Когда мы слышим про подобные организации, то сразу, понятное дело, представляем себе соответствующие картинки. В первую очередь — людей, страдающих недугом пьянства. Борьба с ним в обществах анонимных алкоголиков в Европе или США — это одна «экспозиция». Думается, там их члены выглядят вполне благополучно, даже если и с сизыми носами. А вот у граждан бывшего СССР, конечно, сразу встают в памяти измождённые донельзя лица и фигуры несчастного контингента «лечебно-трудовых профилакториев», а также «прелести» горбачёвской борьбы с пьянством и алкоголизмом.
Много ненависти было тогда у людей и к Политбюро, и к «минеральному секретарю».
И наверняка это сыграло роль в скором падении коммунистического режима. Конечно, вся эта неприязнь отражалась в анекдотах, как издавна повелось в Стране Советов. Вот один из них, самый толерантный.
Во время ноябрьской демонстрации стоят на трибуне Мавзолея Сталин и Политбюро. Замёрзли сильно, решили погреться изнутри. Стали нагибаться к бокалам с коньяком, у ног расставленных, чтоб народ не видел. И в этот момент на трибуну побежали дети с цветочками, вождей поздравлять. Сталин только взял свой бокал, а тут его кто-то толкает, и бокал — «Дзинь!» — разбивается. «Ты кто такой?» — злобно спрашивает вождь. — «Пионер Миша Горбачёв!» — радостно рапортует мальчуган, отдавая пионерский салют.
Советское Общество трезвости выпускало плакаты, статьи, книги, кинофильмы, телепрограммы и прочую продукцию на заданную тему. Возглавлял его профессор Фёдор Григорьевич Углов — замечательный хирург, прекрасный человек, спасший много жизней. Он очень хотел излечить народ от пьянства, но, увы, на уродливом поприще, которое ему предложила власть, и самые благие намерения превращались в профанацию.
Сам он не употреблял алкоголя вообще. В своей книге «Сердце хирурга» писал, что даже в праздники не брал в рот ни капли — а вдруг вызовут на операцию? И критиковал другого своего замечательного коллегу — Николая Амосова, который позволял себе пропустить рюмашку, да ещё и со студентами…
Под эгидой этого общества возникло мощное движение по борьбе с носителями алкоголя, в том числе — с кефиром. Целое научное направление «кефирофобов» появилось, люди защищали диссертации и успешно делали себе типа научную карьеру… Ну а тем временем народ крушил винные прилавки, дрался, транжирил семейные бюджеты, закупал больше и пил больше, переплачивал спекулянтам, гнал самогон и «палёнку», токсикоманил, умирал от отравлений… Спустя несколько лет антиалкогольную кампанию прикрыли, а последствия остались надолго…
Что же касается нарвского общества «Выйтлея», мы не имеем точных сведений, как изначально выглядел его контингент и сражались ли там с «молочкой» и т. п. Но думается, что дело обстояло совсем иначе, нежели в СССР. Вероятно, как в упомянутых обществах анонимных алкоголиков, только лучше: прежде всего — молитва об избавлении от недуга пьянства, а с ней мягкое убеждение, уговоры, приобщение к здоровому образу жизни. Такой модус вивенди всячески пропагандировался и культивировался в «Выйтлея». Ради приобщения к нему народа там были созданы литературная, хоровая, спортивная (французская борьба) и театральная секции.
Основано общество «Выйтлея» было в 1890 году. Сначала своего помещения не имело, брало площади в аренду у частных лиц. Лишь спустя восемь лет приобрело деревянное здание неподалёку от Литейно-механического завода предпринимателя Д. Зиновьева.
В 1899-м его снесли и на этом месте возвели деревянный особняк в стиле модерн.
Руководители «Выйтлея» запланировали строительство «храма искусств» с большим залом для зрителей и отлично оборудованной сценой. Был объявлен сбор пожертвований в городе, население которого к тому времени насчитывало уже около 14 тысяч человек. Так появился театр, который успешно проработал до самой Второй мировой войны.
Увы, до наших дней он не сохранился.
Вот как описывал его открытие журналист и актёр Степан Рацевич:
«Пятого декабря 1899 года состоялось открытие театра. Построенный из паэмуроского плитняка, театр вмещал 538 зрителей — 398 в партере и 140 на балконе. Высокая сцена с помощью колосников позволяла поднимать декорации. Перед сценой имелась оркестровая яма. За сценой на двух этажах размещались гримёрные, костюмерная и другие подсобные помещения…»
Наиболее активная его деятельность началась после Гражданской войны, когда в Эстонии появилось много эмигрантов из России, в том числе — деятелей искусств, не желавших оставаться с большевиками.
Среди них были представители псковской драматической труппы Христофоров, Кусковский, Трахтенберг, Кусковский, Креславский и др. Вместе с русскими театральными деятелями, жившими в Нарве, они и основали здесь в 1920-х Русский драмтеатр. Антрепренёром его был предприимчивый импресарио Александр Пальм. Он приглашал в свои постановки знаменитых драматических и оперных исполнителей и со стороны. Его усилиями была также создана Русская опера на базе театра «Эстония» в Таллинне.
И нарвские, и таллиннские спектакли пользовались поначалу большим успехом у публики, и не только русской. Правда, оперную сцену в столице Пальм всё же со временем оставил из-за нерентабельности, но Русский театр в Нарве, выступавший на подмостках «Выйтлея», просуществовал до 1940 года.
Снова дадим слово С. Рацевичу:
«Русский сезон драматических спектаклей в театре открылся бессмертной комедией Грибоедова «Горе от ума». На афишах театра появились имена дорогих сердцу каждого русского человека драматургов Островского, Гоголя, Толстого, Андреева, Чехова. Спектакли давались два раза в неделю, а по воскресеньям шли премьеры. Для города с населением 26 тысяч человек, из которых только 7 тысяч русских, существование самостоятельного театра, да ещё профессионального, вызывало радость и чувство гордости за культурные интересы нарвитян…
Театральный зал вмещал 538 человек, но зрителей, как правило, было больше. Не обходилось без приставных стульев в партере. Балкон на 140 человек заполнялся сверх всякой меры, главным образом, учащимися. Молодёжь не нужно было агитировать, чтобы она шла в театр. За билетами охотились, стояли в длинных очередях, пускались на всякие хирости и уловки, чтобы проникнуть на спектакль. Не приходится говорить, в какой большой театральный праздник превращался бенефис любимого актёра или актрисы (именинный спектакль). Тон задавала галёрка, молодёжь, которая не скупилась на овации, шумные бесконечные вызовы, подарки…»
Вот такое опьянение искусством пришло на смену борьбе с алкоголизмом…
В те же годы было создано товарищество «Нарвский русский театр», в состав которого вошли актёры и представители русской общественности.
Читайте по теме:
Игорь Круглов: Русское театрально-музыкальное общество — эстонское прибежище для изгнанных деятелей…