Так или иначе название этой деревни слышали в Эстонии многие. Разумеется, многие могут с ходу перевести название с эстонского на русский. Некоторые в курсе, что в прошлом здесь размещалась заброшенная советская база ВМФ. Ключевое слово — «когда-то». Удивительно, но большинство таллиннцев не в курсе, какое колоритное место расположено у них под боком сейчас. Ну, или почти под боком — в 74 километрах от эстонской столицы.
Суурпеа (эст.яз. Suurpea — «большая голова») — прибрежная деревня на севере Эстонии в волости Куусалу, уезд Харьюмаа. На автомобиле сюда можно добраться за час, выехав из Таллинна на Петербургское шоссе и двигаясь до Локса теэ. Там сворачиваем налево и через 18 километров доезжаем до Суурпеа. Если нет автомобиля — сюда регулярно ходят рейсовые автобусы. Два часа, и вы на месте.
От остановки нужно пройти метров 400. После этого глазам открывается красота прибрежного леса с притаившейся вдоль берега деревней. Сразу оговоримся: первый раз сюда лучше приехать летом, чтобы притормозить мысли, отдохнуть от городского цейтнота и влюбиться в эти места. Не влюбиться не получится — здесь одно из красивейших мест северного побережья Эстонии, да и всего побережья Финского залива.
Деревня в этих краях возникла 391 год назад — в 1630 году. Такая дата основания приводится в Тартуском архиве. Ранние постройки за давностью лет не уцелели, но в 2021 году в деревне собираются ремонтировать сохранившийся дом, построенный 104 года назад. Возраст дома определить гораздо проще, нежели возраст деревни, поскольку в Суурпеа до сих пор проживает одна из её старейших жительниц — Аста Ламонова (урождённая Киви).
На примере одной конкретной судьбы видно, что все годы существования Суурпеа местные жители вели размеренный деревенский образ жизни. Аста поселилась в Суурпеа 60 лет назад. В столетнем доме тогда жили её бабушка и дедушка. После их смерти в деревню приехали родители Асты. Девочке тогда было три года. В 20 лет Аста вышла замуж за матроса Владимира Ламонова, который, закончив службу, вместе с молодой женой остался в Суурпеа. Молодые жили в финских домиках, которые в 1953 году привезли военные строители. Аста работала поваром в воинской части, Владимир — водителем. После ухода советских войск Аста с мужем и детьми переехали в один из трёхэтажных домов, оставшихся после военных. Дети выросли и разъехались, а Аста по сей день так и проживает в Суурпеа. Жизнь деревни и её жителей кардинально изменилась в 1953 году. И уже навсегда.
Это случилось из-за месторасположения, которое по сей день называется заливом Хара. В 50-е годы стало понятно, что корабли надлежит защищать от тех мин и торпед, которые в изобилии накопились в акватории Финского залива за годы войны. Бесхозные мины и торпеды стали реагировать не только на шум, но и на магнитные и акустические поля, разрежённость воды после прохождения корабля в кильватерной струе. Поэтому для изучения полей и создания противоминного оружия в заливе Хара был создан военный полигон, а рядом с Суурпеа — это в 14 километрах от порта Хара — построен научно-исследовательский центр по защите кораблей и судов от минно-торпедного оружия и воинская часть. С одной стороны, это место даже не обозначалось на картах. С другой стороны, здесь существовала развитая инфраструктура, кипела жизнь.
Военную базу, институт и городок разом ликвидировали в 1993 году. Вместе с военными исчезли магазин, детский сад и школа. И как-то быстро о существовании той, иной жизни стали напоминать лишь кирпичные корпуса добротных построек советского периода. Да и те со временем стали трудно различимыми в листве разросшихся деревьев.
В общем, поездки в Суурпеа для тех, кто:
- хочет уединения, природных красот, прогулок, чистейшего морского воздуха и пейзажей;
- увлекается историей советского периода, посещением развалин недавнего прошлого и жаждет необычных фотографий;
- является поклонниками мест, где засветились их любимые киногерои и снимался сериал «Нюхач».
Любителям природы имеет смысл здесь задержаться на неделю-две. Чтобы проинспектировать сохранившиеся развалины или места киносъёмок, будет достаточно пары дней.
