Это «Русский вестник», издававшийся в Нарве в 1931–1932 гг., и его «брат-близнец», выходивший уже в Таллинне в 1934–1940 гг. (Их подшивки можно найти по адресу dea.digar.ee.) В определённом смысле они были знаковыми, потому что, во-первых, не затерялись на фоне десятков других аналогичных проектов, а во-вторых, приносили большую пользу для русского меньшинства.
Нарвский вариант, выпускавшийся местным отделом «Русского национального союза» с целью объединения общественности в борьбе за культурную автономию, впервые появился в продаже 27 марта 1931 г. Периодичность — три раза в неделю. Редактором был Пётр Аксенов — бывший гидротехник, прежде сотрудничавший в газете русских общественных организаций «Принаровский край». В сотрудничество с новым печатным органом включились известные журналисты, литераторы, учёные — И. Тютрюмов , М. Курчинский, Г. Сумаков и др. В штат входили и зарубежные корреспонденты, например, профессор из Праги Е. Шмурло.
Всего первого «Русского вестника» вышло 123 номера. Газета закрылась 31 января 1932 г., а Аксёнов перешёл тоже в нарвское «Русское слово», которое редактировал до 1935 г.
Второй «Русский вестник» (он обозначался как «беспартийный орган русского меньшинства в Эстонии») увидел свет 10 марта 1934 г. Последний номер вышел 3 июля 1940-го. Главным (ответственным) редактором его была Елена Григорьева, редактировавшая также газету «Вести дня» (в связи с чем там выходили похожие материалы). Периодичность — два раза в неделю. Второй «РВ» также был ориентирован главным образом на русское сельское население и тех, кто борется за его права и занимается его просвещением.
В нём печаталось немало тогдашних звёзд и лидеров общественного мнения — И. Северянин, Л. Акс, В. Алексеев, С. Клёнский, А. Янсон, Б. Репинский, А. Владовский и др. Публиковались перепечатки работ советских авторов, в частности, рассказы и фельетоны М. Зощенко, а также материалы из литературного наследия.
Ниже приведём отрывки из некоторых публикаций, чтобы читатель имел возможность представить себе и стиль тогдашней журналистики, и реалии того времени.
Одной из главных в газете была рубрика «Заботы и нужды русской деревни», занимавшая обычно последнюю полосу. Оно и понятно: дело происходило до урбанизации, и государство держалось во многом на крестьянах.
Вот что писал «РВ»-2, например, о переписи деревенского населения, проводившейся в 1934 г.:
«Почти во всех деревнях Принаровья перепись была сопряжена с немалыми затруднениями, особенно при определении возраста регистрируемых женщин. За исключением молодых девушек, работающих в городах на отхожих промыслах и имеющих паспорта, никто из женского населения не имеет документов, удостоверяющих их год и место рождения. Неудивительно, что в каждом доме, куда приходил регистратор, разыгрывались любопытные сценки…
— Родилась я, — говорит Татьяна Силина, — не помню когда. А замуж вышла, когда мужа Фёклина на войну брали. Хорошо помню — отправился он царю-батюшке служить после Петрова поста. Тогда мне было 24 года… Вот сейчас дойду до Фёклы и поспрошаю, на какую войну и когда муж ейный пошёл…
Следующие рассказы оказались столь запутанными, что регистраторы и не знали, как записывать:
— В праздник Анастасии я пошла в Радовель. А когда вернулась, родилась в Матрёниной бане Дунька. Ещё тогда амбар переставляли, и солдаты были какие-то, не то немцы, не то красные…
Потом вдруг заявляет:
— Вспомнила! Замуж я вышла, когда шведы Нарву брали!.. Да не, не шведы, а как их, германцы, что ли, в зелёных мундирах. Да ещё и говорили на непонятном языке!
По этим ответам деревенских баб пусть читатель судит, какие тернии сопровождали работу регистраторов», — заключает автор под псевдонимом «Принаровец».
Ряд материалов «Вестника» свидетельствует о том, как сильно стала падать нравственность крестьянства, что, несомненно, явилось результатом безбожных, развращающих революций.
Вот как сообщалось о неприличных нравах поселян:
«Бросают всякую работу и пьют день, два, потом похмеляются. Шум, гам, пьяные песни, ругань висит над деревней… Гости и хозяева пьют, едят, горланят, молодёжь не отстаёт от отцов. Подчас сын избивает отца, приятель избивает приятеля, муж бьёт жену…»
«Тёмная сила с ножом за пазухой всё ещё бродит по тихим крестьянским дорогам. Самое обидное, что несколько хулиганов создают своими выходками дурную репутацию всему крестьянскому населению…»
Производственные сельскохозяйственные репортажи выглядели следующим образом:
«В селе Скамье, на другом берегу Наровы, огурцы по виду были зелёные. А ещё дальше, на хуторах деревни Втрои, оставались зелёными до начала сентября. Деревня зелёный огурец для требовательных засольщиков дать может, нужно лишь упорядочить время посадки…»
Конечно, в газете публиковались международные сообщения, новости политической, экономической и культурной жизни региона и страны. Большое внимание уделялось русской культурной автономии. Рассматривались епархиальные вопросы, проблемы землеустроительной реформы, паромного строительства, рыболовного промысла, сева, покосов и т. п. В рубрике «Уголок читателя» давались ответы на письма читателей, полезные советы, юридические консультации. Было много фото.
Но, повторимся, упор делался, в основном, на быт и работу крестьян. И даже общегосударственные события рассматривались в этом ракурсе. Так, например, в 1940-м, незадолго до закрытия, в «РВ»-2 вышла большая статья по поводу начала радиовещания на русском языке. В ней обсуждалось, как радиопередачи сделать полезными для русских сельскохозяйственных общин. Увы, но тема дальнейшего развития не получила: Эстония стала советской, и практически все русские эмигрантские издания были закрыты. А все СМИ сделались советскими. Это не значит, что обязательно плохими. Но это были уже совсем другие СМИ…
Читайте по теме:
Игорь Круглов: Как в Таллинне прокурор и издатель Ляхницкий поэту Северянину 100 марок помог…