Вячеслав Иванов: Хоть Кристина, лишь бы Каллас…

Рассуждая с позиций элементарной логики, реформистам было бы выгоднее избавиться от наименее популярного партнёра по коалиции — партии Eesti 200 с её неполными тремя процентами поддержки электората (по недавнему опросу социологической службы Norstat); у соцдемов таких процентов больше одиннадцати. Однако когда и если эти проценты воплотятся в голоса избирателей, рак на горе замучается свистеть. И надо быть розовощёким оптимистом вроде Лаури Ляэнеметса, чтобы уверенно утверждать с телеэкрана (передача «Esimene stuudio», эфир ETV 13 марта): «…не позднее чем через два года той или иной партии понадобятся социал-демократы в качестве партнёра для формирования правительства». Типа пионЭры: «Всегда готов!». Впрочем, мечтать не вредно.

Если к двум прибавить два…

…всё равно получим два, и это никакой не парадокс. Хотя заголовок на портале ERR 12 марта и гласил, что «Партия реформ и Eesti 200 продолжат переговоры в формате 2+2», и можно было подумать, что оставшийся у руля дуэт намерен привлечь в свою компанию ещё пару партий, однако уже первый абзац текста избавлял от иллюзий. Оказывается, формат 2+2 подразумевает всего лишь по два представителя от каждой партии, каковых по-прежнему остаётся две. Суммарно, по числу мандатов, количество необходимое и достаточное, чтобы иметь численное превосходство, пусть и хрупкое, в Рийгикогу. Так что можете выдохнуть…

На самом деле для реформистов союз с Eesti 200 означает союз с самими собой. Правда, в опубликованном изданием Postimees 2 мая 2018 года манифесте тогда ещё политического движения Eesti 200, ставшего партией лишь в ноябре того же года, говорилось, что цель новой политической силы — «развивать идейную конкуренцию нынешним эстонским политическим партиям и давать смелые идеи по созданию лучшей Эстонии. Инициаторы движения хотят выйти за рамки одного избирательного цикла, потому что, по их мнению, это единственный способ построить 200-летнюю Эстонию (отсюда и цифра в названии — прим. авт.)».

Однако в кулуарах экспертного сообщества (употребим такой витиеватый эвфемизм вместо вульгарного выражения «сплетни») практически с самого начала бытовало, а под влиянием реальных шагов со временем и укрепилось мнение, что данное новообразование по факту является филиалом Партии реформ. Что же касается идейной конкуренции, то пока она проходит в традиционных рамках «правые против левых», для чего вполне достаточно было и расклада, существовавшего до ноября-2018.

Была без радости любовь…

В уже упоминавшейся передаче на ETV лидер СДПЭ Лаури Ляэнеметс подчеркнул, что «пребывание в оппозиции не является для социал-демократов вопросом жизни и смерти». Если совсем честно, то этот вопрос в такой остроте невозможно представить применительно ни к одной из нынешних парламентских партий. Хотя, если порыться в памяти, был момент, который стоил места в Рийгикогу одной из них. Правда, не в форме дилеммы «коалиция-оппозиция», но где-то недалеко от «жизни-смерти». Политической, конечно…

Eesti 200, взявшая в самом начале своего пути к сияющим вершинам власти (по некоторым опросам общественного мнения осенью-2018 — даже близко к десяти, но в любом случае более пяти процентов, «проходной балл») резвый старт, тут же, в эйфории, спилила только что осёдланный ею сук, разместив в центре Таллинна рекламные баннеры с надписями, которые гласили: «здесь — только русские» и «здесь — только эстонцы». С благим намерением обратить внимание общественности на острую проблему. Хотели, как лучше, а получилось…

Рейтинги политических неофитов мгновенно рухнули почти до нуля, и лишь ценой неимоверных усилий, включая многочисленные публичные книксены, объяснения и извинения, слегка приподнялись к моменту выборов в марте-2019, однако до вожделенных пяти процентов так и не дотянули (4,5%).

Начиная с этого момента, не покидает ощущение, что новая партия была создана при теневом, а, может, и прямом участии политтехнологов Партии реформ в качестве то ли испытательного полигона, то ли исследовательской лаборатории — с целью проверки и обкатки разного рода нетрадиционных новинок, так сказать, в полевых условиях, на живой аудитории.

Можете подозревать меня, хотя и беспочвенно, в симпатиях к конспирологии, но так ли уж случайно лидером новой партии стала молодой политик из смешанной русско-эстонской семьи, родившаяся в пролетарском городе Кивиыли?

А фамилия? Ну ладно, само по себе совпадение с новой железной леди Европы может и быть случайным. Но назначение на пост министра — при Кае Каллас, затем сохранение кресла — при Кристене Михале и, судя по всему, оставление в том же качестве — при новой, усечённой коалиции? Как хотите, а в сознании этнически-эстонской части населения страны фамилия Каллас имеет почти экзистенциальный оттенок, как бы фантастически это ни звучало…

С такой точки зрения высказывание самой Кристины Каллас в эфире передачи «Своя правда» на канале ETV+ 2 ноября 2020 выглядит сегодня не совсем так же, как пять лет назад. Тогда она сказала: «…как только политик поднимает вопрос национальных меньшинств, призывает к терпимости и справедливости, ему ставят в вину его происхождение и начинают подозревать в связи с Кремлём и нелояльности к Эстонии. Это видно и по исследованиям. Когда у эстонцев спрашивают, нужно ли привлекать русских к общественной и экономической жизни, они уверенно отвечают „да“, но на вопрос, считаете ли вы нужным привлекать русских к политической жизни, они отвечают — „ну, нет“»*…

Да как же «нет»?! Вот — смотрите сами!

…Все всё поняли?

————————————————-

*Портал RUS.ERR, 1.11.2020

Мнения из рубрики «Народный трибун» могут не совпадать с позицией редакции. Tribuna.ee не несёт ответственности за достоверность изложенных в статье фактов. Если вы имеете альтернативную точку зрения, то мы будем рады её также опубликовать.

Читайте по теме:

Коалиционные переговоры назначены на ближайшую субботу

Ляэнеметс: Соцдемов «выкинули» из правительства

В правительственной коалиции теперь две партии — какие изменения ожидаются