«Кто хочет идти за Мной, возьми крест твой и следуй за Мною» (Евангелие от Марка, глава 8, стих 34) — в русском переводе отсутствует латинское «cotidie», «ежедневно». Что вообще такое — крест, для чего он мне, лично мне, нужен, да ещё и ежедневно?
Понятно, что крест — символ страданий. Но, положа руку на сердце, страданиям я предпочёл бы самые что ни на есть заканаристые Мальдивы с бананьями. А Бог настойчиво призывает к страданиям. Хм, Он же, правда, буквально кричит о счастье и блаженстве, к которым человек призван. Опять парадокс: с одной стороны, мальдивной житухи мне, похоже, не видать, с другой же стороны, Бог говорит о таком счастье, причём не абы где, а уже здесь, по сравнению с которым все земные радости вызывают либо отторжение, либо грустную улыбку. Как грустно мы бы улыбнулись, увидев, что ребёнок верхом счастья почитает очередную цветастую игрушку, и возмутились бы, если бы ребёнку за пятьдесят. Что-то не так с таким дитятком, подумали бы мы, возможно. Вполне допускаю, что примерно такое же отношение заслуживаем и мы сами: не так что-то с нами. Вроде бы счастья нам надо, и его нам искренне желают, а мы, понимаешь, всеми силами его от себя отфутболиваем, как глупый ребёнок или откровенно тупой взрослый.
Дело тут, похоже, в «настоящести» счастья, в его истинности и искренности. Вряд ли кто из нас будет сомневаться в том, что признаком подлинной радости будет труд, страдание по его достижению. Взять те же экзамены, скажем, или постройку дома. Молчу уж о счастье семейном — куда тут без труда и страдания. «Не потопаешь — не полопаешь», — говорит моя добрая тёща и имеет в виду далеко не только мой самоотверженный труд на её огороде, обеспечивающем овощами три семьи. Кстати, трудятся-то они с дедом, а нас заставляют отдыхать, мол, мы сильно устали. «Так ведь надо ж помогать друг другу! — искренне изумились они, когда мы принялись было благодарить их. — Вам же в городах ваших, поди, сложно!»
У апостола Павла это звучит немного по-другому: «Друг друга тяготы носите, и таким образом исполните закон Христов» (Послание к Галатам, 6:2). А вот эти тяготы — разве не крест? Разве не могли бы тёща с дедом скрыться в санатории, послать подальше что нас, что всех остальных и сильно не запариваться насчёт огородов и всего прочего? С каким-то непостижимым упорством они продолжают помогать нам, несмотря на возраст и частые недомогания — вот это разве не крест? И что-то мне говорит, что, заикнись я про Мальдивы для тёщи, буду отправлен гораздо дальше. Потому что без Мальдив прожить можно, а вот без креста — не-а.
И крест в жизни человека — это же не только физические упражнения, всё гораздо серьёзнее и страшнее. Вот как говорил о страданиях, их необходимости отец Иоанн Крестьянкин, один из самых почитаемых старцев нашего времени — живший в Псково-Печерском монастыре, он прошёл пытки ГУЛАГа, куда попал за исповедование Христа: «Начинается самоотверженная борьба с собой. И победа над собой — самая трудная из всех побед по причине силы врага, ведь я сам и есть свой враг. И борьба эта самая длительная, ибо оканчивается она только с окончанием жизни…
…Взять крест – это значит претерпеть без ропота и жалоб тяжкий, невидимый никому труд над собой, невидимое томление и мученичество души ради исполнения евангельских истин».
«Я сам и есть свой враг» — сильно сказано. А я вообще-то хороший, чего это я с собой враждовать буду? Очередная загадка. Чтобы узнать степень своей «хорошести», можно, например, попытаться хоть час прожить по заповедям Евангелия. Ладно, полчаса. Четверть. Пять минут. Проблематично. И даже больно. Опять крест: ни один человек не знает, насколько он плох, пока по-настоящему не постарается быть хорошим.
А без креста… «Как мы жалки в нашей успокоенности этой жизнью! Хрупкий островок нашего «нормального» существования будет без остатка размыт в загробных мирах», — писал священник Александр Ельчанинов в своих «Записях». Вот и отец Владимир Залипский говорил: «Путь всех серьёзных христиан — это путь скорбный, обязательно, это закон. И если становится очень легко, ничто не уязвляет, не беспокоит, не борет, это признак тревожный и опасный. И святые знали это. Знали».
Читайте по теме православия:
Владимир Залипский: священник из Таллинна, к которому приезжали тысячи
Кричать «Всё пропало!» не нужно. И вот почему… Беседа со священником Фомой Хирвоя из Таллинна