Деревенская размеренность и природная красота
Суурпеа находится в национальном парке Лахемаа на западном побережье полуострова Пяриспеа. Дома расположены вдоль береговой линии, поэтому гулять здесь — одно удовольствие. Благодаря малолюдности природа сохранилась в первозданном виде — тут нет организованных троп, стоянок, мест для мусора. Тишина и отсутствие людей сперва шокируют, потом заставляют дышать полной грудью: «Туманная и неспешная красота северного моря, фигуры людей, наблюдающие за горизонтом…» В этот раз описание того, что рядом. И это Суурпеа.
Тут и лес, и значительное разнообразие растительного и животного мира. Для полноты ощущений есть даже болота. Экологическая чистота обусловлена не только отсутствием каких бы то ни было производств, но и людей: в Суурпеа на сегодняшний день в зимний период проживает 63 человека при 120 прописанных, в летнее время можно встретить человек 300. С июля по сентябрь тут царит бескрайнее раздолье грибов и ягод. Местные бабушки собирают чернику и продают ягоды туристам.
После вывода советских войск жизнь здесь словно резко затормозила, отгородив тех, кто остался, от прочего мира невидимым, но плотным стеклом. Те, кому было суждено уехать, уехали. Остальные, как повар Аста Ламонова или учительница Зоя Васильевна Лысенко, в 60-е годы приехавшая в Суурпеа из Твери, остались, отказавшись от переезда.
Между деревнями по круговому маршруту курсирует рейсовый автобус. У многих местных жителей есть автомобили, поэтому поездка по делам за пределы Суурпеа проблемой не является. По меркам большого города, здесь всё рядом: в городе Локса в шести километрах от Суурпеа работают магазин, школа, детский сад и больница. Здесь же проходят службы в православном храме Иоанна Кронштадтского. Настоятель храма — иерей Владимир (Холод) тоже, как и многие в этих местах, родился в семье военнослужащих.
Сегодня Суурпеа — три трёхэтажных здания, пятиэтажка времён существования воинской части и частный сектор. Заблудиться невозможно. При подъезде к деревне проезжаешь место, где размещался шлагбаум бывшей воинской части и где проверяли паспорта. Дальше — частные дома местных жителей. Двигаясь вдоль береговой линии, минуешь автобусную остановку «Суурпеа», поднимаешься в горку и попадаешь в бывший военный городок. Большинство старых военных построек находятся в частной собственности, но владельцы мало что делают с этими зданиями.
Несмотря на отсутствие рекламы, до пандемии отдых в Суурпеа пользовался спросом у петербуржцев, которых здесь по привычке называют ленинградцами, финнов и шведов. Жилья для гостей здесь предостаточно — и в бывших многоэтажках, и в частном секторе. Зимой жить чуть сложнее — далеко не все горожане привыкли к печному отоплению. Туристов отсутствие инфраструктуры скорее радует. Если кому-то время от времени хочется выпить бокал вина с видом на залив, добро пожаловать в деревню Вийнисту. Тут и ресторан, и отель, и музей современного искусства.
«Нюхач»
А ещё в этих местах снимали боевик «Нюхач» с эстонским участием — о частном детективе, обладающем феноменальным, сверхчувствительным обонянием. Этакий русскоязычный ответ американскому сериалу «Обмани меня» 2009 года. Только там главный герой с командой делали выводы о человеке и его поступках по жестам и мимике. Здесь же герой общается с людьми через их запахи.
В третьем сезоне в качестве места, где обитает главный персонаж, выбран дом, который уже много лет арендует актёр театра и кино из Эстонии, главный герой сериала Кирилл Кяро. Дом расположен метрах в 20 от берега. В одной из серий главный герой просыпается на открытой веранде. Его телефонные разговоры сопровождает шум волн в заливе Хара. По мере погружения в события фильма понимаешь, что Нюхач не может жить в другом доме. Он, дом и природное окружение созвучны сюжетной линии и украшают сериал.
Изначально дом на берегу, в котором живёт Нюхач, представлял собой квадратную коробку с пятиконечной звездой и надписью «СССР» со стороны дороги. Тут размещалась военная лаборатория. Под воздействием волн, ветра и просто из-за заброшенности дом бы исчез, как и некоторые другие постройки. Но полуразвалившееся строение выкупили, отремонтировали, надстроили второй этаж. Так он сохранился и приобрёл вторую жизнь.
Военное наследие
Любителям военного прошлого есть на что посмотреть в Суурпеа. Недаром за последние пять лет порт Хара и деревню Суурпеа включают в экскурсионные туры для тех, кто интересуется трагедией на мысе Юминда в августе 1941 года*. Но если мыс Юминда — наследие времён Второй мировой войны, то Хара и Суурпеа — символ послевоенного прошлого.
Доказательств принадлежности сооружений Военно-морским силам времён советского периода в этих местах три: два — среди руинированных стен и фундаментов в порту Хара и одно — в Суурпеа. В порту Хара имеет смысл посмотреть фотографии из домашнего архива когда-то жителя этих мест — водолаза Александра Зайцева, или дяди Саши, как его называют старожилы. Их распечатали и отсканировали, выставив в стенах порта.
Как считает представитель порта Сигрид Арумяэ, фотографии, на которых запечатлена жизнь морской базы, представляют значительный интерес. Например, метровый портрет моряка, выполненный обыкновенной настенной краской по трафарету на одной из стен. По размеру и стилистике ‒ что-то наподобие портретов при входе в вестибюли московского или петербургского метрополитена.
Дальнейшее разрушение морского профиля год назад остановили реставраторы, восстановив портрет для будущих поколений. По словам реставратора Хилькки Хийоп, произведений милитаристского искусства в Эстонии сохранилось мало: «Когда-то их было много, но их уничтожили с какой-то безумной скоростью. Поэтому в некотором смысле такие произведения уникальны — сохранились в буквальном смысле единичные экземпляры», — отмечала Хийоп.
Как следует из рассказа Александра Зайцева, в 1970-е — 80-е годы здесь одновременно обследовалось до 15-20 надводных кораблей и подводных лодок. Срок пребывания на полигоне редко составлял менее двух недель.
На зиму работы прекращались и возобновлялись весной после того, как залив освобождался ото льда. Водолазы вручную устанавливали, настраивали, обслуживали и ремонтировали ориентиры видимости для кораблей — надводные буи, разное специальное оборудование, подводили подводные кабели. И уже после того, как работу заканчивали водолазы, в порт заходили военные корабли и транспортные суда. Одни — для размагничивания**. Другие как головные корабли (первые корабли серии) — для обследования и испытаний подводной части. После окончания обследования создавался биометрический паспорт корабля. Только после этого корабль имел возможность приступить к службе. Подводные лодки заходили в залив для дозаправки топливом без всплытия. Аннели Ламонова, родившаяся и окончившая школу в Суурпеа, вспоминает, как в детстве неоднократно замечала в заливе что-то вроде вращающейся трубы, поднимающейся над морской поверхностью. Уже повзрослев, от отца Аннели узнала, что видела перископы подводных лодок.
Владимир Ламонов дополняет воспоминания дочери: «Военные корабли, заходящие в порт, для жителей деревни были элементом повседневной жизни. Никого не удивляли ни перископы подводных лодок, ни корабли на рейде. Событием становился разве что заход в порт Хара атомного ракетного крейсера. Например, когда зашёл «Киров»***, вся деревня неделю провела на берегу, рассматривая корабль. Не каждый день мимо тебя проходит 12-этажный дом. Завораживающее зрелище, воспоминание на всю жизнь. «Киров» заходил для проведения обследования подводной части, так как являлся головным кораблем проекта. На нём даже экипажа ещё не было».
В 1993 году при сворачивании полигона и ликвидации военной части и института демагнетизации наземная часть оборудования была демонтирована и вывезена. Как и всё то, вплоть до мебели, что могло быть использовано на новом месте дислокации. Как итог, в Хара и Суурпеа остались только стены военных объектов, ставшие за 40 лет существования полигона безмолвными свидетелями десятков тайн и изобретений. А вот то, что размещалось под водой (включая кабели, платформы для монтажа оборудования), до сих пор находится на прежнем месте. Уж слишком дорого и хлопотно было их снимать. А теперь уже и не требуется из-за морального и физического износа.
Деревня Суурпеа — третье доказательство советского военного прошлого в виде остовов здания института, административных построек и жилых зданий. С рассказом об этих местах случаются сложности — из-за былой засекреченности до сих пор существуют разногласия между историками и местными жителями о расположении тех или иных объектов на территории воинской части. Но это решаемо, благо в Суурпеа по-прежнему проживают те, кто тут родился и вырос.
В дни существования воинской части, в связи с секретным статусом, существовало жёсткое разделение мест допуска. На её территорию, помимо военных, допускались лишь военнообязанные, занятые, например, на кухне или в гаражах. В этих местах была налажена чёткая система выдачи и проверки пропусков. Зато в этот период в деревне работали магазин, детский сад и школа. Всем известный в советские времена продуктовый дефицит здесь отсутствовал, из товаров завозили всё, включая деликатесы.
Из рассказа Аннели Ламоновой: «На территории воинской части не только служили, но и отдыхали. Здесь была библиотека, куда пропускали всех желающих почитать и взять книгу и где ставились кукольные спектакли. Размещались клуб и кинотеатр. В кино ходили по пятницам в 21:15. В клубе проводили дискотеки. Был свой коммутатор****. Каждый вечер в 20:00 моряки выходили, строились, маршировали и пели. Их песни разносились на весь городок и деревню. Работал фотограф дядя Лёша Лапшов. К нему ходили как на праздник. Несмотря на то, что фото были чёрно-белые, для фотосъёмки красиво наряжались. В баню ходили по расписанию: женщины — по четвергам, мужчины — по пятницам. Жили весело, постоянно были чем-то заняты».
Ыйэ Киви, тётя Аннели, рада, как много зданий воинской части сохранилось: «От воинской части сохранились почти все постройки: штаб, пожарная часть, баня, котельная, камбуз. Здание камбуза имеет настолько необычные архитектурные формы, что историк Роберт Тройфельдт и Аве Паулис, занимающаяся сохранением исторического наследия, планируют включить камбуз в реестр памятников. С тем, чтобы вне зависимости от желаний собственников, избежать его ликвидации или переделки. В Суурпеа были построены две водонапорные башни. Они сохранились, их фотографии можно найти на эстонском сайте veetornid.ee. Когда идёт дождь, в здании бывшей пожарной части мы принимаем гостей. Здесь есть на что посмотреть, а мы рады гостям. Всё покажем и всё расскажем. Это часть нашего прошлого, без которого нет будущего».
Жизнь как праздник
Местные жители вспоминают, что во времена существования воинской части отмечалось много праздников. Отмечалось не формально для галочки, а с размахом. Весело было и военным, и местным жителям. А уж как резвились дети!
Традиции праздников в Суурпеа возрождаются. Зимой отмечается Масленица. В последнее воскресенье июля жители и гости празднуют День моря. Для участия приглашаются артисты со всей Эстонии, работает ярмарка с изделиями ручной работы и выездное кафе.
Большие надежды возлагаются на «Дни милитаристского наследия Лахемаа». Они проводятся в те дни, когда из Таллинна приезжает организованная туристическая группа. Помимо экскурсий, гостям рассказывают о военном прошлом этих мест, местные жители делятся воспоминаниями. В рамках мероприятия гости посещают гавань Хара, деревню Суурпеа и полуостров Юминда. Люди довольны, ведь до визита сюда многие и знать не знали об этих местах.
Вот такая она — деревня Суурпеа, с её размеренной жизнью, сказочной природой и военным наследием. Слова бывшей учительницы Зои Васильевны: «Когда я в 60-е приехала в Суурпеа, первое впечатление от посёлка было очень хорошим, не влюбиться в него было невозможно. Здесь душа отдыхает», — справедливы и теперь. И важно, что гостеприимные жители рады гостям, рады делиться той красотой, что их окружает.
* Во время эвакуации Балтийского флота 27 и 28 августа 1941 года, так называемого Таллиннского перехода, от подрыва на минах, попадания авиабомб, артиллерийских снарядов и торпед по разным данным погибло 62 корабля и судна из 225, вышедших в море; человеческие потери составили до 15 000 человек. Основные потери произошли у мыса Юминда. В 2001 году по распоряжению президента Леннарта Мери здесь установлен монумент погибшим.
** Размагничивание — метод по приведению магнитного поля судна в такое состояние, чтобы оно не реагировало на магнитную морскую мину.
*** «Киров» — краснознамённый тяжёлый атомный ракетный крейсер, головной корабль проекта 1144 «Орлан». С 1992 по 2002 годы назывался «Адмирал Ушаков».
**** Специальное устройство, род местной телефонной станции с ручным соединением.
Читайте следующие материалы:
Новый прямой автобусный рейс — на лыжные трассы и за красотами зимней природы