XV век стал для города Дорпат, на месте которого сегодня стоит Тарту, очередным удачным этапом развития. Уже тогда это был крупный экономический, культурный и религиозный центр Ливонии. Кроме того, столетие ознаменовалось укреплением позиций города в Ганзейском союзе, для которого он, наравне с Таллинном, стал важной вехой на торговом пути в русские княжества.
На рубеже XIV и XV столетий именно Тарту было суждено сыграть важную роль в преодолении приграничных конфликтов между Ганзейским союзом и российскими княжествами. Случилось это после того, как в 1379 году началось политическое противостояние между Ливонией и Тевтонским орденом, который стремился инкорпорировать епископства, подчинив их своей духовной власти.
Именно в год начала инкорпорационного конфликта дорпатским епископом стал Дитрих Демеров, считавшийся ярым противником тевтонцев. Горожане также поддерживали позицию своего нового лидера. Они не без оснований опасались увеличения влияния тевтонцев на границах с Псковским и Новгородским княжествами Руси, на торговле с которыми во многом держались как успешное развитие, так и общее благосостояние города.
Когда в Ливонию в 1380 году прибыли военные силы Ордена, которые направились к Тарту, епископ Дитрих сделал свой город центром коалиции его противников. В неё, помимо Дерптского епископства, вошли Померания, Мекленбург и Великое княжество Литовское. Также коалицию поддерживали подконтрольные Мекленбургу витальеры, из которых в город прибыло около полутысячи.
Противостояние Ливонии и Тевтонского ордена привело к торговым конфликтам. Нападения на ганзейских купцов привели к тому, что с 1385 года практически полностью была прекращена торговля Ганзы с Русью. Ливонцы в ответ на это предложили поставить либо в Дорпате, либо в любом другом из своих городов купеческие склады. Кроме того, они уже тогда пытались самостоятельно управлять всей немецкой торговой конторой в Новгороде.
В 1392 году между Ливонским орденом и Великим княжеством Московским был заключён Нибуров мир (или Мир в Ныбере / Nyborg Peace Treaty). Это соглашение определило границы влияния обеих сторон и оказало влияние на дальнейшее развитие Дорпата. Минимум на полтора столетия он станет ключевым населённым пунктом Ливонии. Можно сказать, четвёртым по значимости её городом: после столицы — Риги, проданного датчанами в состав епископства в 1343 году Таллинна, а также духовного центра государства, базировавшегося в Вендене (ныне — Цесис).
Тевтонские же рыцари вскоре попытались решить торговый конфликт с Ливонией военной силой. В 1396 году магистр Ордена с крупным войском вторгся в Дорпатское епископство, подвергнув его опустошению, но ни на осаду, ни на штурм Дорпата он не решился, вероятно, посчитав, что тевтонским силам не хватит боевого опыта для взятия столь укреплённого города. К концу года магистр вывел свои войска с территории современной Эстонии, успев однако перед этим нанести поражение под Нарвой витальерам, которые после этого укрылись именно на землях епископа Дитриха.
Уже летом 1397 года в Гданьске прошла встреча ливонских властей и представителей Ганзы, на которой Любек был вынужден признать города Ливонии как полноправных партнёров при ведении торговли с русскими княжествами. В числе прочих вопросов также были подтверждены все полномочия города Дорпата на ведение дел в Новгороде. В 1402 году его власти сумели в очередной раз подтвердить свою независимость, когда на Дне ганзейских город в Валмиере получили право самостоятельно собирать пошлины, отчитываясь о них дважды в год лишь перед своим магистратом.
Таким образом, Дорпат в начале XV века получил по сути право общего контроля за всей купеческой конторой Ганзы в Новгороде. Сверх того, в 1410 году именно сюда был прислан символ полной независимости в торговле — «Печать святого Петра». Кроме того, дорпатцы, как и представители других ливонских городов, теперь могли устанавливать правила торговли для других представителей Ганзы в Новгороде.
Можно сказать, что практически всей восточной торговой политикой Ганзейского союза в XV веке управляли именно ливонцы. И при этом лидирующую роль здесь играли купцы и магистрат Дорпата. В 1427 году они даже получили право назначить своего духовника в немецкую купеческую контору Новгорода. Однако при этом всё-таки оставалась отчётность перед Любеком и Висбю, где базировались номинальные лидеры Ганзы.
Во второй половине 1420-х годов вновь обострились отношения между Ганзой и Русью. Итогом тогда стал запрет 1433 года на вывоз хлеба из Пскова в Ливонию, а также на продажу псковичам соли и тканей от Дорпата. И снова «миротворцами» выступили представители Дорпата и Таллинна. Они в 1436 году вступили в переговоры с Новгородом и от имени 73 городов Ганзейского союза заключили соглашение. В знак признательности экземпляр того договора с русской печатью был вручён на хранение именно тартускому магистрату.
Фактически сложившееся положение было оформлено на бумаге в 1442 году. Дорпат, как и остальные города Ливонии, после этого практически полностью освободился от влияния Любека в вопросах ведения торговой политики с русскими княжествами. Городские власти в дальнейшем не раз показывали своеволие даже в годы военных противостояний Ливонии и Новгорода. Наиболее ярко такую позицию характеризует ситуация 1443 года, когда Ганза ввела запрет на торговлю с Новгородом. Магистрат же Дорпата сорвал это «эмбарго» ведением торговых дел с Псковом, получив в отместку от Ордена перекрытие сообщения с Таллинном.
И хотя в 1447 году Дорпат вместе со всей Ливонией предоставил свои войска магистру Ордена для военных действий против Новгорода, уже через год его представители были в числе участников мирных переговоров. В 1450 и 1455 годах именно Рига, Таллинн и Дорпат уже самостоятельно подписывали очередные документы о мире с новгородцами.
В 1458 году началось военное противостояние Дорпата уже с Псковом. Оно длилось до 1463 года и вновь завершилось подписанием мирного договора. Теперь в него были внесены пункты, по которым в Тарту вновь появлялась русская церковь, а также «русский посад», который содержался из бюджета магистрата. Это условие будет продлеваться практически в каждом соглашении XV столетия между Ливонией и российскими княжествами.
Даже когда торговля с Новгородом была полностью запрещена в конце 1460-х годов, в Дорпате по решению секретаря городского магистрата были сохранены склады ганзейских купцов, которые могли в немногочисленное время замирения успеть что-то реализовать. Вновь открыл торговые пути на Русь мирный договор 1472 года. Это было уже последнее соглашение с независимым Новгородом. В 1478 году город был присоединён к Московскому государству, далее дела велись уже с ним.
Вплоть до окончания XV столетия не раз были приграничные конфликты, из которых с уверенной стабильностью выводили к миру сменявшиеся руководители Тарту (Дорпата) и Таллинна. Именно они были больше всех заинтересованы в стабильности торговых путей между Европой и Российским государством. От этого зависело их благосостояние.
В 1487 году именно два этих ганзейских города смогли инициировать 20-летнее соглашение, по сути пролонгировавшее то, что было подписано век назад в ныне датском городе Нюборге. Условия договора были довольно удачными для Ливонии в частности и Ганзы вообще. И хотя этот мир существовал в основном на бумаге, поскольку московский наместник в Новгороде вёл в отношении немецких купцов довольно жёсткую политику, торговля с Европой продолжалась стараниями дорпатцев.
Очередное обострение отношений теперь уже с Москвой случилось в 1494 году. Казнь двух русских в Таллинне настолько разозлила великого князя московского Ивана III, что он повелел не просто закрыть немецкую контору в Новгороде, а конфисковать всё её имущество, оценённое в 96 тысяч марок, и отправить в тюрьму ганзейских купцов, которые находились там. Из 49 арестованных семеро были из Дорпата, трое — из Таллинна, а остальные — из западных немецких городов (в том числе 17 — из Любека).
И вновь переговоры за всю Ганзу в Москве провели дорпатский бургомистр Томас Шрове и его таллиннский коллега Готтшалк Реммелинроде. Купцы были освобождены, но с большей частью имущества как конторы, так и поставщиков, пришлось распрощаться, дабы умиротворить Ивана III и его новгородских посадников.
На рубеже XV и XVI веков как русские купцы, так и европейцы, стали активнее осваивать более северный путь — через Нарву. И хотя конгресс Ганзы в Любеке в 1495 году запретил поездки своим купцам как в Нарву, так и по Неве, власти и Дорпата, и Таллина выступили против этого запрета, делая всё, чтобы торговля там продолжалась.
В XV веке, помимо роста купеческой части, располагавшейся в основном вдоль реки, в городе продолжалось развитие различных видов ремесленничества. Благодаря тому, что регулярно укреплявшиеся стены всё надёжнее защищали от набегов врага, Дорпат стал самым крупным местом скопления мастерских в округе. Наиболее популярными видами промыслов были кожевенное дело, столярное производство и ткачество.
Точные данные о количестве жителей средневекового города Дорпат на 1600 год не сохранились, но предположительно это число находилось между пятью и семью тысячами человек. Незначительный прирост по сравнению с концом прошлого века связан с эпидемиями, боевыми действиями, а также усилением влияния Таллинна.
В следующей публикации, которая будет посвящена событиям XVI–XII веков в истории Тарту, вы узнаете о событиях Ливонской войны, после которой город стал частью Речи Посполитой и далее перешёл во владение Швеции.