Как недавно сообщала Tribuna.ee, с 13 по 21 марта подкомитет ООН будет проводить аккредитацию омбудсменов нескольких стран, в том числе канцлера права Эстонии. Рассмотрение Эстонии назначено на вторник, 18 марта, с 10:00 до 11:00.
К сожалению, заседание будет проходить за закрытыми дверями – на него не допустят даже представителей швейцарской правозащитной организации Justice pour Tous Internationale, которая выступила инициатором понижения статуса канцлера права Эстонии с уровня «А» на «В». О том, как прошла аккредитация, подкомитет ООН сделает официальное заявление только через месяц.
По данным Глобального альянса национальных учреждений по правам человека (GANHRI), на 31 декабря 2024 года статус «А» имели 91 государство, а статус «B» – 27. Ранее существовал и статус «С», но он был упразднён.
Любопытно, что статус омбудсмена не всегда соответствует реальному уровню защиты прав человека в стране. Например, Индия, несмотря на существование касты неприкасаемых, имеет «А», а вот у Швеции – родины самого понятия «омбудсмен» – до недавнего времени был статус «B». Дело в том, что Парижские принципы требуют создания единого правозащитного органа, а в Швеции таких институтов было несколько, каждый со своей специализацией. Получается, что Швеция была даже лучше, чем Парижские принципы, ведь специализация обычно идёт только на пользу.
Что касается государств, в которых нарушения прав человека являются нормой, их национальные учреждения, занимающихся поощрением и защитой прав человека, могут сохранять высокий статус, если они соответствуют требованиям GANHRI. Важнее то, как работает омбудсмен: борется ли он за права человека, поднимает ли острые вопросы, насколько он независим от власти, действительно ли он влияет на ситуацию или его решения носят чисто рекомендательный характер.
Особенность Эстонии в том, что высшие должностные лица страны отождествляют себя прежде всего с этническим большинством, а не со всеми гражданами. По сути, у нас президент эстонцев, премьер-министр эстонцев, а не президент и премьер-министр всей Эстонии. Канцлер права тоже не выбивается из этой логики. И если рассматривать её как канцлера права эстонцев, то Юлле Мадизе, возможно, и эффективна.
Как метко отметил в своей статье Эйно Ингерман, когда несколько лет назад русские песни запретили на Певческом празднике, канцлер права не увидела в этом нарушения прав человека. Однако когда месяц назад эстонский хор глухонемых не включили в программу Певческого праздника, она уже вмешалась.
По мнению правозащитника Мстислава Русакова, в вопросах защиты прав национальных меньшинств канцлер права не просто неэффективна, а контрпродуктивна. В лучшем случае она игнорирует нарушение их прав, а в худшем – сама выступает инициатором таких решений. Вместо защиты прав человека она превратилась в инструмент, который лишь укрепляет существующую систему неравенства и дискриминации.
