Вот что писал об этой бухте и её береге известный гидрограф Б. Давыдов: «Сам перешеек выполнен холмистыми возвышенностями до 400 футов высотою над уровнем моря, склоны которого во все стороны весьма пологи и покрыты довольно густым лесом. Этот невысокий перевал, или, по-местному, волок, из бухты в губу и послужил причиной прежнего названия бухты. Эта бухта по справедливости может быть названа лучшей якорной стоянкой во всём Охотском море».
Новое название она получила в честь замечательного картографа и гидрографа, адмирала Алексея Ивановича Нагаева (1704–1781). И хотя сам адмирал никогда в тех местах не бывал, он практически досконально изучил всю морскую территорию Дальнего Востока по отчётам своих «птенцов» — выпускников руководимого им Морского кадетского корпуса.
Если кто из читателей помнит сериал «Гардемарины», то там речь шла как раз о таких воспитанниках. Прежде они приписывались к Морской академии, где учился и сам Нагаев. (В 1715-м году был зачислен в неё, в 1718-м произведён в гардемарины, в 1721-м — в мичманы, с назначением на строительство Кронштадтского канала.)
Образован корпус был в 1752 году по указу царицы Елизаветы Петровны на базе учебных заведений, созданных ещё Петром I. Нагаев стал его первым и впоследствии легендарным директором. Он командовал очень большим числом гидрографических экспедиций и внёс личный громадный вклад не только в национальную, но и в мировую науку. Видимо, поэтому спустя много лет бухту, изученную им теоретически до «последнего бурунчика», решили посвятить его памяти.
Увы, спустя два десятка лет после переименования она стала символизировать не только славу и честь русских первооткрывателей, но и нечто иное. А именно: трагедию узников сталинских лагерей. Ужасы ГУЛАГа. И, по большому счёту, её, возможно, следовало бы переиначить в позорную Сталинскую, Ежовскую или Бериевскую. Недаром она в разных описаниях иногда фигурирует как «проклятое место». Например, 19 декабря 1947-го там взорвался корабль «Генерал Ватутин», при этом погибло, по разным данным, от 90 до 111 человек. А сколько несчастных людей, умерших в трюмах, было выброшено за борт…
Во время сталинского «обострения классовой борьбы» «Нагаевка» служила в качестве пересыльного пункта для заключённых, привезённых по морю для отправки их дальше — в колымские и магаданские лагеря. Так пополнялось население «Колымского края» и его «столицы» Магадана, который до начала репрессий был просто малолюдным посёлком. Там приказом ОГПУ (позднее — НКВД) был создан Севвостлаг (Северо-восточный исправительный лагерь). Первые зэка (около 100 человек) прибыли в бухту 4 февраля 1932 года. Ну а осенью туда привезли уже 12 тысяч репрессированных…
О бухте Нагаева в послесталинское время старались не упоминать. Но она навсегда вошла в неподцензурный фольклор. Одна из самых известных песен о ней, которая считается народной, — «Ванинский порт»:
Я помню тот Ванинский порт,
Гудок парохода угрюмый.
Как шли мы по трапу на борт
В холодные мрачные трюмы…
От качки страдали зэка,
Обнявшись, как родные братья.
И только порой с языка
Срывались глухие проклятья…
А ещё одна песня — «Нагайская бухта» (1968) — принадлежит авторству Владимира Высоцкого, из его цикла об этих местах. Самое знаменитое из них произведение — «Мой друг поехал в Магадан, снимите шляпы». Но и это помнится тоже:
Ты думаешь, что мне — не по годам?
Я очень редко раскрываю душу!
Я расскажу тебе про Магадан —
Слушай!
Как я видел Нагайскую бухту да тракты.
Улетел я туда не с бухты-барахты!
Ты не видел Нагайской бухты? Дурак ты!
Улетел я туда не с бухты-барахты…
Ну а теперь вернёмся к человеку, чьё имя совершенно незаслуженно ассоциируется со сталинской тиранией. К адмиралу А. И. Нагаеву.
Навигацией он занимался с самого начала своей карьеры. В 1724-м стал преподавать её в Морской академии, а затем был отправлен в плавания: сначала — по Балтике, потом — по Каспию. Составил опись и карту западного берега Каспийского моря, после чего получил звание лейтенанта майорского ранга. Это как с нынешними званиями генерал-майора и генерал-лейтенанта: второе — выше. Тут немного отвлечёмся и укажем, что звание генерал-лейтенанта возникло в 1659 году, на восемь лет раньше, чем генерал-майора. И генерал-лейтенанты были помощниками главнокомандующих. Поэтому генерал-майорам приходилось довольствоваться более низкими ранговыми ступеньками. Нечто подобное происходило, видимо, и с теми, кто не имел приставки «генерал»…
Далее в карьере Нагаева были проверки финансовых махинаций в провинциях, а после них — снова дела морские: промеры фарватеров возле Петербурга, плавание из Кронштадта в Архангельск и по Баренцевому и Белому морям. Летом 1743-го его фрегат «Меркуриус» разбился, сев на мель, поэтому Нагаева по возвращении посадили под домашний арест. Впрочем, вскоре следствие объявило его невиновным, и он занялся в Адмиралтействе составлением карт походов Витуса Беринга по Камчатскому (Охотскому) морю и к американским берегам. Вновь ходил в моря, уже на корабле «Фридемакер». Вместе с гардемаринами занимался промерами глубин и геодезической съёмкой берегов.
В 1752-м закончил труд «Атлас всего Балтийского моря» («Лоция, или морской путеводитель, содержащая в себе описание фарватеров и входов в порты, в Финском заливе, Балтийском море, Зунде и Скагераке находящиеся»), который очень продолжительное время время считался лучшим пособием для навигации.
В феврале 1762-го император Петр III назначил А.И. членом Морской комиссии для проверки флотов и улучшения их состояния. Он сделался контр-адмиралом. А 1 июля, в связи с подготовкой к войне с Данией, его поставили руководить Ревельской эскадрой, с предписанием вывезти больных и раненых русских солдат из прусских портов. Вот что об этом писал морской историк Ф. Веселаго:
«В продолжение навигации два отряда из нескольких кораблей, фрегатов и транспортных судов, под начальством Спиридова и Нагаева, перевозили из Кольберга и Пиллау артиллерию, различные военные грузы и больных, оставленных при удалении из Пруссии нашей армией».
И далее:
«Нагаев составлял проекты всех новых съёмок и руководил их работами, писал инструкции для учёных гидрографических экспедиций, по совершении их обрабатывал собранные ими материалы и по ним составлял карты. К совету и помощи Нагаева обращались при обсуждении всех вопросов, касающихся науки морского дела: ему поручалось рассмотрение, поверка и усовершенствование навигационных и морских астрономических инструментов, и к его мнению обращались даже при рассуждениях о прочнейшей постройке мола в Рогервике. Независимо от гидрографической деятельности Нагаев трудился и над собиранием исторических материалов…»
В 1764-м А.И. произвели в вице-адмиралы и поставили руководить Кронштадтским портом. Позднее опять назначили членом Адмиралтейств-коллегии, с прежними обязанностями по гидрографии и картографии. В его активе — изучение и составление карт Оки, Колымы, Медвежьих островов и др. В 1769-м повысили до адмирала и старшего члена Адмиралтейского совета. В отставку уволился в 1775-м по состоянию здоровья, с сохранением полного жалованья в виде пенсии. Был награждён несколькими орденами, получил от Екатерины II украшенную изумрудами табакерку с её портретом.
Даже будучи тяжело больным, адмирал работал над усовершенствованием карт. Они были актуальны в течение столетий. Поэтому спустя почти полтора века в его честь и назвали бухту, где он сам никогда не бывал…
Читайте по теме: