Иван Андреевич Крылов — автор 236 басен, собранных в девять прижизненных сборников. Несмотря на жгучую сатиру его басен, именно он оказался едва ли не самым любимым автором своего времени. Ему удалось избежать опалы при трёх самодержцах, а празднованием 50-летнего юбилея его писательской деятельности был удивлён весь Петербург.
Предметом сатиры его текстов были и политические события («Волк на псарне», «Обоз», «Ворона и Курица» — о войне с Наполеоном), и разлагающиеся «устои» общественной жизни («Водолазы», «Сочинитель и Разбойник»). Крылов смеялся над чванством («Гуси»), над увлечением иностранцами («Обезьяны»), над уродливым воспитанием («Воспитание Льва»), мотовством, непрактичностью и многим другим.
Множество метких крыловских выражений со временем вошли в разговорную речь и обогатили русский язык. При жизни автора разошлось почти 80 тысяч экземпляров сборников басен. На то время — небывалое явление. Популярность Крылова можно сравнить разве что с прижизненной популярностью Пушкина и Гоголя.
Вот описание Ивана Андреевича в знаменитых «Записках» Филиппа Филипповича Вигеля (1786–1856), который познакомился с Крыловым, будучи ребёнком: «Он находился у нас в качестве приятного собеседника и весьма умного человека, а о сочинениях его никто, даже он сам, никогда не говорил… Я не подозревал, что каждый день вижу человека, коего творения печатаются, играются на сцене и читаются всеми просвещёнными людьми в России; если бы знал это, то, конечно, смотрел бы на него совсем иными глазами. Собственное его молчание не может почитаться следствием скромности, а более сметливости: он выказывал только то, что в состоянии были оценить, истинные же сокровища ума своего ему не перед кем было расточать… Несмотря на свою лень, он от скуки предложил князю Голицыну преподавать русский язык младшим сыновьям его и, следственно, и соучащимся с ними. И в этом деле показал он себя мастером. Уроки наши проходили почти все в разговорах; он умел возбуждать любопытство, любил вопросы и отвечал на них так же толковито, так же ясно, как писал свои басни… Должен признаться, что если имею сколько-нибудь ума, то много в то время около него набрался…»
Крылов фигурировал в перечне самых почитаемых и любимых авторов 15-летнего Пушкина. В его «Городке» баснописец на почётной полке среди классиков и на нижней полке, где юный Пушкин «спрятал потаенну Сафьянную тетрадь», в которой хранятся «сочиненья, Презревшие печать».
Но декламируя по памяти хрестоматийное «Вороне где-то Бог послал кусочек сыру…», о самом авторе этих строк мы не знаем практически ничего. В лучшем случае припомним, что баснописец был невероятно тучен, сед, приятельствовал с Пушкиным и очень любил поесть. День рождения Ивана Андреевича — самое время вспомнить о жизни этого великого баснописца.
Справедливости ради надо заметить, что Крылов сделал всё, дабы жизнь его осталась для потомков «терра инкогнита»: не вёл дневников, не сочинял мемуаров. Когда однажды ему принесли на проверку материалы к его первой прижизненной биографии, лишь рукой махнул, мол, врите, что хотите, мне-то какое дело. А ведь ему было что рассказать!
Враг Пугачёва
О ранних годах Крылова мы знаем благодаря Александру Сергеевичу Пушкину, который, работая над своей «Историей Пугачёва», подробнейшим образом расспросил Ивана Андреевича об осаде Оренбурга, которую тот пережил, будучи совсем ещё ребенком. Своему молодому другу старик Крылов рассказывал всё без утайки. Эти воспоминания стали одним из документальных источников «Истории пугачёвского бунта» А. С. Пушкина и помогли автору дополнить эпизоды, которые он не смог восстановить по другим источникам (Румянцев, Андрей Григорьевич. «Насмешливый мудрец». «Журнальный мир», журнал «Парус», 1 января 2019).
Иван Андреевич родился 2 [13] февраля 1769 года в Москве, в семье бедного армейского офицера А. П. Крылова. Во время Пугачёвского восстания отец Крылова служил армейским капитаном в Яицкой крепости. Его жену Марию Алексеевну с маленьким сыном отправили в Оренбург, который, однако, также вскоре был осаждён.
