Вячеслав Иванов: Я, эстонец. Только русский…

Иногда, как ни странно, такой вопрос возникает перед каждым. И нацпринадлежность здесь — лишь одна из многочисленных ипостасей, причём из ряда самых хитрых, коварных и, как любят выражаться наиболее продвинутые интеллектуалы, неоднозначных. Недаром же фотограф Мишка Жбанков у Довлатова так не любил слово «ипостась», справедливо подозревая в нём одно из наиболее изощрённых ругательств.

Исповедь на площади

Приблизительно так я назвал бы уличную экспозицию под девизом «Я, эстонец! Выставка о смелых людях», которую устроил Эстонский исторический музей в парке Таммсааре, что в самом центре Таллинна. При этом сначала я хотел было извиниться перед покойным коллегой Марком Левиным — земля ему пухом! — за то, что взял подзаголовком название изданного им незадолго до своей кончины сборника своих же статей. Но, загуглив это словосочетание, обнаружил такое количество использований его разными авторами и в разные эпохи, что тут же успокоился на предмет обвинений в плагиате.

Не скажу, что именно эта выставка подвигла меня к написанию данного поста (текста, если по-русски), тем более что сама выставка длится уже несколько месяцев, просто меняется место её дислокации. Летом, к примеру, открылась, если можно так выразиться, её базовая экспозиция в здании конюшни замка Маарьямяэ. Правда, там исповедью на площади её назвать было бы трудно. Но публичность — да, присутствует.

На самом деле, наверное, в этом и кроется главное достоинство проекта: такая выставка современна и своевременна не только по содержанию, но и по форме, и потому наиболее понятна нынешней аудитории, преимущественно молодой. Социальные сети сделали абсолютно привычным, чуть ли даже не чем-то обязательным, соблюдение принципа исповедальной откровенности в широком и общедоступном информационном пространстве. И галерея портретов, каждый из которых сопровождается откровенными, почти интимными тестами-признаниями в том, почему их автор оказался в Эстонии, не выглядит чем-то чужеродным. Чуть-чуть непривычно видеть всё это не в наших гаджетах, а в открытом (буквально!) доступе, ну да нам ли не привыкать к непривычному (пардон за не самый изящный каламбур)?!

Впрочем, моя цель сегодня — не оценивать чьи-либо мотивы выбора Эстонии для постоянного проживания или то, насколько удалось авторам идеи такой выставки вынести мысли и чувства своих героев на суд общественности. Как человек предельно скромный, я — всё больше о себе. Поэтому и кавычки в заголовке не использовал.

Худа без добра не бывает

Прежде всего: в отличие от участников описываемой инсталляции (скажем так, чтобы не повторять слово «выставка» и его прямые синонимы), я переехал в Эстонию уже давно, более пятидесяти лет назад. И не устаю благодарить Всевышнего за представленную мне такую возможность.

Чуть-чуть предыстории.

В 1965 году (по нынешним стандартам я был ещё гимназистом), начитавшись только что разрешённых в СССР Ремарка и Хемингуэя, я в прямом эфире Новосибирского телевидения имел нахальство сказать, что мы — потерянное поколение. Чтó тут началось, особо объяснять не требуется?

Ну, во-первых, мне пришлось забыть о золотой или хотя бы серебряной медали (о чём ни секунды не жалею, тем более что большинству тогдашних медалистов нашей школы этого года выпуска пришлось-таки сдавать все экзамены).

А во-вторых, всё-таки времена были более-менее вегетарианские, и намертво отлучать меня от СМИ компетентные инстанции не стали — пожалели убогого. Но хотя в результате такой их доброты к окончанию средней школы я и имел трёхлетний опыт сотрудничества со всеми областными и городскими газетами, а также с местными радио и телевидением, но ни в одном издании штатного места для меня не оказалось. Хотя двоих таких же, как я, бездипломных и на тот момент беспартийных юнкоров (юных корреспондентов, был такой термин), с которыми мы вместе делали спецвыпуск «Молодёжки», и неплохо у нас получалось, на работу в ту же «Молодость Сибири» взяли. Потому что оба они были сыновьями здешних писателей. И не просто писателей, а номенклатурных функционеров областного отделения Союза писателей СССР.

Впрочем, это был как раз тот случай, когда нет худа без добра. Помыкавшись какое-то время по тамошним заводским «многотиражкам», я волею судьбы оказался в славном городе Нарве, где было вакантным на тот момент место собственного корреспондента газеты «Советская Эстония».

Возглавлявший её тогда Юхан-Каспар Юрна, вечная ему память, взял меня на эту должность, невзирая на отсутствие диплома о высшем образовании (я ещё только поступил на журфак ЛГУ) и — о ужас! — партийного билета. Взял с испытательным сроком семь (!) месяцев, и уже через три месяца меня оформили как постоянного собкора. Республиканской (!) партийной (!) газеты…

Правда, конец прекрасной эпохи задел краем и меня. Когда сменивший Юрну на посту редактора «Советской Эстонии» Генрих Францевич Туронок (единственный персонаж в довлатовском «Компромиссе», выписанный автором со скрупулёзной, почти протокольной точностью, вплоть до деталей одежды, цвета лица и характерных поступков, мышления и высказываний) узнал, что я не являюсь членом КПСС, он лишился дара речи, а потом провёл со мной полуторачасовую душеспасительную беседу, результат которой… Хотя это уже совсем другая история.

Так я эстонец или во сколько?

Во всём мире, кроме, по-моему, России, графа «Национальность» (Nationality) в паспорте означает не этническую принадлежность, а гражданство. И с этой точки зрения я, безусловно, эстонец.

Не только потому, что имею эстонское гражданство, но и по самоощущениям. Не имея ни капли эстонской крови (хотя анализ ДНК не делал, но откуда?!), не в совершенстве (к сожалению!) зная эстонский язык, я тем не менее именно здесь чувствую себя наиболее комфортно.

В течение всей своей жизни я много где побывал, от Красноярска на востоке до Барселоны на западе. И считаю оптимальным местом для проживания город Таллинн. В нём есть всё, что предельно необходимо для нормального существования.

Здесь оптимально сочетаются и явственно ощутимая столичность — без снобизма и сумасшедшего ритма мегаполиса, и добротный европейский провинциализм с чувством собственного достоинства, без комплекса ущемлённости и недооценённости. Именно то, что надо!

Кому-то здесь мало солнца, другому — стремительного темпа, третьему — небоскрёбов или подземки… Как поёт герой фильма «Двенадцать стульев», пожалуйста, разве я мешаю?

И всё это совсем не мешает мне быть русским. По факту рождения в России. По родному языку, по степени приобщённости к русской культуре. Что совершенно не мешает мне в достаточной степени чувствовать свою сопричастность к культуре эстонской. Смею утверждать, что немного найдётся этнических эстонцев, которые так же хорошо знают эстонских писателей, особенно поколения шестидесятников. Да, в переводе на русский язык, но я верю своим эстонским коллегам, которые утверждают, что эти переводы вполне аутентичны.

На самом деле никому здесь нет дела, на каком языке я читаю и разговариваю. Достаточно того набора фраз, которого мне хватает для общения в магазине, в транспорте, в поликлинике…

Урмас Отть как-то сказал мне: «Ты что, действительно хочешь учить эстонский? А зачем тебе? Ты собираешься получить диплом Тартуского университета? Завести кучу друзей среди эстонцев? Стать депутатом Рийгикогу? Тогда, конечно. Только имей в виду: эстонцы и между собой-то не дружат так взасос, как вы — русские. А вообще-то — флаг в руки!..»

Правда, другой коллега (сейчас уже не упомню фамилию, но, по-моему, из ЭТА) как-то всё же поинтересовался, почему я не учу государственный язык как следует.

Я ему ответил примерно в таком духе: мол, тебе что важнее — чтобы я хорошо говорил по-эстонски или чтобы искренне, словом и делом, поддерживал государственный суверенитет Эстонской Республики? Разговор происходил в разгар противостояния Народного фронта Эстонии и Интердвижения, и наша газета была безоговорочно на стороне НФЭ.

А кстати: среди моих русскоязычных коллег, работавших в тот период, наиболее упёртыми эстофобами были как раз те, кто владел эстонским языком не ниже чем на С1 (по старой системе — категорию Е), а то и С2 (F)… Они мне говорили: «Ты так поддерживаешь эстонцев и независимость Эстонии, потому что не знаешь, чтó они про нас пишут в своих газетах!»

«И слава Богу, что не знаю!» — отвечал им я. Во многом знании многая печаль, и умножающий познания умножает скорбь…

…Не могу отказать себе в удовольствии рассказать один из своих самых любимых анекдотов. Встречаются как-то Валентин Зорин [был такой известный советский публицист-пропагандист] и Генри Киссинджер [госсекретарь США]. Киссинджер говорит: «Признайтесь, Зорин, вы еврей?» На что Валентин Сергеевич гордо восклицает: «Я русский!» Тогда Киссинджер парирует: «А я — американский!»…

(См. заголовок.)

Мнения из рубрики «Народный трибун» могут не совпадать с позицией редакции. Tribuna.ee не несёт ответственности за достоверность изложенных в статье фактов. Если вы имеете альтернативную точку зрения, то мы будем рады её также опубликовать.

Читайте по теме:

«Я, эстонец!» — выставка о смелых людях в таллиннском парке Таммсааре

Вячеслав Иванов: Так «я русский» или во сколько?

Иван Макаров: Осторожно! Устроители межнациональных отношений!