроссовок не было. Жаль, что он быстро пропал. Прямо как я. (В 2017-м Секу бросил футбол, а год назад возобновил карьеру в Либерии — Sports.ru).

— Нужна была только победа, и в нас никто не верил. Мы на неделю поселились в Милане и тренировались в раскрепощённой обстановке. Гуляли, ходили по магазинам. А потом каким-то чудом обыграли «Интер». Другие команды нашей группы закончили вничью, и мы вышли в плей-офф со второго места.

После игры всем сказали: «Едем в ресторан!» А я смутился — думал, ко мне это не относится. Наглости мне маленько не хватало. Но Игнашевич скомандовал: «Едем все. Ты с нами».

Команде было что отметить. В группе-то начали плохо — очко в двух матчах. А перед «Интером» проиграли дома «Лиллю» и шли на последнем месте. Хорошо ещё «Трабзонспор» в Москве разгромили 3:0.

— Что Слуцкий сказал тебе перед той игрой?

— «Ничего лишнего не делай. К атаке пока не подключайся. Если свободной зоны нет — никуда не лезь. Получишь мяч — отдай ближнему. В центре под тебя откроются». Короче, успокоил, но на меня давило, что обязательно надо побеждать. Когда заиграл гимн Лиги чемпионов, думал только об одном — как бы не обкакаться.

Боялся ошибиться. А теперь думаю — чего боялся? Команда-то у нас мощная была.

После матча в раздевалку зашел Гинер. Обнял меня и сказал: «Вот, новое поколение растёт, уже в Лиге чемпионов играет».

— Ту игру сделал Сейду Думбия (2+1). Каким он тебе показался?

— Большой ребёнок. Ущипнёт кого-то и сам же хохочет. Молодец, раскрепощённый.

— Ты к тому моменту провёл одну игру в Премьер-лиге. Почему Слуцкий поставил вместо Набабкина тебя, а не Шембераса?

— Я сам не понял его выбора. Сумасшедший риск. Это был наш последний шанс включиться в борьбу за плей-офф. Казалось бы, ставь Шембераса, — и в обороне всё будет спокойно. А со мной — это как играть в лотерею или блэкджек. Короче, не знаю, почему Слуцкий меня выбрал. Но большое ему спасибо.

— Через пять дней после «Трабзонспора» — 5:3 с «Анжи». В Махачкале было труднее, чем в Лиге чемпионов?

— Жирков, Буссуфа и Это’О меня просто разорвали. После «Трабзона» вроде почувствовал уверенность, а тут пришлось гоняться за тремя зайцами. Понимал, что не справляюсь, но замена на 40-й минуте меня просто убила. Ладно бы мы проигрывали, а счёт-то был 1:1, можно же было тайм дать доиграть.

Я прям надломился. Психологически меня это подкосило. [Второй тренер] Шустиков потом подбадривал: «Федот, не расстраивайся».

— Слуцкий что-то сказал?

— Нет.

— А через три года вы нормально общались после кубкового матча «Химик» — ЦСКА.

— Так мы и не ссорились. После «Анжи» я оставался в обойме. Прошёл сборы с основой, и в последний день Слуцкий сказал: «Пока в дубль». Из ЦСКА меня не гнали, оставалось почти три года контракта. Надо было пахать дальше и ждать шанса. Но я стал амбициозным, почувствовал вкус ЛЧ и хотел играть. Вот и совершил ошибку. Ушёл в «Локо-2», во вторую лигу. Дурак, блин.

— В «Локо-2» платили больше, чем в ЦСКА?

— Зарплата почти не поменялась. Может, чуть-чуть понизилась.

— Так зачем ушёл?

— Мне обещали, что со временем заиграю в основе «Локомотива». А в итоге «Локо-2» вообще закрыли. Зря я туда пошел — надо было отказаться.

Во второй лиге всякая мотивация пропадает. В «Локо-2» я приехал в порядке — и физически, и тактически. Но со временем становился всё хуже. Уровень игроков во второй лиге гораздо ниже:  тренируясь и играя с ними, автоматически деградируешь.

Какой-нибудь форвард на моём месте, наверно, мог бы настрелять много голов и вернуться из второй лиги наверх. А меня ставили то опорным, то центральным защитником. Конечно, у меня было мало шансов оттуда выбраться.

Мне сейчас говорят: «Тебе рано заканчивать с футболом. Молодой ещё, тридцати нет». Отвечаю: «Да я уже давно закончил. В 21 год».

— В «Локо-2» и «Химике» ты играл с Георгием Джикией. Почему он выбрался, а ты нет?

— Подняться в РПЛ после того, как опустился оттуда в низшую лигу, тяжелее, чем просто подняться в РПЛ. Джикия — боец с сильным характером. Сильная левая нога, наверху хорош. К тому же забивал в ФНЛ, обратил на себя внимание.

В Дзержинске мы жили в одной комнате. В гостишке, напоминавшей дом в фильме «Жмурки», где из Панина пулю доставали. Напротив завод, где то ли пушки, то ли патроны какие-то изготовляют. Утром ещё спишь, а там уже что-то взрывают.

— Как «Химик» умудрился вылететь из ФНЛ с таким составом? Джикия, Ильин, Чернов и ещё пара человек, игравших потом в РПЛ.

— Мы владели мячом, играли красиво, а в ФНЛ принято бить вперёд на здоровых дядек и сминать соперника. Нам надо было проще играть.

— А с «Камазом» через год как вылетели?

— Там другая история. Футбольный город, с историей, много болельщиков, хорошая база. Но деньги перестали платить. На этой теме мы и не вывозили. Серёга Давыдов не падал духом: веселился, танцевал. А я загонялся: зачем играть в ФНЛ забесплатно? В Дзержинске ещё верил, что позовут куда-то повыше, а в Набережных Челнах накатила тоска.

Обнадёжил звонок сына Талалаева, с которым играли за «Химик»: «Бате нужен в «Нижнем» игрок, который прокалывает всех в центре поля». Я завёлся, обрадовался, а в последнем туре получил приглашение ещё и в «Енисей». Ого, думаю, выбор появился.

А дальше — тишина. Потом смотрю новости: «Нижний» закрылся, а «Енисей» набрал в центр поля других игроков. Попросил напомнить про себя, но из Красноярска передали: «Спасибо, уже не надо». Может, какие-то агентские дела.

Вот и поехал в «Калев» (Силламяэ). Эту команду спонсировал бизнесмен из Питера. Меня предупредили: «У клуба проблемы с деньгами. Нужны игроки, чтобы остаться в высшей лиге. Если останемся, деньги будут».

— Почему согласился?

— Получил в «Динамо» премиальные за выход в ФНЛ, так что вопрос денег для меня не стоял. Просто хотел поиграть. Думал: это Европа, потом дальше поеду. В Чехию, например. Но получилось сложнее: по спортивному принципу мы остались, но команду закрыли за долги.
А так в Силламяэ мне понравилось: тихо, спокойно, море. После пары лет в российской второй лиге вернулся сюда.

В Эстонии Федотов менял шпалы, а теперь занимается золоудалением

— 8 мая 2019-го я приезжал в Силламяэ к первому тренеру Семака Вадиму Добиже. Впечатлили натовские учения в 30 километрах от России, в центре города.

— Они тут постоянно. Готовятся к чему-то.

А Добижа сейчас — мой главный тренер. 80 лет, перенёс несколько операций, но — суперживчик. Играю у него за «Калев» в эстонской второй лиге. Мы финишировали вторыми и должны были играть стыки. Но в Эстонии снова объявили локдаун, стыки отменили, и мы остались во второй лиге. Год насмарку.

Добиже непросто. Все игроки — работяги. Если есть выбор — пойдут на работу, а не на тренировку.

— А ты как стал работягой?

— Не дождался премиальных от ростовского СКА, приехал в Силламяэ и стал играть в футзал. Тогда и предложили работать в порту. Главный там — человек, спонсировавший «Калев» в высшей лиге. Я был монтёром путей. Следил, чтоб рельсы сошлись и зазоры были правильные. Меняли с мужиками шпалы, брусья. Сначала думал: «Ё-моё, куда я попал». Но быстро освоился и даже новеньких обучал.

А летом уволился и устроился в [энергетический концерн] Eesti Energia. Выучился на машиниста-обходчика по золоудалению и сероочистке. У нас государственная компания. Вся Эстония на нас держится.

— Примерно так, как в «Камазе», — сто с чем-то тысяч в переводе на рубли. Каждые полгода меня зовут в «Нарву», играющую в вышке. А смысл идти, если там контракты с марта по ноябрь? Потом искать халтуру на пять месяцев и ждать нового контракта. В Eesti Energia спокойнее. Стабильная работа плюс за футбол приплачивают.

— Как учился на машиниста-обходчика?

— Сначала был в шоке от схем, но понимал, что мне это нужно, со временем заинтересовался. Два месяца учился и сдал четыре экзамена. Теперь хожу и проверяю, как работает оборудование. Опасная работа — надо быть очень внимательным. Температура золы — от 600 до 1000 градусов. Если что-то не так сделаешь, то сразу сгоришь. Одного мужика накрыло огненно-красной золой, как снежным комом. Обгорело 80% тела. Отрезали фаланги пальцев.

— В Эстонии у тебя вид на жительство?

— Временный. Для получения постоянного учу эстонский язык. На первом занятии преподавательница стала проверять, насколько мы им владеем. Местные русские его по школе хоть немного знают, а я честно сказал: «Извините, но у меня вообще нулевой уровень». Она в шоке: «Как? Сколько классов отучился?» — «Все. Но в России». — «Да, молодой человек. С вами будет очень тяжело». Но она молодец: увидела моё желание учиться, посоветовала книги и подтягивает с самых низов. Думаю, у меня всё получится.