Когда в 1774 году Яицкая крепость попала в окружение, её комендант Симонов оробел, и тогда командование принял на себя «капитан Крылов, человек решительный и благоразумный. Он в первую минуту беспорядка принял начальство над гарнизоном и сделал нужные распоряжения».
Мужество Крылова-отца так восхитило Пушкина, что многие его черты он чуть позже придал Ивану Кузьмичу Миронову, коменданту Белогорской крепости из романа «Капитанская дочка».
Захватив городок, восставшие так и не смогли взять крепость, отделённую от посада рвом и высоким валом и удерживаемую гарнизоном во главе с капитаном Крыловым. Мать и сын Крыловы были в пугачёвских списках приговорены к повешению, им пришлось скрываться. Этот эпизод отразил со слов Ивана Андреевича А. С. Пушкин в своём труде:
«Пугачёв скрежетал. Он поклялся повесить не только Симонова и Крылова, но и всё семейство последнего, находившееся в то время в Оренбурге. Таким образом обречён был смерти и четырёхлетний ребёнок, впоследствии славный Крылов» (А. Пушкин, «История Пугачёва»).
В осаждённом Оренбурге был голод, продовольствия не хватало даже детям. Это произвело на мальчика неизгладимое впечатление, которое давало о себе знать всю последующую жизнь. Воспоминания баснописца об этих страшных событиях тоже остались в записках Пушкина:
«На их двор упало несколько ядер, он помнит голод и то, что за куль муки заплачено было его матерью (и то тихонько) 25 р.! Так как чин капитана в Яицкой крепости был заметен, то найдено было в бумагах Пугачёва в расписании, кого на какой улице повесить, и имя Крыловой с её сыном».
Психологическими последствиями пережитого в раннем детстве (по более поздней терминологии это назвали бы «синдромом блокадника»), вероятно, объясняется широко известная невоздержанность Ивана Андреевича в еде, постоянно служившая поводом для шуток современников.
Проявив мужество во время усмирения пугачёвского бунта, отец Ивана Крылова не получил никаких наград и чинов. После выхода в отставку он поступил на гражданскую службу и переехал с женой и двумя сыновьями, Иваном и Львом, в Тверь. Должность председателя магистрата не приносила большого дохода, семья жила в бедности. Поэтому восьмилетний Иван начал работать подканцеляристом в уездном суде. В 1778 году отец умер, и финансовое состояние вдовы с детьми стало ещё более тяжёлым.
Юные годы
От отца Крылов-сын перенял большую любовь к чтению, получив в наследство лишь огромный сундук с книгами. Иван освоил грамоту в доме своих тверских благодетелей помещиков Н. и П. Львовых, они позволили мальчику присутствовать на уроках французского языка, которые давались их детям. Таким образом Иван Крылов сносно выучил французский.
Будущий баснописец очень рано приступил к работе и познал тяжесть жизни в нищете. После смерти отца Ивана взяли подканцеляристом в губернский магистрат Твери, где раньше работал Крылов-старший. Копеечное содержание позволяло разве что не умереть с голоду. Через пять лет мать Ивана Крылова, прихватив детей, отправилась в Санкт-Петербург хлопотать о пенсии и обустройстве старшего сына на работу. Так Иван Крылов получил новую должность, устроившись приказным служителем в казённую палату.
Молодой Крылов, не получив системного образования, настойчиво занимался самостоятельно. Он много читал, научился играть на разных инструментах. В 15-летнем возрасте Иван даже написал небольшую комическую оперу, сочинив для неё куплеты и назвав «Кофейница». Это был его первый, пусть неудачный, но всё же дебют в литературе. Язык написания был очень богат, чему Крылов обязан своей любви толкаться среди простого народа на ярмарках и разных простонародных увеселениях. «Благодаря» бедности Иван Андреевич отлично был знаком с бытом и нравами простых людей, что в будущем ему очень пригодилось.
Переезд Крыловых в Санкт-Петербург совпал с появлением в городе общедоступного театра. Молодой человек, тянувшийся к искусству, сразу же в нём побывал. Там он познакомился с некоторыми артистами и с этих пор жил интересами храма искусства. Серьёзно заниматься карьерой на новой казённой службе Крылову не хотелось, все его интересы были направлены совсем в другую сторону. Поэтому 18-летний юноша ушёл в отставку и занялся литературной деятельностью.
Поначалу успех на этом поприще ему не сопутствовал. В трагедии «Филомела», которую он написал, подражая классикам, отмечались некоторые проблески таланта и свободомыслия, но с литературной точки зрения это было весьма посредственное произведение. Однако останавливаться молодой литератор не собирался: за трагедией последовали несколько комедий — «Бешеная семья», «Проказники», «Сочинитель в прихожей» и другие. И хотя они также не вызвали восторга у читателей и критиков, рост мастерства в сравнении с «Филомелой» всё же был заметен.
Владея французским, Крылов в Петербурге освоил английский, немецкий и итальянский языки. Он прочитывал новинки европейской литературы, интересовался мировой философией, историей, античной словесностью. Позднее он выучил древнегреческий, чтобы переводить Гомера.
Он обладал необычайным математическим даром, прекрасно рисовал и музицировал. Поэт, критик и издатель Пётр Плетнёв вспоминал: «Счастливые способности помогли ему выучиться рисовать и играть на скрипке. Лучшие наши живописцы впоследствии выслушивали суждения его о своих работах с доверенностью и уважением. Как музыкант он в молодые лета славился в столице игрою своею на скрипке и обыкновенно участвовал в дружеских квартетах первых виртуозов».
Фрейлина русского императорского двора Александра Смирнова-Россет (знакомая, друг и собеседник А. С. Пушкина, В. А. Жуковского, М. Ю. Лермонтова и Н. В. Гоголя), которой приписываются откровенные, подчас язвительные, хотя и не всегда достоверные воспоминания о жизни русского общества первой половины XIX века, называла эти выступления «праздником наших ушей» (Румянцев, Андрей Григорьевич. «Насмешливый мудрец». «Журнальный мир», журнал «Парус», 1 января 2019).
О любви к еде
Да, Крылов любил поесть. Это то немногое, что о баснописце известно доподлинно. Иван Андреевич был вхож к вдовствующей императрице Марии Фёдоровне, но на дворцовых приёмах всегда мучился от голода и стремглав мчался домой ужинать. А потом в сердцах рассказывал друзьям, что при дворе гостям не суп подают, а «зелёные лужицы» на пять ложек — не больше.
«А индейка-то совсем захудалая, — сокрушался баснописец, — благородной дородности никакой, жарили спозаранку и к обеду, изверги, подогрели! А сладкое! Стыдно сказать. Пол-апельсина! Нутро природное вынуто, а взамен желе с вареньем набито. Со злости с кожей я его и съел. Плохо царей наших кормят, — надувательство кругом».
Юбилей
Пятидесятилетие литературной деятельности И. А. Крылова, торжественно отпразднованное в Петербурге 2 февраля 1838 г., — один из самых ярких эпизодов биографии поэта. Вместе с тем это событие оказалось первым не только в русской, но и в европейской культуре чествованием здравствующего писателя исключительно за его литературные заслуги.
Организатором юбилейного торжества в честь Крылова могла бы выступить Российская академия, членом которой баснописец был с 1811 г. Ещё в 1823 г. она присудила ему Большую золотую медаль, а в марте 1837-го приняла единогласное решение заказать на свой счёт его портрет и «поставить в зале собрания». Однако Российская академия никогда не отмечала юбилеи своих членов, а действующих литературных обществ в столице на тот момент не было. Петербургский Английский клуб, в который Крылов вступил в 1817 г., имел традицию устройства больших торжественных обедов (как «годичных», так и по случаю собственных юбилеев, а также в связи с важнейшими государственными празднествами), но и там не было принято чествовать таким образом отдельных членов. В отсутствие институций, способных взять на себя такую инициативу, замысел почтить Крылова особым праздником от имени литературного сообщества зародился в частном кругу. Это произошло в начале ноября 1837 г.
Первоначальный замысел крыловского праздника укладывался в традиционные рамки званого обеда в частном доме. Но постепенно мероприятие переросло в разряд общегосударственного, разрешение на проведение которого испрашивалось организаторами у самого государя-императора. Бенкендорф доложил об этой необычной инициативе Николаю I. Судя по тексту докладной записки, именно в этот момент была предложена концепция праздника, который превращался в государственное чествование «огосударствленного» баснописца.
Вот несколько персон в составе комитета, который занимался устройством праздника: Уваров (министр просвещения), Толстой (вице-президент Академии художеств и известный медальер, автор работ, посвященных победам русского оружия), Языков (непременный секретарь Российской академии, Глинка (как фигура, олицетворявшая национальный подъём русской музыки), Брюллов (который занимал в русской живописи то же положение, что Глинка — в музыке), Плетнёв, занимавший кафедру русской словесности Санкт-Петербургского университета, и Вяземский, сочетавший с литературной известностью высокий чин и должностное положение (статский советник, вице-директор Департамента внешней торговли Министерства финансов).
В ходе подготовки праздника императрица Мария Фёдоровна приказала открыть для поваров свои оранжереи, чтобы они могли взять всё, что будет необходимо, купцы наперебой предлагали свои лавки, а многие просто посылали корзины с продуктами («Кулинарные пристрастия великих» / Составитель Н. З. Быковская. — М.: АСТ; СПб.: «Сова», 2005). Поэты писали торжественные стихи, посвящённые Крылову. Император Николай I сделал подарок автору сатирических произведений, наградив Крылова орденом Святого Станислава II степени. В честь юбиляра была отчеканена памятная медаль с надписью: «2 февраля 1838 года. И. А. Крылову в воспоминание пятидесятилетия литературных его трудов от любителей русской словесности».
К пяти часам вечера 2 февраля в парадной зале дома Энгельгардта на Невском проспекте собралось около 300 человек, в большинстве своём — литераторы и светские любители словесности, а также крупные сановники и министры. Общественный праздник по сути приобрёл официозный характер: об этом говорит и рекомендация чиновникам, включая самого юбиляра, явиться в вицмундирах.
Однако мимо внимания большинства присутствующих прошёл короткий, но исключительно значимый эпизод, который последовал непосредственно за вручением ордена. Свидетелем его стал Плетнёв: «Украсив звездою грудь поэта, министр пригласил его в особенную залу, куда их императорские высочества великие князья Николай Николаевич и Михаил Николаевич изволили прибыть для поздравления Крылова». Младшие сыновья императора, шести и пяти лет от роду, несомненно, посетили юбилей Крылова, исполняя волю отца. Свои поздравления юбиляру они принесли в качестве августейших представителей детской читательской аудитории России.
Титул «Дедушка Крылов» баснописец, кстати, получил в тот же юбилейный день в стихотворении П. А. Вяземского «Песнь в день юбилея И. А. Крылова». Сам Вяземский подтвердил, что это он является автором выражения «Дедушка Крылов»: «…воспевший и окрестивший дедушкой Крылова так, что с лёгкой руки моей это прозвище было усвоено всею Россиею, не считаю нужным оправдывать себя даже в поклёпе, возведенном на меня, а именно, что я не умею ценить дарование великого и незабвенного баснописца нашего» (П. А. Вяземский, Полн. собр. соч., т. I, СПБ. 1878,стр. 155, т. IV, СПБ. 1880, стр. 211).
Контрасты
Вот несколько характерных, на мой взгляд, фактов об этом удивительном человеке.
В 1809 году Крылов выпускает первое отдельное издание своих басен, и этой книжечкой, куда вошло 23 произведения, завоевал себе видное и почётное место в русской литературе. Благодаря последующим изданиям он становится писателем в такой степени национальным, каким до тех пор не был никто другой. С этого времени жизнь его — ряд непрерывных успехов и почестей.
Сборники басен Крылова, в которых тексты постоянно пополнялись и совершенствовались, печатались всё возраставшими тиражами: три тысячи, шесть, десять тысяч экземпляров… Книги стали сопровождаться иллюстрациями лучших художников. Крупнейший издатель и книготорговец Смирдин предложил Крылову беспрецедентный в то время исключительный десятилетний контракт на единоличное право издавать его басни, заплатив баснописцу огромную сумму. Смирдин тоже получил на этой сделке барыш, выпустив за оговорённый срок сорок тысяч сборников басен. После этого Крылов самостоятельно выпустил 12-тысячный тираж своей книги, который также успешно разошёлся.
В Отечественную войну 1812 года Крылов становится политическим писателем, именно того направления, которого держалось большинство русского общества. Современники вспоминали, что после победы русской армии над Наполеоном под селом Красным Кутузов прочитал перед офицерами крыловскую басню «Волк на псарне», указав при словах «Ты сер, а я, приятель, сед, И Волчью вашу я давно натуру знаю» на свою убелённую сединой голову.
16 декабря 1811 года Крылов избран членом Российской академии, а в 1823 году он получил академическую медаль за литературные заслуги.
Многие из тех басен, что сегодня читают дети в начальных классах, некогда были острейшей политической сатирой, откликом на горячие новости: «Лебедь, Щука и Рак» высмеивали союзников России в борьбе с Наполеоном, а в басне «Волк на псарне» досталось самому французскому императору. Вклад Крылова в создание и поддержание патриотического духа был оценён ещё при жизни Ивана Андреевича: в 1830 году император Николай I удвоил ему пенсию и произвёл в статские советники.
О рассеянности, небрежной неряшливости и невероятном аппетите Ивана Крылова ходили легенды и слагались анекдоты. Вполне в его духе было положить в карман сюртука ночной чепчик вместо платка, вытянуть его во время пребывания в обществе и высморкаться. Иван Андреевич абсолютно равнодушно относился к своему внешнему виду.
Старый холостяк, он слыл большим неряхой: «сюртук носил постоянно запачканный, залитый чем-нибудь, жилет надет был вкривь и вкось». Однажды, собираясь на бал-маскарад, он решил посоветоваться со знакомой дамой, какой костюм выбрать. «Вы, Иван Андреевич, вымойтесь да причешитесь, и Вас никто не узнает», — последовал ответ.
Говорят, что обаятельному толстяку очень симпатизировала сама императрица Мария Фёдоровна. И это несмотря на то, что Иван Андреевич осмелился появиться перед ней в дырявом сапоге, из которого торчал палец, да ещё и чихнуть, когда целовал руку императрице.
Казалось бы, такой человек никак не мог пользоваться вниманием у дам. Тем не менее сохранились сведения его современников, утверждавших, что личная жизнь Ивана Крылова хотя и не была бурной, но уж точно не отсутствовала.
Крылов так никогда и не женился. Официально у него детей не было. Но современники баснописца утверждали, что у Ивана Андреевича всё же наличествовала гражданская жена. Это была его домработница Феня. Жениться на ней Крылов не мог, так как общество бы его осудило. Тем не менее Феня родила девочку Сашу, которую считают внебрачной дочерью Крылова. О том, что это может быть правдой, говорит факт, что после смерти Фени Саша осталась жить у Крылова. А после замужества барышни Крылов с удовольствием нянчил её детей и переписал всё своё имущество на имя мужа Александры, чиновника штаба военноучебных заведений Каллистрата Савельевича Савельева. Вся семья Савельевых, включая двоих детей, присутствовала при кончине Ивана Андреевича.
Крылов скончался 9 [21] ноября 1844 года. На смерть Крылова откликнулись все европейские газеты. В день похорон друзья и знакомые получили по экземпляру изданных им басен. На траурно-чёрной обложке было написано: «Приношение на память об Иване Андреевиче, по его желанию».
Ивана Андреевича любили все: литераторы непримиримых лагерей, высшая аристократия и простой народ. Не любил его разве что Вяземский. Но лишь Крылов умер, именно он написал известный некролог, в котором объявлялось о сборе средств на создание памятника, который и был открыт в Летнем саду 12 мая 1855 г.
«Я вижу, ты, мой друг, уж скучишь
И, может быть, меня проучишь
За то, что я немножко смел
И правду высказать умел.
Послушай, я не кинусь в слезы:
Мне шутка все твои угрозы».
И это, представьте, тоже Крылов…
Читайте по теме: