Когда нас возили с экскурсией по Каиру, гид показал из автобуса армянскую церковь, которая располагалась в престижном районе Гелиополис. В один из дней, когда у нас было свободное время и каждый мог заняться чем хотел, я решил посетить армянскую церковь. Но мне почему-то показалось, что она находится на улице Рамсеса. Это была ошибка, которая дорого мне обошлась.
Я знал, что армянская церковь в Каире, известная как Церковь Святого Григория Просветителя, является важным религиозным и культурным центром для армянской общины в Египте. Она служит не только местом для проведения богослужений, но и центром культурной жизни армянской диаспоры. Здесь проводятся различные мероприятия: концерты, выставки, а также уроки армянского языка и культуры. При церкви действуют школы и благотворительные организации, которые помогают нуждающимся и способствуют сохранению армянской идентичности. Она — часть Армянской Апостольской Церкви, имеющей свои епархии по всему миру.
Долго блуждая по Каиру, я наконец обнаружил армянскую церковь совсем в другой стороне от улицы Рамсеса. Было около четырёх часов дня, солнце уже клонилось к закату. К пяти вечера здесь уже начинало темнеть. Солнце висело на горизонте огромным красно-оранжевым шаром.
Такое зрелище можно наблюдать лишь на рассвете или закате, когда солнечный свет проходит через плотные слои атмосферы, из-за чего светило кажется больше и приобретает насыщенные красные оттенки. В пустынных регионах вроде Каира это явление особенно впечатляет благодаря чистому небу и особой прозрачности воздуха.
Нужно было спешить. К сожалению, в церкви уже никого из служителей не оказалось. Единственный встреченный мной человек не знал армянского — он говорил только по-арабски и по-французски, а я владел лишь армянским, русским и скудным английским. Диалог не сложился. Единственное, что мне удалось — сфотографировать саму церковь.
Обратно я шёл под звуки вечернего азана, разносившегося по всему городу. Я чувствовал, как теряюсь в этой живой, динамичной и духовно насыщенной среде. Каир поглощал меня своими шумными улицами, где голос муэдзина сливался с рёвом моторов и многоголосьем толпы. Молитва с минаретов придавала городскому хаосу странный ритм и порядок. Казалось, каждый камень здесь дышит историей.
Среди этого шума и движения мои собственные мысли растворялись, уступая место чему-то большему. Узкие улочки в сумерках навевали тревогу — сжатое пространство, скудный свет, искажённые тени и звуки создавали ощущение лёгкого беспокойства.
В гостиницу я вернулся уже в полной темноте. Улицы постепенно затихали, город готовился ко сну. Мягкий свет фонарей окутывал древние здания, придавая им таинственное величие. Войдя в номер, я ощущал приятную усталость и удовлетворение от дня, полного ярких впечатлений.
На следующий день мы отправились на поезде в Луксор и Асуан, где находилась плотина, построенная при помощи СССР, и величественный Карнакский храм, посвящённый богу Амону. Этот грандиозный комплекс — один из крупнейших древнеегипетских храмов и важнейшая достопримечательность страны. Неподалёку расположена Долина Царей, где были обнаружены гробницы Тутанхамона, Рамсеса II, Хатшепсут и других правителей Нового царства. Это место входит в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
Асуанская плотина обеспечивает Египет значительной частью электроэнергии. Однако её строительство и создание водохранилища (озеро Насер) привели к серьёзным экологическим изменениям: нарушению экосистемы Нила, утрате природных биотопов, затоплению археологических памятников и переселению местных жителей.
На асуанском рынке произошёл забавный случай. Женщины из нашей группы хотели купить ситец с египетскими узорами. Когда одна из них шепотом спросила меня, не обманет ли продавец с мерой, тот неожиданно ответил на чистом русском: «Нет, не обмерю». Оказалось, он учился в Ленинграде на инженера, работал на строительстве ГЭС, а после его завершения остался без работы и занялся торговлей.
В Тарту я вернулся 16 декабря, прямо перед Новым годом. Предпраздничная суета совпала с университетской сессией, так что свободного времени почти не оставалось.
В СССР рождественские традиции, включая ёлки, долгое время находились под запретом как «религиозные пережитки». Ёлки разрешили только в 1935 году, но исключительно как новогодний, а не рождественский атрибут. Хотя многие эстонцы по привычке ставили их всё же к Рождеству.
В моей семье ёлки не было — на юге их было трудно достать. В Тарту первую ёлку я купил с рук у торговца возле детского магазина на улице Riia. Установил её 30 декабря, а утром она уже осыпалась. Продавец оказался нечестным — видимо, перепродал уже использованное дерево. После этого случая я больше никогда не покупал ёлки с рук.