Начало XXI века стало для Нарвы продолжением падения, начавшегося в 1990-х. Город, исторически опиравшийся на мощную промышленную базу, продолжал бороться с последствиями постсоветского кризиса, столкнувшись с новыми экономическими проблемами и экологическими вызовами уже в составе Евросоюза.
Именно тогда прекратили существование такие символы былого величия Нарвы, как Кренгольмская мануфактура и мебельная фабрика «Нарова». Их закрытие лишило город тысяч рабочих мест. Тогда же был инициирован «зелёный поворот», ставший следствием вступления Эстонии в Евросоюз и оказавший огромное влияние на сланцевую энергетику — важную составляющую экономической жизни Нарвы. Все эти события серьёзно повлияли на демографическую ситуацию: за полтора десятилетия население города сократилось более чем на 16 %. С 68 669 человек в 2000 году до 58400 жителей в 2015 году.
Кренгольмская мануфактура, основанная в 1857 году на островах реки Нарвы, полтора века была одним из крупнейших промышленных комплексов не только Эстонии, но и Европы. К концу XIX века здесь работало до 10 тысяч человек, производя хлопчатобумажные ткани, экспортировавшиеся по всему миру. Предприятие занимало территорию около 150 гектаров, на которых располагались прядильные, ткацкие и красильные цеха, а также жилые кварталы для работников и социальная инфраструктура.
После крупных разрушений в годы Великой Отечественной войны мануфактура была полностью восстановлена. Благодаря установке более современного оборудования она не только вернулась к прежним объёмам выпуска продукции, но и превысила их. В советское время «Кренгольм» оставался флагманом нарвской экономики: в конце 1980-х здесь трудилось до 12 тысяч человек, а продукция (от простыней до спецодежды) поставлялась по всему Советскому Союзу и за рубеж.
Распад Советского Союза стал для «Кренгольма» тяжёлым ударом. Новые границы, таможни и прекращение поставок хлопка из Средней Азии привели к остановке части цехов. Штат сократился, часть работников уехала из Эстонии. Однако мануфактуру спасла приватизация, проведённая в 1994 году: её владельцем стал шведский концерн Borås Wäfveri AB, сделавший ставку на дешёвую рабочую силу и европейские рынки.
Сначала дела пошли в гору: в 1997–1998 годах производство восстановилось, а экспорт в Скандинавию и Германию сделал его рентабельным. Однако в начале XXI века обострилась глобальная конкуренция: ткани из Азии стоили почти вдвое дешевле. Шведские инвесторы не выдержали давления из-за высокой себестоимости, устаревшего оборудования и недостатка инвестиций — производство стало убыточным.В 2001 году прекратила работу часть прядильных цехов — работу потеряли около 2000 человек. Экономика Нарвы, где «Кренгольм» обеспечивал значительную долю рабочих мест и немалый вклад в местный бюджет, вновь пострадала. Безработица в городе подскочила до 15 %, многие семьи остались без стабильного дохода. Власти Эстонии попытались спасти предприятие: хозяевам были предложены налоговые льготы, но крупных инвестиций от шведов больше не последовало.
Кризис мануфактуры продолжал усугубляться. К 2005 году производство тканей сократилось на 70 %, а штат — примерно до 1500 человек. Глобальный финансовый кризис 2008 года стал решающим для главного градообразующего предприятия Нарвы: долг достиг 110 миллионов эстонских крон (около 7 млн евро).
В июне 2008 года шведы объявили о закрытии ткацких и прядильных фабрик — работу потеряли ещё более 1000 человек. Последние машины «Кренгольма» были остановлены в конце года. Начался процесс банкротства, который окончательно завершился в 2010–2011 годах.
Тысячи нарвитян, в основном женщины, целыми поколениями трудившиеся на фабриках, оказались без работы. Социальные последствия для города были очень велики: обнищание кварталов Кренгольма, упадок местной инфраструктуры, переезд многих семей в другие регионы Эстонии или за границу (в основном — в Россию). Здания цехов несколько лет стояли заброшенными, привлекая вандалов и диггеров.Отдельные здания комплекса получили статус памятников культуры в постсоветское время (поэтапно в 1990–2000-е годы). Масштабная реставрация и преобразование начались в 2010-х. Часть зданий превратили в жилые лофты, арт-пространства и галереи, но некоторые остаются в запустении и поныне.
Вторым крупным предприятием Нарвы, дожившим до XXI века, стала мебельная фабрика «Нарова» (Narva Mööblikombinaat). Выросшая на базе довоенных столярных мастерских в конце 1940-х, она в советские годы стала третьим по значимости предприятием города (после «Кренгольма» и объектов сланцевой энергетики).
Фабрика занимала значительную территорию в районе улиц Кереса и Тиймана (ныне Soldina tänav). В советское время здесь работало до 2500 человек, производя шкафы, столы и стулья из сосны и берёзы для всего СССР. Экспорт продукции в Финляндию и Швецию начался ещё в 1970-х: скандинавы ценили нарвскую мебель за качество и цену.
Переход к рыночной экономике мебельщики пережили лучше других нарвских предприятий. Комбинат был приватизирован в 1993 году, а к 1999 году штат его работников стабилизировался на уровне около 2000–2200 человек. Зарплаты здесь были выше среднего по Нарве (до 5000 крон). Основными рынками сбыта продукции оставались Швеция, Финляндия и Германия.
Производство росло и в начале XXI века: установили новые станки, оптимизировали производство, открыли новый цех ламинирования. «Нарова» казалась «островком стабильности» в кризисной Нарве. Однако примерно с середины 2000-х обострилась конкуренция с Польшей и Китаем (мебель там стоила на 30–40 % дешевле). В 2005 году прибыль сократилась на 20 %, и начались задержки зарплат. Решающий удар по предприятию нанёс кризис 2008 года: европейские заказы сократились практически вдвое.
Владельцы взяли кредиты на сумму около 5 млн евро на модернизацию, но не успели её завершить. К 2010 году штат ещё составлял около 1800 человек, но убытки уже выросли до 2 млн евро в год. Руководство попыталось диверсифицировать производство, опираясь на выпуск ракеток для настольного тенниса (это направление существовало с конца 1980-х — начала 1990-х; в пиковые годы нарвские основы ракеток составляли значительную долю европейского рынка подобной продукции). Однако и это не спасло предприятие.
Кульминация наступила осенью 2012 года: долги продолжали расти, а спрос на продукцию вновь упал. В сентябре были проведены массовые сокращения — работу потеряли около 800 человек (половина штата). Полностью производство остановилось в декабре. Последних работников сначала перевели на минимальную зарплату, а затем также уволили.
С закрытием мебельной фабрики Нарва потеряла ещё около 10 % промышленных рабочих мест, а безработица в начале 2013 года достигла 18 %. Многие уехали в другие регионы Эстонии или Россию. В том же 2013 году случился пожар в одном из производственных цехов фабрики, усугубив картину упадка.
С 2019 года в главном административном здании фабрики (Soldina tänav 1) работал филиал Нарвского музея (экспозиции, ярмарки; ранее там был выставлен макет Старой Нарвы). Здание сохранилось в хорошем состоянии и стало культурным пространством.
Экономический крах «Кренгольма» и «Наровы» символизировал конец индустриальной эпохи Нарвы: за два десятилетия город прошёл путь от процветающего промышленно развитого центра до одного из самых депрессивных регионов Эстонии.
После вступления Эстонии в ЕС в 2004 году существенное влияние на городскую экономику начал оказывать и «зелёный поворот». Это направляемый из Брюсселя процесс постепенного отказа от сланцевой промышленности (добыча горючего сланца, производство электроэнергии и сланцевого масла), которая десятилетиями была основой экономики региона. Нарва, с её двумя гигантскими электростанциями (Балтийская и Эстонская ГРЭС), являлась центром этой отрасли. Здесь производилось до 90 % электроэнергии Эстонии, но при этом фиксировались самые значительные выбросы CO₂, а также загрязнения воздуха, воды и почвы.
Ещё в конце 1980-х экологические движения забили тревогу, добиваясь отказа от добычи фосфоритов и сокращения использования сланца в энергетике. Тогда проходили массовые протесты против планов по открытию новых шахт в Ида-Вирумаа. Это стало первым крупным «зелёным» движением в Эстонии, которое затем переросло в национальное. Сланцевые ГРЭС уже тогда критиковали за смог и золу, покрывавшую город.
После обретения независимости сланец был назван «национальным золотом», но первые небольшие сокращения на нарвских электростанциях произошли уже в 1990-х. Однако сланцевая энергетика давала тогда около 5000–7000 рабочих мест на ГРЭС и в шахтах региона. Реальное давление на отрасль началось после ратификации Киотского протокола в 2002 году, а также после вхождения в состав Евросоюза. Сланцевая энергетика попала под европейские директивы по выбросам CO₂.
Электростанциям был дан переходный период (до 2012 года для некоторых норм). На них была проведена модернизация: в 2004–2005 годах для снижения выбросов начали использовать более чистую технологию кипящего слоя (fluidized bed combustion).
Однако принятые Евросоюзом в 2007–2008 годах решения по переходу энергетики на возобновляемые источники энергии (ВИЭ) стали для Нарвы очень болезненными, поскольку был взят курс на снижение использования и добычи сланца (сначала на 10–15 %). Жители Нарвы, в которой безработица уже была одной из самых высоких в Эстонии, почувствовали очередную угрозу своему благосостоянию. И не зря…
Рассказ о том, как город, являвшийся главным поставщиком электроэнергии в Эстонии, получил в 2010-20-х годах проблемы и в этой отрасли, а также о появлении в Нарве такого предприятия, как завод Aquaphor, читайте в следующей публикации.