Громадному успеху примадонны способствовал также сияющий шлейф её прошлого. Ещё бы — ведь до революции её имя гремело во всей Российской империи, по которой она ездила с гастролями. И даже выступала в Царском Селе для императорской семьи. Императрица Александра Фёдоровна за вдохновенное пение подарила ей бриллиантовую брошь, а Государь, по свидетельствам очевидцев, плакал, низко склоняя голову. Он называл Плевицкую «курским соловьём». Надежда за свои концерты получала огромные по тем временам гонорары — 50 тысяч рублей в год, а стоимость билетов в первые ряды на её выступления доходила до 10 рублей. Для сравнения укажем, что, к примеру, корова стоила 8, а средняя зарплата квалифицированного рабочего, которой ему и семье вполне хватало на благополучную жизнь, составляла 50-100 в месяц. Певица много занималась благотворительностью. Например, когда в 1914 году в Курской губернии сгорело село Винниково, где она родилась в набожной семье крестьян-тружеников, Надежда стала выступать с благотворительными целями, пересылая землякам деньги для его восстановления.
Первоначальное образование у неё было минимальное — менее трёх классов церковно-приходской школы. (Хотя, надо сказать, в таких школах изучали очень много полезного, дававшего задел на всю жизнь.) Но она с детства горела желанием петь, и это горение привело её в хор Свято-Троицкого женского монастыря, где она прожила около двух лет в качестве послушницы. (Здесь отметим, что и легенда советской эстрады Л. Русланова, вышедшая из деревни, тоже научилась петь в церковном хоре — это великолепная школа.) После этого работала горничной в купеческой семье, а после переехала в Киев и устроилась хористкой в известную капеллу А. Липкиной. И там, всем на изумление, не зная нот, начала легко справляться со сложнейшими сольными партиями, поскольку обладала потрясающим голосом с удивительным тембром и абсолютным музыкальным слухом. Посему нет ничего удивительного, что она быстро сделалась профессиональной певицей. Потом в её биографии, уже под фамилией Плевицкая, были знаменитый московский ресторан «Яр», аншлаги на ярмарках, бенефисах и в Московской консерватории, знакомства с великими тенором Л. Собиновым и басом Ф. Шаляпиным и те самые концерты по всей Руси-матушке. На сцену выходила чаще всего в наряде, подчеркивавшем её «русскость»: сарафане и кокошнике с жемчугами на голове…
После начала Первой мировой войны вместе со вторым мужем-поручиком отправилась на фронт, где помогала в лазарете сиделкой. Муж там погиб. От увиденных ужасов войны у Надежды случилось нервное расстройство, и её отправили в Петроград. Потом, уже во время Гражданской, сначала пела для красных. Не знаем, что её побудило к этому — возможно, желание не остаться без куска хлеба в голодное время. А может, поддалась большевистской пропаганде как представительница «правильного» класса — «трудового крестьянства».
Однажды, выехав на фронт для выступления «на передке», попала в плен к белым. Но и там продолжила артистическую деятельность. В 1920-м вместе с остатками Белой армии генерала П. Врангеля покинула родину и перебралась в Турцию, в Галлиполи, где был врангелевский штаб. Там вышла замуж за бывшего командира Корниловской дивизии, генерал-майора Николая Скоблина. Вскоре они переехали в Болгарию, а позднее жили в Германии и Франции. Надежда начала выступать перед эмигрантами в Европе и, в частности, в Эстонии. И добилась громадного успеха. Эмигрантская пресса, не скупясь на хвалебные эпитеты, вовсю восхищалась «плевицкоманией». В 1926-м русская прима покоряла соотечественников уже и в Нью-Йорке. Там, среди обуреваемой ностальгией публики, ей аплодировали друзья — Ф. Шаляпин, С. Рахманинов, скульптор С. Конёнков. Казалось бы, счастливое время вернулось. Однако…
В 1937-м французская полиция вдруг арестовала звезду по нескольким обвинениям. Во-первых, это антигосударственная деятельность и работа на ГПУ СССР. А во-вторых, ей вместе с мужем инкриминировалось соучастие в похищении из Парижа главы Русского общевоинского союза (РОВС) генерала Е. Миллера. Вердикт суда был ужасающим для женщины: 20 лет каторги. Плевицкая подала апелляцию президенту Франции А. Лебрену, но получила отказ. Спустя несколько лет, 1 октября 1940 года, она умерла в женской тюрьме в г. Ренне. А Николай Скоблин бежал из Французской республики и якобы вскоре погиб в Испании «при невыясненных обстоятельствах»…
Как это всё случилось, как произошло, что авторитетный белый военачальник и его блистательная супруга, являвшаяся для многих беженцев чуть не олицетворением старой России, стали агентами большевистских террористов, долго не могли понять их однополчане, друзья и поклонники. Лишь позднее, когда вскрылись архивы, стало ясно, что Скоблина и Плевицкую, скорее всего, соблазнили обещаниями вернуться на горячо любимую родину. Так же, как соблазнили мужа Марины Цветаевой Сергея Эфрона и ряд других бывших белогвардейцев.
Вербовки происходили по схеме, видимо, разработанной в недрах ВЧК-ГПУ под руководством опытных психологов. В истории она получила название «Смена вех». Это была кампания, развёрнутая в эмигрантской печати и внушавшая идею о возможности принятия большевистской революции и примирения с её печальными итогами ради сохранения мощи и единства российской державы. На эту тему в 1921 году в Праге вышел своеобразный манифест — философско-политологическая книжка «Смена вех», авторами которой являлись шестеро видных представителей либерального направления: С. Лукьянов, Н. Устрялов, Ю. Ключников, А. Бобрищев-Пушкин, С. Чехотин и Ю. Потехин. Пятеро из них при Сталине вернулись в Советский Союз и были расстреляны (слишком много знали?) Шестой, Чехотин, возвратился только при Хрущёве, и это его спасло…
Вот какие памятки от лица царских офицеров, перешедших на сторону революции, распространялись тогда в среде белой эмиграции:
«Россия в опасности, иностранцы хотят поделить её между собой. Были мы с вами в Белой армии, а, в общем-то, воевали на пользу Англии и Франции. Теперь французы укрывают у себя белых, надеясь ещё раз использовать их против России. Мы же, 70 процентов офицеров генерального штаба, создали Красную армию, укрепили её и выгнали из России интервентов. Знаю вас как способного офицера. Вы должны работать с нами. Нам вы очень нужны …»
Белогвардейцы, поддавшиеся такой лукавой пропаганде, начинали искать возможности сотрудничества с коммунистическими властями и попадали в их сети. Характерным примером может служить организация «Союз возвращения на родину», созданная в Париже и возглавленная С. Эфроном. Многие из эмигрантов, вступивших в неё и получивших надежду на возвращение в родные края, оказались в сетях ГПУ и были вынуждены выполнять задания чекистов. А впоследствии их уничтожили как «отработанный материал». Автору этих строк однажды в подмосковном Болшеве показали казённую дачу, где после своего возвращения из Парижа какое-то время жил Эфрон, после чего он был арестован и исчез навсегда. Вероятнее всего, на этой же даче до ареста и расстрела держали и Скоблина — вроде бы такие данные появились после рассекречивания архивов. Впрочем, есть и другая версия — что его убили сотрудники НКВД через несколько дней после его разоблачения как агента советских спецслужб…
На эту тему впоследствии было снято немало программ и фильмов, написано статей и книг. Истории Плевицкой посвятил свой рассказ «Помощник режиссёра» писатель Владимир Набоков. А пресс-секретарь президента России Б. Ельцина В. Костиков озаглавил свою работу о певице так: «Не будем проклинать изгнанье…».
Читайте по теме: