Председатель Совета народных комиссаров В. И. Ленин, комментируя важность Тартуского (Юрьевского) мира и его условия, заявлял: «Мир с Эстляндией — это окно, пробитое русскими рабочими в Западную Европу, это неслыханная победа над всемирным империализмом, знаменующая собою перелом в русской пролетарской революции в сторону сосредоточения всех сил на внутреннем строительстве страны».
Согласно этому договору, РСФСР безоговорочно признавала независимость Эстонского государства и отказывалась от всех прав, в том числе и имущественных, ранее принадлежавших Российской империи. Это вытекало из провозглашённого ею права всех народов на свободное самоопределение вплоть до полного отделения. Эстония же обязывалась лишь не предъявлять (!) России никаких притязаний, вытекающих из факта своего прежнего пребывания в составе империи. Есть тут одно жирное «но», но о нём в самом конце.
По договору к Эстонии, помимо земель к западу от реки Нарва (Нарова), отходили исконно русские земли: вновь образованная волость Нарва, включающая земли, населённые ижорой, и территорию на правобережье реки Нарва, т. н. Эстонскую Ингерманландию (ныне в составе Кингисеппского района Ленинградской области); вновь образованные волости Козе (в 1939 году переименована в Пийри) и Скарятино (в 1939 году переименована в Рая) — населённое этническими русскими правобережье Нарвы от устья реки Щучка до Чудского озера (ныне в составе Сланцевского района Ленинградской области России); населённый русскими и сету Печорский край (ныне Печорский район Псковской области).
С одной стороны, заключение этого мирного договора помогло стране преодолеть международную изоляцию. Так, во время голода 1921—1922 гг. ревельский (таллиннский) морской порт стал важнейшим каналом поставок продовольствия в РСФСР.
С другой же, Эстония стала одним из важнейших каналов вывоза золота и ценностей из Советской России. Согласно договору РСФСР передавала Эстонии часть золотого запаса царской России в размере 11,6 тонны золота (15 миллионов рублей золотом), а также принадлежавшее российской казне движимое и недвижимое имущество. Эстония получила право на лесную концессию на территории РСФСР площадью один миллион десятин. В условиях установленного Антантой запрета любых операций с российским золотом его продажа через Ревель (Таллинн) с дисконтом 20% (!) превращалась в источник обогащения банков нейтральных государств.
Утраченные сокровища Тартуского университета
Хотелось бы отдельно рассказать об имуществе Тартуского университета ― в качестве одной из иллюстраций того, как происходило исполнение условий Тартуского договора.
С момента своего учреждения в 1802 году Императорский Дерптский (с 1893 года ― Юрьевский, ныне Тартуский) университет находился в ведении Министерства просвещения и наряду с другими университетами Российской империи финансировался из центра. Только на комплектацию библиотеки было ассигновано 35 000 рублей, а ежегодно выделялось ещё 5000 ― на её пополнение. Университет, созданный Александром I «с целью распространения человеческих понятий», изначально формировался в качестве крупнейшего общероссийского центра культуры и просвещения. В начале века в нём обучалось девять эстонцев, а в 1889 году ― около ста.
Юрьевский университет прекратил существование 31 мая 1918 года, будучи ликвидированным немецкими оккупационными войсками. Немцы просто перестали платить жалование преподавателям и служащим. Они переименовали Юрьев в Дерпт и решили возвратить ему историческое призвание «быть очагом немецкой духовной жизни». Русскому университету в нём места не было…
«Эвакуация имущества университета началась в августе 1915 года, после отступления русских войск на германском фронте. В 1918 году, во время Брестского мира, перед закрытием совет университета обратился к России с просьбой об эвакуации университета из Эстонии. Настаивали «на воссоздании университета в одном из русских городов» и студенты. Наиболее подходящим местом «для дальнейшей временной деятельности» совет считал Воронеж: к этому времени четыре пятых имущества Юрьевского университета находилось в Перми, Воронеже и Нижнем Новгороде.
В июне 1918 года было принято решение об организации нового Воронежского университета. Не на базе Юрьевского: речь шла об использовании имущества и свободного персонала эвакуированных университетов вообще и о переезде юрьевских профессоров со студентами и архивом университета в Воронеж в частности. Предложение Большой государственной комиссии по просвещению учредить в Воронеже университет на этих условиях утвердил 11 июня Совет народных комиссаров. Протоколы Совнаркома подписал его председатель Владимир Ленин.
25 июля и 7 сентября 1918 года двумя спецпоездами в Воронеж прибыл персонал бывшего Юрьевского университета. На время эвакуации Юрьевского университета в Воронеж он не только формально, но и фактически являлся русским университетом. Так, к моменту его закрытия в 1918 года удельный вес русских среди «юрьевских» профессоров составлял более 73%, в то время как эстонцев было всего 6%. Среди студенчества русские также составляли большинство.
На месте же Юрьевского университета сначала возник немецкий ландесуниверситет, просуществовавший до падения немецкого оккупационного режима в конце 1918 года. Затем 1 декабря 1919 года был открыт эстонский Тартуский университет. Но оба эти высших учебных заведения лишь формально были связаны с русским Юрьевским университетом.
Подписание 2 февраля 1920 года мирного договора между Россией и Эстонией неожиданно самым непосредственным образом затронуло университетскую библиотеку. Статья ХII мирного договора гласила: «Правительство России возвращает в Эстонию и передаёт правительству последней имущество, в том числе библиотеки, архивы, учебные пособия, документы и прочие предметы как Юрьевского университета, так и всех находящихся или находившихся ранее в пределах Эстонии учебных заведений…»
Оценивая значение, которое имело для русской культуры достояние бывшего Дерптского/Юрьевского университета, нарком просвещения Луначарский писал Ленину: «По договору с Эстляндией мы должны вернуть эстам несметное имущество Юрьевского университета (55 вагонов всякого добра, в том числе 400 тысяч томов книг, среди которых эстонских книг нет и 500, громадные коллекции рукописей русских писателей и т. д., и т. д.).
Непосредственные <…> хранители этого имущества, два раза спасшие его: один раз — от немцев и другой раз — от Колчака, протестуют всеми силами, и Наркомпрос желал бы поддержать этот протест против огульной передачи этого имущества эстам.
Мы предлагаем последовать систематической передаче по описи с правом изымать (может быть, за какую-нибудь компенсацию) предметы, особенно для нас ценные, в первую очередь связанные с русской культурой. <…>. Будьте любезны сообщить мне как можно скорее Вашу точку зрения, т. е. уполномочиваете ли Вы меня пустить в ход все приличные меры для того, чтобы отвоевать то, что можно, или нет?»
Ответ Ленина был категоричным: он настаивал на выполнении решения Политбюро о безоговорочной передаче Эстонии всего имущества бывшего Юрьевского университета.
Поэтому реэвакуация была поручена военным. Через Москву в Эстонию было вывезено 49 вагонов имущества, в том числе одна из лучших в России библиотек в полмиллиона книг. Эстония при поддержке Германии просто выкрутила руки молодой Советской республике, стремившейся разорвать дипломатическую блокаду со стороны Запада. По оценке Ленина, мирный договор с Эстонией был победой, которая «имеет гигантское историческое значение, потому что она одержана без применения насилия, эта победа одержана над всемирным империализмом, победа, благодаря которой большевики приобретают сочувствие всего мира».
Уже в те годы правовой аспект ХII статьи мирного договора вызывал и недоумение, и сомнение. Сегодня более чем очевидно, что Эстония не имела права требовать имущество русского университета, который всегда содержался за счет бюджета империи. Кстати сказать, в 1920 году Воронежу удалось сохранить эвакуированное имущество музея искусств Юрьевского университета. Его художественная коллекция ныне хранится в областном художественном музее им. И. Н. Крамского.
Все эти годы эстонцы также претендовали на неё. Но в 2001 году был подписан протокол между художественными музеями Воронежа и Тарту, а некоторое время назад вышел и совместный каталог художественных ценностей, собранных музеем Императорского Юрьевского университета. То есть эстонцы согласились, что эти ценности отнюдь не достояние эстонского народа, а принадлежат как раз «оккупантам»».
Дела сегодняшние
В 1940 году Эстония вошла в состав СССР, перестав являться самостоятельным государством с его договорами и законами. Тем не менее Эстония, став в 1991 году вновь самостоятельной, вернулась к условиям Тартуского договора, считая его действующим на основании того, что после присоединения в 1940 году Эстонии к СССР на Западе действовало эстонское правительство в эмиграции, работали эстонские посольства и консульства Эстонии. Якобы все три прибалтийских государства продолжали оставаться юридическими лицами в соответствии с международным правом, находясь под советской и немецкой властями с 1940 по 1991 годы. По понятным причинам современная Эстония, провозгласившая восстановление независимости в августе 1991 года, считается некоторыми странами (в частности — США, Польшей и Венгрией) юридическим преемником Эстонской Республики 1918—1940 годов.
Тартуский договор вновь «всплыл» по инициативе Эстонии в 2005 году. В тот год Россия и Эстония подписали в Москве два договора по пограничным вопросам. Парламент Эстонии их ратифицировал, но в одностороннем порядке попытался внести в преамбулу упоминание о Тартуском мирном договоре. В Москве дополнение не приняли, посчитав, что таким образом подтверждается ряд неприемлемых для РФ оценок вхождения Эстонии в состав СССР. Подписи России под пограничными договорами с Эстонией были отозваны.
В 2014 году главы МИД двух государств подписали в Москве новый договор о границе и разграничении морского пространства в Нарвском и Финском заливах. В отличие от версии 2005 года в договоре указывалось, что он регулирует вопросы, касающиеся исключительно прохождения государственной границы. Было также зафиксировано обоюдное отсутствие территориальных претензий. Этот договор, однако, так и не был ратифицирован.
«Меня терзают смутные сомнения…»
В завершение — о том самом «но», упомянутом в начале.
Итак, Эстония ссылается на Тартуский договор, опираясь, с её точки зрения, на международное право. Однако на момент подписания Тартуского (Юрьевского) мира ни Эстонская Республика, ни Советская Россия… не являлись субъектами этого права. То есть это был просто «междусобойчик» (!) двух самопровозглашённых образований.
Вот для наглядности данные о международно-правовом признании Советского государства ‒ в хронологическом порядке приведены даты установления дипломатических отношений РСФСР и, соответственно, СССР, с другими государствами: Афганистан — 1919; Эстония, Латвия — 1920; Германия — 1922; Иран, Монголия, Польша, Турция, Финляндия — 1923; Великобритания, Италия, Норвегия, Австрия, Греция, Швеция, Дания, Албания, Китай, Мексика, Хиджаз, Франция — 1924; Япония — 1925; Саудовская Аравия, Исландия, Уругвай — 1926; Испания, США — 1933; Венгрия, Румыния, Чехословакия, Болгария — 1934; Бельгия, Люксембург — 1935; Югославия — 1940.
Если же всё же допустить, что этот договор действующий, то тогда, очевидно, надо апеллировать ко всему его тексту, а не к отдельным пунктам. А тут уже имеет место неувязка: некоторые из положений Тартуского договора (в частности, запрет на размещение на территории страны войск и «всего того, что может быть использовано для нападения на другую договаривающуюся сторону»), прямо противоречат членству Эстонии в НАТО.
Таким образом получается, что Юрьевский (Тартуский) мирный договор 1920 года — документ исключительно исторический, поучительный пример того, как несовершенное международное соглашение имеет далеко идущие негативные последствия, и через 100 лет влияющие на отношения между подписавшими его когда-то государствами.
Читайте по теме: